Яблоки

— Стой, не убегай далеко! — Окликает меня дед.

— Только до дороги, без тебя не пойду! — Ветер дует в спину, унося мой голос. Наверное, сзади не слышно. Оборачиваюсь и машу полосатой перчаткой: через дорогу одна не пойду. Я не просто так ускакала до перекрёстка — мне хочется похрустеть первой. На углу дома с чешуйками всю осень живёт замечательная маленькая лужа, которую обычно почти никто не замечает. Пока утром не пойдёт пар изо рта, никомушеньки она не нужна. А теперь хрупает. И хрумкает. И ещё хрустит — это смотря как топнуть, всем ботиночком или только носочком. Прыг!

 

— Егоза, — дедушка улыбается и треплет меня за помпон. — Успела?

— Ага! А пойдём ещё до храма? Мы быстро! — Церквей в центре города много, но я прошусь к пряничному Богоявленскому собору. Он бело-оранжевый, с золотыми маковками куполов и медово-жёлтыми кронами вокруг. Берёзы в это время очень красивы. Жаль, поблизости не найти ни осин, ни клёнов — не хватает красных тонов.

— Не успеем, давай обратно, а то бабуся нас укусит.

 

Я вприпрыжку скачу обратно во двор, к нашему бордовому жигулёнку со смешным номером. Буквы У-К-С. То ли уксус, то ли кусь — всяко весело. Дедушка его очень любит. В багажник мы укладываем корзины для баночек, разные сумки и пакеты... Все — пустые. Полными они поедут обратно. Повезут в город вкусное и нужное.

 

Ба закрывает окно, чтобы меня не продуло. Отмахиваюсь от шапочки. Ещё тепло! Можно было ветер понюхать, он на Байкальском тракте пахнет хвоей и мхом.

 

А улицы «Авиатора» — сыростью и сонными деревьями. Это те, которые уже готовы к зиме, с лысенькими веточками и ароматом холодной парилки. Ну, знаете, как в ненатопленной бане пахнет? Вот и вокруг также, чистыми липовыми стенами и водой со льдинками.

 

К вечеру дом прогрет печным жаром, вещи собраны, а мы ужинаем сардельками и гречневой кашей с зажаркой. Это по-походному, когда важнее не у плиты постоять, а дела сделать. Внезапно гаснет свет. На улице безлунно-темно: месяц совсем молоденький, тонкий хвостик от буквы «Р». Дед ворчит в темноте, бабушка звякает каким-то стеклом. Шелестит газетная бумага.

 

— А кто шуршит? Ба, ты в темноте видишь? — Мне не страшно, просто любопытно. Я хорошо вижу стол и силуэты мебели в комнате.

— Ага, она нам сказки сейчас читать будет, — шутит дед. — А спички где?

— Фонарь у тебя в машине... — Растерянно отвечает ба. — Ну от печки подпалим.

— Внуча, двинься-ка, — крупная фигура дедушки протискивается мимо меня к печи. Клац дверцей. Шкряб-шкряб кочергой. Загораются свечи, вставленные в стеклянные баночки. Внутри для надёжности натолканы смятые газетки.

— Сейчас ещё воды в чеплашку налью на всякий случай... — Ба уходит на веранду с одной из свечек в руке.

 

Мне нравится «сумеречничать»: знаю, что сейчас деда что-нибудь интересное придумает. И правда, берёт яблоко и нож:

— Сейчас тебе штуку здоровскую покажу. Как думаешь, что я делаю? — А сам тыкает лезвием в румяный бочок.

— Не знаю... — Мне непонятно. — Следов от ножика совсем не видно, яблоко как будто остаётся совсем целым. — Ну зачем, зачем? — Прикидываю так и эдак, но всё равно не угадываю.

 

Яблоко без усилий распадается на половинки. Обе фигурные, с остренькими треугольничками, будто зигзагом поделило. Как прикольно! Теперь понимаю, почему нужно было резать только до серединки. А у меня получится? Потом одна попробую.

 

— Ба, смотри, смотри! — Они оба радуются, что мне понравился фокус. Мы выдумываем другие, а я чищу яблочко для бабушки, стараясь, чтобы кожурка не рвалась. Она кудрявится полупрозрачной розовой лентой, но получается короче, чем нужно: не получилось до хвостика довести, там ещё было. Пытаюсь всё свалить на то, что без электричества не видно, а свечной огонёк пляшет и дразнится...

 

И задувать его приятно, он шёпотом говорит: «Пух», а потом вкусно пахнет фитильком и воском. Укладываемся мы в полной темноте. Подглядываю за звёздами через щелочку в занавесках до тех пор, пока мне не начинает сниться небо...

 

Завтра последний выезд с дачи. Собрать забытое, упаковать хрупкое, попрятать ценное. За годы почти ничего не изменилось. Просто теперь муж спрашивает у меня, нужна ли помощь с мангалом и техникой, беспокоится, чтобы никто не таскал тяжести без него. Сегодня последняя ночёвка в доме.

 

Утром я купила яблоки.