Непройденная дорога (из Роберта Ли Фроста)

ohmygod

Robert Lee Frost

The road not taken

TWO roads diverged in a yellow wood

And sorry I could not travel both

And be one traveler, long I stood

And looked down one as far as I could

To where it bent in the undergrowth

Then took the other, as just as fair,

And having perhaps the better claim

Because it was grassy and wanted wear

Though as for that the passing there

Had worn them really about the same

And both that morning equally lay

In leaves no step had trodden black.

Oh, I kept the first for another day!

Yet knowing how way leads on to way,

I doubted if I should ever come back.

I shall be telling this with a sigh

Somewhere ages and ages hence:

Two roads diverged in a wood, and I—

I took the one less traveled by,

And that has made all the difference.

НЕПРОЙДЕННАЯ ДОРОГА

Я в лесу у развилки дорог.

И не знаю, куда мне свернуть.

Выбор этот не так уж широк.

Я к тому ж раздвоиться не мог –

должен выбрать единственный путь.

Друг от друга их не отличить,

может быть, лишь трава зеленей

на второй. Ну и что ж мне решить?

Что стоять? Уж пора поспешить

выбор сделать: идти ли по ней?

На обеих дорогах листва.

И на ней незаметно следов.

Та, что справа, немного крива,

та, что слева, заметна едва

средь деревьев и редких кустов.

На развилку я вряд ли вернусь.

Лишь потом, по прошествии лет,

я со вздохом в былое вгляжусь:

по кривой я пошёл, ну и пусть!

У меня сожаления нет.

GHOST HOUSE

I dwell in a lonely house I know

That vanished many a summer ago,

And left no trace but the cellar walls,

And a cellar in which the daylight falls

And the purple-stemmed wild raspberries grow.

O’er ruined fences the grape-vines shield

The woods come back to the mowing field;

The orchard tree has grown one copse

Of new wood and old where the woodpecker chops;

The footpath down to the well is healed.

I dwell with a strangely aching heart

In that vanished abode there far apart

On that disused and forgotten road

That has no dust-bath now for the toad.

Night comes; the black bats tumble and dart;

The whippoorwill is coming to shout

And hush and cluck and flutter about:

I hear him begin far enough away

Full many a time to say his say

Before he arrives to say it out.

It is under the small, dim, summer star.

I know not who these mute folk are

Who share the unlit place with me—

Those stones out under the low-limbed tree

Doubtless bear names that the mosses mar.

They are tireless folk, but slow and sad,

Though two, close-keeping, are lass and lad,—

With none among them that ever sings,

And yet, in view of how many things,

As sweet companions as might be had.

Дом-призрак

Я живу в странном доме, которого нет.

Нет его, что ж поделать, уже много лет.

От него лишь остался подвал-мавзолей

в драпировке малины пурпурных стеблей.

Освещает подвал только солнечный свет.

Затянула дыру винограда лоза

в городьбе. На поля наступают леса.

Пребывает в забвенье померкнувший сад;

по стволам в тишине только дятлы стучат.

На траве по тропинке к колодцу роса.

Я с безумной сердечною болью живу

в этом доме, в нём будто бы всё наяву,

но кустами дороги к нему заросли

не купается жаба в дорожной пыли;

рукокрылых лишь тени ныряют во тьму.

Здесь кудахчет, порхая над тихой водой,

по ночам неумолчный певец козодой.

Издалёка слыхать тарахтенье его,

но внезапно замолкнет, и нет ничего

под мерцающей летней неяркой звездой…

Только камни немые, покрытые мхом,

делят место со мной под рябины кустом.

Я не помню, какие под мхом имена.

Не моя в том оплошность и даже вина.

Может статься, я вспомню их. Только потом…

Будто вижу, как двое, обнявшись, идут

неустанно, но медленно, словно на суд.

И не слышно, чтоб кто-нибудь что-нибудь пел;

видно, голос у них до конца ослабел…

Бесконечен, как кажется мне, их маршрут…