10 рыбок

(дописывается)

- Это опять она, - закатывая глаза, мрачно сообщает мой брат, глядя в дверной глазок. Открывает дверь и запускает её к нам в квартиру.

- Заводи бандуру, а я на кухню, соображу чего-нибудь.

Она (успел увидеть краем глаза) принесла с десяток CD и DVD дисков - слушать, смотреть. Настоящее сокровище в наше время, когда все поголовно оказались без Интернета. Цены на все эти дивидюхи на чёрном рынке взлетели до небес.

Подательница хлебов, умножительница рыб. Она всегда перед моим братом и так, и сяк, и даже об косяк попой трётся, как течная кошка, когда думает, что я не вижу. Но ему всё равно - он всегда был неблагодарной скотиной. Ну хоть в чистых носках на этот раз.

Этот драгоценный ошейник никак не может быть моим. Не потому что он их цветных кристаллов, а потому что ошейник. Его могли бы носить и мужчины, и женщины - на какой-нибудь планете из альтернативного мира. Прикладываю к шее и отказываюсь. Кубик Рубика, фрагменты которого вытянулись в линию с единственной целью - кого-нибудь захомутать. После гостей чего только не обнаружишь в доме.

Но на кухне я не один. Там сидит вполне себе живая и розовощёкая бабушка - хотя она уже несколько лет как умерла. Сидит в окружении открытых коробок с конфетами и печеньем. Чем не ведунья и пряничный домик? Печенье тонкое и походило бы на опавшие листья, если бы не было вырезано в форме масок, звёзд и прочего.

Сказочница ко мне добра - на этот раз. Нагребаю того-сего на поднос - отнести гостям брата. Гостям - потому что их прибывает. Наша квартира превращается в анфиладу бесконечных арок и по ней снуёт туда-сюда. беспечная улыбчивая молодёжь. И все они на вид красивее той, с дивидюхами. Красивые фантики, китайское печенье с типовыми пожеланиями удачи и прочего. Сломай любого на выбор, чтобы узнать пожелание.

Не то чтобы эта, с дивидюхами, была уродом. Она просто обычная и без общепринятого сексуально привлекательного набора. Будь она с таким набором - её бы гарантированно хотели - самцово, рефлекторно. Будь она необычной - её бы любили. По-настоящему любили. Если что-то в мире и стоит любить, так только необычное.

Если происходит что-то очень хорошее - значит, оно просто тебе снится. Ну и ладно, думаешь, раз я во сне, то буду проживать свой сон. Столько-то эпизодов понарушку - а вдруг один из них настоящий? Более того - вдруг всё, что формировало тебя в жизни, вело тебя именно к этому конкретному моменту, оказавшемуся самым главным?

А может, это книги виноваты - особенно когда читаешь их параллельно. Валяются себе там и сям вверх корешками-плавниками и обещают - что? счастливую комбинацию-ключ к порталу? Туда, где всё справедливо, например, - хотя на практиен это было бы невозможно. Чего стоит одно только одновременное существование меня и моего братца. Да, мир от этого не переворачивается - что ему две острые песчинки? - но и не становится лучше - по крайней мере настолько, насколько бы хотелось. А учитывая меру человеческой жадности...

...

Эта, с дивидюхами, сидит с жалким видом и дёргает свой развившийся локон. Она никогда не уйдёт. Скорбь как вечная часть интерьера. Даже мой брат её не гонит, каким-то ещё не огрубевшим местом осознавая её значение. Точно, она приколотит себя гвоздями. И мы согласимся - пусть будет сакральная жертва, только нас не берите. Нам останется только смотреть её DVD по кругу. Кстати, я не видел, чтобы кто-то ел хоть что-нибудь. Пьют, это да. Как дорвавшиеся до водопоя в последний день мира.

...

На самом-то деле мы с ним постоянно дерёмся и ненавидим друг друга, тайно и явно. Несть числа тем бедам, что мы приносим друг другу. Но бывают моменты...

- Я люблю эту и эту, а тебя больше всех, - лениво дурачится мой младший брат, валяясь на солнышке и жуя травинку.

Свои слова он произносит, скорее, небу, но я всё равно откликаюсь, как и на любую его пьяную галиматью - всегда строго, как подобает старшему.

- Братьев не любят. Их убивают согласно выданной повестке. И тебе это отлично известно.

- Так я тебе только наполовину брат. Мы же сво-одные, - напевает мне деймон и исчезает в благостном бесполом мареве, который видимо, и считается раем.

...

- В город приехал Рерих, район оцеплен, - говорит постовой, преграждая мне путь во дворы. Позолоченная вязь чугунных ворот внезапно становится (из-за этого запрета?) невыносимо заманчивой, как долгожданный портал в свободу - свободу тенистой зелени и птиц, бескровную свободу, где никто не умрёт.

- Когда на часах было 2 рыбки, мы ещё пропускали. Но сейчас уже почти 10 рыбок. Огибайте район, как и все, - заученно бубнит страж. И вдруг он отходит в сторону и кивает - беги, мол.

Худшая часть меня убегает дворами. Лучшая часть меня - остаётся.

...

Надо же - на какое-то мгновение отключился от реальности. Чего только не привидится. Сводка чудо-эпизодиков, один из десяти реален, вращайте колесо и посмотрим, чего коснётся стрелка. Фигня это всё.

Благо, в зачищенном районе кортежу нет препон. Быстрый взгляд на часы - 10 рыбок. На руках - как вторая кожа - чёрные кожаные перчатки автомобилиста.

Снаружи ослепительно яркий день. И он будет продолжаться даже если тонированные стёкла одной отдельно взятой машины забрызгает, нет даже зальёт кровью. Машина поедет дальше, крохотного сбоя-заминки в хронометраже кортеж не обнаружит. По крайней мере, пока.

Развернуться к пассажиру, сидящему сзади, развернуться в исходное положение - взгляд на пустую дорогу, ладони на руль. И всё это менее, чем за одну рыбку. Реально, если долго и упорно тренироваться ради единственного самого счастливого в своей жизни дня.

10 рыбок - пора. Разворачиваюсь - и Рерих успевает вопросительно округлить глаза и рот, успевает даже выдавить жалкое заикающееся "П-п-подождите". Начиная, по видимому, очередную свою надменную скороговорку - у него их много и все автоматические. Духовный и политический лидер нации, два в одном.

"Эт-то они, я кло..." - испражняется он, скукожившись.

""Нет", - усмехаюсь я, держа палец на курке. Одно нажатие - и мир изменится.

И вот он - выстрел!