Night Trips

На побережье опустился пасмурный субботний вечер.

С высокого далека на нас беспристрастно смотрели свинцовые тучи, море потемнело и плевалось пеной. Тучи были высоко, поэтому оно старалось подняться повыше и плюнуть посильнее. От этих усилий поднимался ветер и доставалось даже набережной.

 

Всё шло к тому, что придётся ночевать на месте.

 

- Поехали, я тут походу видел небольшую гостиницу или хостел. - попутчик кивнул головой, не вынимая озябших рук из карманов кожанки.

 

Альтернатива не просматривалась, пришлось согласиться.

Замызганное такси с небритым и измождённым бесконечной сменой выходного дня водителем привезло нас за какие-то десять минут к почти непримечательному дому в старой части города. Пара этажей, серые с отметинами времени стены, дверь с немного облезлой краской. А над входом, как кич, как напомаженная старая проститутка - балкон с резными перилами и фигурным ограждением из металлических кованных прутьев. И свисающая с него вывеска - «У Харона».

 

Внутри ожидаемо тускловатый коридор, неожидаемо обрывающийся ступеньками вниз. Лишь случайно, уже почти спустившись заметили, что в левую сторону имеется-таки проход. Интуитивно вернулись, свернули в него и оказались у подобия стойки регистрации.

 

На удивление свободные места были. К тому-же реально недорогие. Молодая, но не очень свежая горничная, если можно было так назвать девушку в короткой юбке, толстых шерстяных колготах земляного цвета и с чем-то белого цвета на голове, похожим одновременно на стринги, панаму и микро-кокошник, провела нас по тёмному коридору к двери номера. По ходу сообщив, что загадочная лестница у входа, ведущая вниз, всё-таки путь не в Преисподнюю, а в «рэсторан». Так и сказала. С придыханием и выражением, с убеждённостью наличия в «рэсторане» стерляди, рябчиков и буржуев.

 

Мы были уставшие, не воодушевлённые, несколько расстроенные задержкой в путешествии, и для полного комплекта субботнего разочарования - голодные. Поэтому бросив свои немногочисленные пожитки на койки, которые вопреки ожиданиям даже не скрипнули, мы отправились перекусить. Да и просто скоротать время вынужденного ожидания.

 

«Рэсторан» оказался бывшим подвальным помещением. Старательно выбеленным. Когда-то. Давно. Тогда же и украшенным небольшими настенными светильниками. И лампочки в них тоже тогдашние. Некоторые, однако, пытались светиться, таким образом немного смещая это «когда-то» в сторону «атмосфэры». Поскольку «рэсторан» без «атмосэфры», это как пиво без водки - дорого, глупо и хочется «по-маленькому».

 

Собственно говоря, по маленькой мы сходу и пропустили. У дубовой стойки, активно имитирующей барную. Активно - это с бутылками на стенах и очередной не очень свежей девушкой в микро-кокошнике. Интимное освещение очень удачно смещало акценты от синяка под её глазом в сторону боевой кабацкой раскраски. Призывная улыбка однозначно фиксировала направление формирующегося посетительского отношения. «У нас полный сервис» - для особо непонятливых уточняла небольшая табличка на стойке.

 

После пары «маленьких» пасмурность в душе заместилась вечерней кабацкой интимностью. Да, это был больше традиционный кабак, чем экзот - «рэсторан». С традиционными посетителями и без традиционных «бабочек нерабочей части дня», коими наполнен каждый уважающий свою ценовую политику ресторан.

 

Заказав «чего-нибудь пожевать» и пару бутылок вискаря, мы устроились за указанный у белой колонны столик. Надо сказать, что «у колонны» это не ориентир или координаты, поскольку каждый столик в этом подвальном тусклом заведении имел свою колонну. Все восемь. А может и больше. Ориентиром была другая немного несвежая девушка. С тряпкой и подносом. Убирающая былую наполненность места нашего будущего трапезничества.

