Антоновка

В усталых трелях соловьёв, в нахальном клёкоте вороньем

светило юное встаёт, лучи срываются с короны —

туман дрожит под их пятой, бледнеет, падает и рвётся;

как божий купол золотой, горит антоновка на солнце,

и в свете — чей-то голос, взгляд, и пальцы грозди бусин сладких

чуть тронут, и плоды летят, и рассыпаются по грядкам:

в пыли и копоти, в золе от сада и сгоревшей дачи,

и август катится им вслед — забытый взрослой Таней мячик —

под горку, где огонь и тьма, где с укоризной молчаливой

стоят безглазые дома, войной распаханные нивы,

на пули перекован плуг, кресты разносит гостья в алом,

цветёт морковь, и бледный лук укрыт крапивным одеялом —

до мух; но в золотом нигде, куда не долетает зависть,

ждёт возвращения людей и мир под крышей старый аист.