Как смею говорить о том, что свято...
Как смею говорить о том, что свято...
Как смею говорить о том, что так грешно...
Когда душа моя на части уж распята.
И все слова мои звучат смешно.
Пытаясь отыскать спасительные нити,
Как на конце обрыва устоять?
Вы не щадите лучше, а толкните,
Чтоб не пришлось меж чем-то выбирать!
Темнеют очертанья лжи и правды...
Спасение... и тут же пустота...
Я словно тень от Понтия Пилата,
Сгубившего по трусости Христа.
Я словно прах, развеянный по степи.
Я словно то, никто не знает что.
Судьба меня кусками грубо лепит,
Закутывая в черное пальто.
И я иду... под ливнем и под снегом...
И в холод злой, и в самую жару...
Рожден на этом свете человеком.
Но непонятно, кем на нем умру...
13 июня
Как смею говорить о том, что так грешно...
Когда душа моя на части уж распята.
И все слова мои звучат смешно.
Пытаясь отыскать спасительные нити,
Как на конце обрыва устоять?
Вы не щадите лучше, а толкните,
Чтоб не пришлось меж чем-то выбирать!
Темнеют очертанья лжи и правды...
Спасение... и тут же пустота...
Я словно тень от Понтия Пилата,
Сгубившего по трусости Христа.
Я словно прах, развеянный по степи.
Я словно то, никто не знает что.
Судьба меня кусками грубо лепит,
Закутывая в черное пальто.
И я иду... под ливнем и под снегом...
И в холод злой, и в самую жару...
Рожден на этом свете человеком.
Но непонятно, кем на нем умру...
13 июня