 

Столики были стилизованные. Под рустик - старый затёртый временем дуб. Судя по всему, из него же - из старого затёртого дуба, найденного пару-тройку десяти(?)летий тому на морском берегу. Вместо стульев столики с трёх сторон были окружены лавками той-же стилистики с высокими реечными спинками. Пусть твёрдо, зато выпасть практически невозможно. Что и подтверждала пара мужчин. Мирно спящих или просто дремлющих на влажных пивных поверхностях. Врозь, разумеется - каждый за своим собственным столиком.

 

Вопреки ожиданиям в зале кто-то даже танцевал. Или просто ходил немного покачиваясь. Произвольно останавливаясь у попавшегося на пути столика и приветствуя его наполняющих.

 

Пахло спиртом, сыростью и старым пивом. Что не удивляло. Остатками пива, похоже, тут мыли утром полы, спиртом предохранялись от излишней живности, а сырость - уже как последствие начального процесса.

 

С каждой стопкой, рюмкой, стаканом - очень сложно было подобрать название тому, из чего мы запивали трапезу - атмосфера становилась уютнее, роднее. Параллельная закуска делала нас насыщеннее. Голод отступил в тень едва различимых стен. Вечер предстоял быть.

 

Вскоре наш кабак колыхался лёгкой прозрачной дымкой, пах духами, напоминая о женщинах и был наполнен несколькими, снующими периодически по залу с подносами, красотками. Персонал был чудесный и вызывал желание делиться хорошим настроением, распирающей тебя энергией, и накопившемся телесным теплом. Поэтому каждый раз руки сами тянулись к аппетитному и привлекательному заднему фасаду порхающей с подносом официантки. Девушки игриво хихикали, порой как-бы нечаянно падали на колени воодушевлённого посетителя, обжигали воодушевлённость жаром своих упругих форм, нехотя вырывались и бежали дальше по своим делам, всем видом обещая вернуться.

 

Вечер наполнился умиротворением и благодатью.

 

Лица посетителей становились родными, знакомыми. Среди них стали мелькать даже бывшие близкие. Попутчик мой уже давно обрёл новых друзей или подруг и активно общался. Я традиционно смаковал древний янтарный напиток, когда из окружающего шумного полумрака из кабацкой реальности вынырнула моя бывшая. В своей черной кожанке, с традиционным измученным выражением усталости на лице и не менее традиционной бутылкой народного коньяка в правой руке. Вопросительно кивнула на пустующее место за моим столиком, присела и что-то не спеша стала рассказывать.

Я не слушал. Я наслаждался атмосферным шумом заведения - звуки посуды, голосов, музыки перемешивались с запахами еды, людей, сигарет, напитков. Мир подергивался волнами, легко покачивался палубой катера. Было уютно, тепло, сытно.

 

За вечер я обрёл кучу новых друзей. Правда, не всех запомнил по именам. Вернее, никого не запомнил. И вообще, с памятью было довольно вольготно. Она то показывала что-то, давно забытое, то придумывала нечто невероятное, то обижалась и отворачивалась к стене. Порой просто пихала в бок и старалась отодвинуть. Иногда тяжело наваливалась, накидывая на меня свои руки-ноги.

Спать было невозможно, но очень хотелось. Хотелось молодого женского тела и просто отдохнуть-забыться. Хотелось пить и чистого воздуха.

 

Кровать была жесткая и неудобная. Волосы на голове стояли почти дыбом, сильно мешала обувь и лежащий рядом мужик в кожанке. Знакомый, но как зовут желания вспоминать не было. Разве упомнишь всех в кожанках? Рассматривать спящих на других кроватях тоже не хотелось.

Покряхтывая от усилий собрать воедино все части немного затёкшего тела, перелез через спящего, с удивлением подобрал свою куртку, нащупав в ней на месте бумажник. Вещи наши лежали у входной двери - из чего сделал вывод, что спать всё-таки я добрался до своего номера. В маленькое окошко у самого потолка заглянуло синеватое небо с пролетающей чайкой. Распогодилось.

