Задремал знойным днём

Мне летний зной, туманной поволокой,

Стал колыбелью среди томных трав,

Дурманом пряным льёт на камни слоги,

Ручьём, что вьёт мелодию в корнях.

Мне грезится!.. Мне чудится под сенью

Дубов могучих, будто солнца жар,

Как будто страсть объятий юной девы:

Я таю в них… Я обращаюсь в пар.

 

Всхожу ко горнему, и мне земные муки

Мерещатся уж нежеланным сном,

И словно б девы юной облачные руки

Меня возносят в тишь под небосклон.

Душа моя младенцем внемлет неге,

Что, смежив очи, спит и видит сны,

В ажур которых песней, словно феи,

Вплетается покой и свет любви.

 

И вот брожу, воображеньем полон,

Среди холмов в нехоженых местах,

Где тропы все как реки к Аваллону

Стекаются, рождённые в мечтах.

Здесь Королева Фей меня встречает

Волшебной песней, в изумруде трав,

И Пан весёлый флейтой привечает,

Мир смертных красотою дев поправ.

 

Сойду в холмы по следу древних капищ

Извивами ручьёв среди корней,

В смятенье лик свой меж тенями пряча,

Поскольку место смертным меж теней.

Но вот настал тот час, когда в избытке

Луна в созвездиях наполнилась… и кровь,

Король и Королева в смерти вместе,

Чтоб возродиться к вечной жизни вновь.

 

Бессмертием величественным полна,

Рождает плод в созвездии Креста,

И, словно б в море, одиноко, в шторме,

Жизнь началась, как с чистого листа.

И вот мы родились, и первое узрели,

Созрев на ветках, что полны плодов, -

Свет звёзд, что в водах отразился, и у мели

Лежали мы, в объятиях садов.

 

Проснулся я в тени большого дуба,

Среди корней, у самого ручья,

Спасаясь зноя, видел сны, и тихо губы

Искали ритм, как ищет грудь дитя.

Сошёл на нет жар солнечный, и рад я

Под вечер среди трав бреду домой,

Но что же зрю я? Вижу, как на запад

Уходят феи призрачной тропой!

 

Картина: John Simmons (1823-1876). Сцена из "Сна в летнюю ночь", 1873