 

Под свисающей с балкона вывеской «У Харона», с помятым лицом в помятой одежде, сидел облокотившись на облупленную стену мой попутчик. И хлебал нечто, похожее на... да ни на что не похожее, мутное и темноватое. Хлебал из такой-же помятой, как сам, пластиковой бутылки. На вкус это оказалось вчерашним квасом. Или позавчерашним. Но вкусным, кислым и освежающим.

Нам стало легче.

 

Погода была прекрасная.

День начинался.

Путешествие продолжалось.

 

ночь на 27.9.24

Тёплое голубое море.

Лениво шевелится еле видимая волна.

Под ногами желтоватые, немного пористые камни. Местами пробивается редкая зелень. Бывшая зелень. Когда-то зелень. Сейчас больше походящая на сухие колючки.

 

Немного выше по камням начинается еле заметная тропинка, уходящая куда-то влево по довольно крутому скалистому склону, тянущемуся своими колючками вверх. По правую руку море.

 

Воздух наполнен влагой. Пахнет йодом и горькой солью. Жара.

 

Выбираемся из нагромождения камней на тропинку. Теперь идти значительно легче. Хотя лёгкие работают во всю и уже горят. В какой-то точке останавливаемся перевести дыхание.

 

Мы поднимаемся по крутой скале на берег. За нами раскинулось зеленоватое море, в котором неподалёку от берега вытянулась из воды почти отвесная скальная гряда. Между ней и берегом образовалась небольшая бухта с двумя входами. Позади нас, по правую сторону небольшой проход с отвесными скалами, слева более широкий, за которым вдали виднеется пристань.

 

Бухта заполнена огромными продолговатыми фигурами, плавающими на небольшой глубине. Но это не киты. Больше похоже на гигантских черепах. Размером с приличную яхту. Они выписывают замысловатые траектории по бухте, практически не подымаясь на поверхность. Но их светлые тела отлично видны под водой с высоты тропинки.

Видно ещё и то, что вся остальная бухта просто кишит мелкими черепашками.

 

Попутчик слегка подталкивает в спину. Это знак, надо двигаться дальше. И мы продолжаем свой путь. Тропинка местами разветвляется - выбираем путь, ведущий вверх. Она изворачивается, меняет направление, становится местами даже излишне крутой, но это нас не останавливает. Через какое-то время наконец выбираемся на берег.

 

Он весь заполнен людьми. Наверное, здесь все жители ближайшего поселения. Семьями и компаниями. Расположились по всему побережью.

Одеты легко. На ком короткая туника, на ком небольшие повязки, а на ком и ничего. Но всё это выглядит как-то по-праздничному.

 

По всему берегу с дымком от костров растекается тонкий и очень аппетитный мясной запах. Не нужно даже присматриваться, чтобы заметить возле каждой компании довольно приличный черепаший панцирь.

 

Чуть левее, в нескольких шагах от места нашего подъема на плато, расположилась небольшая компания, настойчиво и приглашающе машущая нам руками. Пара седых мужчин и женщин солидного возраста в едва прикрывающих паховую область повязках. Тяжелые налитые груди женщин свободно колышутся, ничуть никого не смущая. Более того, рядом бегает ребятня совсем нагишом. Немного особняком две стройные девушки. Собственно, их приглашающие жесты нас и притягивают, приманивают. Наверное, такие ощущения бывают у кролика, собирающегося в змеиную пасть.

 

Бронзовая от загара кожа девушек отсвечивает в солнечных лучах. Блики при движении тел играют по гладкой упругой коже в догонялки. Из одежды - только светлые сандалии с подымающейся до колена шнуровкой, да что-то, формирующее замысловатую прическу в темно-каштановых волосах. На голове. Больше никаких следов волос не наблюдается. Собственно, от наблюдения оторваться тяжело, поэтому мы более, чем охотно приближаемся к компании и опускаемся на камни как раз между пожилой парой и девушками.

 

Вся компания расположилась вокруг большого, выступающего над остальными, плоского камня, удачно исполняющего функции стола и заставленного различной едой. В основном овощами и фруктами.

 

Чуть поодаль по всему берегу проходит каменная стена. Высотой порядка пары метров. Неровная, почти не обработанная, местами создающая впечатление, что это задняя стена какого-то помещения, поскольку над ней поверху виднеется нечто, напоминавшее крышу. Начала и конца стены не видно, но чуть поодаль, правее нас, находится проход. Не пролом, а вполне задуманный разрыв, с заведением части стены внутрь. Создавая таким образом ощущение входа. Люди сидят и там. И у самой стены, и в проходе. Бегают обнажённые малыши. Рядом веселится группа подростков. Мне даже показалось, что часть из них активно занимается сексом совершенно никого и ничего не стесняясь. Кстати, отсутствие любого стеснения ощущается на каждом шагу, в общем поведении людей.

 

В воздухе стоит гомон различных голосов. Речь разобрать невозможно. Впрочем, своих собеседников мы тоже понять не можем. Благо, обращение между нами проходит в основном жестами. Похоже, никто из нас не испытывает желания перекрикивать общий гам.

 

Один из мужчин указывает на костерок, где лежит вкусно пахнущая приличная черепашья тушка. Точнее большущий, почти в полтора метра, панцирь. Я уже успел заметить технологию разделки, наблюдая сей процесс у нескольких компаний. Поэтому мысль понял. Приступаю к делу.

 

Панцирь тёплый. Видимо, уже остыл и мясо в нем уже просто томится. Укладываю панцирь торцом на бок, закрепляю в камнях, пользуясь небольшой трещиной, и начинаю лупить между двумя отверстиями (предназначенными, видимо, для лап). Пользуюсь для этого очень удобным большим камнем, явно неслучайно лежащим рядом. Следы обработки на камне говорят о том, что это такое специальное орудие "для вскрытия черепах". Судя по возгласам и жестам наших новых друзей, у меня получается всё правильно, пусть и немного неуклюже. Следуя их жестам, немного смещаю место удара и после нескольких попыток слышу хруст. Панцирь раскрывается. Я еле успеваю убрать ногу.

 

Никогда не заглядывал внутрь черепахи, но почему-то был уверен, что выглядит она совершенно иначе. Тут же перед моими глазами предстал такой аппетитно пахнущий продолговатый, толщиной сантиметров в 20 и длиной почти на весь панцирь... кусок жареного мяса. Больше похожий на докторскую колбасу с рыбьим хвостом и рыбьей мордой. Лап не наблюдается, но запах изумительный.

 

Мясо шустро разложили каждому по тарелкам, и мы сообща приступили к трапезе.

 

Ели тёплое ароматное нежное мясо руками. Запивая не менее ароматным вином из странных бутылок какого-то растительного происхождения. Окружающий воздух насыщался запахом, вкусом, желанием. Даже дышать было вкусно, тягуче. Окружение практически полнилось искрами. Они сверкали, щёлкали, постреливали между пальцами, похрустывали в волосах, проскакивали между соприкасающимся телами.

 

Немного кружило голову, нежный ветерок открыл свои объятия, принеся облегчение, сдувая накопившуюся внутри тяжесть, усталость. Это с меня соскользнули остатки одежды. Соседки как-то незаметно помогли освободится от душных объятий облачения, при этом незаметно и естественно заменив их своими. Я чувствовал на себе их губы, по ладоням скользили нежные упругости, пальцы ощущали шёлк молодой кожи. С идеальной формы груди на мои губы сбегала тонкая струйка вина. Её перекрывала влажность губ, и я ощущал в себе шустрый настойчиво-нежный язычок. Не один. И не только ртом. Казалось, купаюсь в ласках. Напряжённый член ловил чьи-то пальцы, проваливался во влажность, чувствовал покусывание и одновременно исследующий промежность язычок. Это было концентрированное блаженство, нега, растворение в бесконечном оргазме. Воздух светился, слепил глаза, звуки стали сладостными, томными, вырывающимися почти хрипом, последним выходом. Прикосновения - плотными, соприкасающимися, взаимопроникающими. Мир стал бесконечно маленьким уютным, ласковым, обволакивающим. И я в нём растворялся.

 

Не знаю, что было дальше. Не помню. Только ощущение бесконечного блаженства, переливы яркого света, окружающая телесность и полное удовольствие.

 

Такое состояние продолжалось некоторое время. Судя по расположению солнца на небе, довольно продолжительное. Я приходил немного в себя, до такой степени, что мог замечать переплетение тел вокруг, по всему берегу. Потом опять проваливался в мир бесконечного экстаза. Причём мы не находились в одном месте. В моменты просветления я обнаруживал новые лица, места, касания. Даже какое-то подобие бесед.

 

Более-менее осознавать реальность я стал уже по пути... В смысле, мы шли куда-то за стену. Тесно обнявшись, обмениваясь прикосновениями, ласками, наверное, и совокупляясь. Порой под собой я ощущал прохладность обработанного камня, теплоту отполированного дерева. Вокруг мелькали здания, невысокие заборчики перед ними. Под ногами ощущался камень дорог. Мы бродили по городу. Временами кожей чувствовалась влага, в воздухе появлялся запах воды, шум бьющих струй. Скорее всего, это были фонтаны.

 

Мир приобрёл более чёткие очертания, когда мы подошли к зданию одноэтажного храма. За невысоким забором располагалась небольшая площадка с крытой беседкой и колодцем сбоку. Храм видимо был посвящён какому-то божеству, поскольку в центре, перед самым входом, возвышался постамент с рыбьей головой сверху. Вход прикрывали массивные деревянные двери, больше похожие на тяжелые ворота.

 

С постамента беззвучно стекала застывшим потоком вода. Появляясь из-под рыбьей головы и покрывая ровным слоем весь постамент, до самого основания, где собиралась в небольшой чаше, но не выливалась.

 

Мы прошли в храм. Внутренняя прохлада обратила внимание на тот факт, что одежды на нас не было. Ни на ком. Кроме обуви. При этом факт сей почему-то меня никоим образом не смущал.

 

Внутри после солнечного света ощущался полумрак. Окон практически не было, а имеющиеся больше напоминали небольшие мозаичные картины, чем устройство для освещения. Мы прошли вглубь храма, свернули направо в проход между рядами скамеек, и добрались до комнаты, покрытой коврами, заваленной шёлковыми покрывалами, подушками. На низком столике у стены лежала горка свежих фруктов.

 

Спутницы усадили меня на мягкий пол, и что-то щебетали стоя передо мной во всей своей красе. В глаза бросались немного выпуклые лобки, совершенно лишённые растительности, плоские рифлёные животики, небольшие груди с торчащими сосками.

 

В воздухе раздался звон, как от удара в гонг. От звука завибрировал весь окружающий мир. Вибрация проникала в тело, в самую душу, внося внутреннюю дрожь, смазывая окружающий мир. Очертания предметов начали дрожать, оплывать формой, смешиваться. Я ощутил на себе женские тела. Они скользили по моей коже, сопересекались, сплетались, совмещались...

Над головой плыл яркий серп луны в абсолютно чёрном небе.

 

Меня вытягивает, высасывает из мрака. Как из болота.

То засасывая обратно, то растягивая как резинового, с обрывом связующих нитей. Пока не решаю сам отключиться полностью...

 

Последнее, что слышу, это настойчивое повторение одного слова - «Адасу».

Оно перекрывает гул, вибрацию, вычленяется из общей какофонии мира. До такой степени настойчивое, что ещё какое-то время остаётся пульсировать светящимися буквами перед глазами на ночном потолке. Уже в моей реальности.

 

Нащупываю рядом смартфон, вхожу в интернет и запрашиваю, что это.

 

Адасу (казахский) - заблудиться.

 

И ссылка на остров в Турции - Кушадасы (Птичий остров).

Открываю фото и узнаю место.

Только на несколько тысячелетий изменившееся.

 

Офигеваю...

 

ночь на 26.9.24