Переезд

Глава 94: Переезд (с Донбасса на Ямал), повесть в романе для детей "Ваня Сверчков"

Наступил сентябрь. Ваня Сверчков начал учиться в 6-ом классе. В мае следующего года он его закончил. А ещё в январе Наталья Дмитриевна уехала из Горловки, с Донбасса жить и работать на Ямал.

В июле она приехала в Андреевку и в начале августа забрала Ваню из Донецкой области в Ямало-Ненецкий автономный округ, в Надымский район, в посёлок Пангоды у Северного Полярного Круга. Здесь Наталья Дмитриевна устроилась заведующей краеведческого музея в доме культуры.

Из Славянска мама и сын поехали на поезде в Москву. А из Москвы поехали во Владимирскую область, в Петушинский район, в деревню Пекша, где проводил свой отпуск с женой и сыном родной брат Натальи Дмитриевны дядя Серёжа. На Ямал она переехала по его приглашению. Жена дяди тётя Надя здесь родилась, а в Пекше жила её мама – бабушка Анна Васильевна.

Простившись со слезами на глазах до следующего лета с бабушкой Валей, прабабушкой Фросей и дедушкой Димой, Наталья Дмитриевна и Ваня на Славянском ж/д вокзале сели в поезд Мариуполь-Москва и поехали в столицу России и всего постсоветского пространства.

Поезд шёл до Москвы 16 часов, с юга на север через: Харьков, Белгород, Курск, Орёл, Тулу – областные центры и города поменьше – районные. Курский вокзал в центре Москвы был конечной остановкой. Ваня смотрел в окно в полупустом купе, два места были свободны, он и мама и всё.

До Харькова лежал степной и лесостепной пейзаж с меловыми кряжами, холмами и буграми, с деревцами маслин и рощами акаций, с высокими пирамидальными тополями в населённых пунктах. Перед Харьковом поезд остановился и началась проверка документов. Пограничники со злыми лицами и подозревающими глазами проверяли документы и, рылись в личных вещах пассажиров. Через час поезд поехал дальше. От Харькова до Белгорода тянулся частный сектор, такими же кирпичными домами, как дом бабушки Вали и дедушки Димы. Меловые пейзажи стали сменяться лесами высоких корабельных сосен с оранжевыми стволами и густыми дубовыми рощами. Но степь продолжалась ещё до Курска. В Харькове ещё росли абрикосовые деревья, а в Белгороде их уже не было, зато было больше яблонь и груш. Особенно много яблоневых садов разных сортов росло в Орловской области – Родине дяди Толи Ловчикова мужа дочери бабушки Жени тёти Вали. В окне купе продолжало зеленеть листвой и краснеть, и желтеть яблоками, и грушами лето, начало августа. В Орловской области ещё и Родине великих русских писателей Ивана Сергеевича Тургенева и Ивана Алексеевича Бунина – тёзок Вани Сверчкова особенно много росло и созревало яблок «Антоновки» на антоновских яблонях, крупные их плоды наливались светло-зелёным с лимонным оттенком цветом и кисло-сладким соком, как в рассказе Бунина «Антоновские яблоки». За Орловской областью начиналась Тульская – один из центральных регионов России, граничащих с севера, юга, запада и востока с дальним Подмосковьем.

Частные дома из кирпича здесь окончательно сменили деревянные домики – избы из сосновых брёвен, часто выкрашенные краской разных цветов: красным, жёлтым, голубым, зелёным. Их крыши были покрыты не шифером, как на Донбассе, а листовым железом, выкрашенным красно-бордовым.

Тульская область – Родина великого русского писателя Льва Николаевича Толстого. В тульской глубинке находится его имение Ясная Поляна; с белым помещичьим домом, с ровными парками и садами, где играли в крокет родные и близкие писателя. Здесь Лев Николаевич написал свои известные романы: эпопею «Война и мир», «Анна Каренина», «Воскресение», которые будут прочитаны Ваней Сверчковым в будущем, в 10-х-11-х классах школы, на каникулах, на Ямале и в Андреевке. Но пока, после 6-го класса Ваня прочёл повести Толстого: «Детство», «Отрочество», «Юность» и сборник о Крымской войне 1853-1856 годов «Севастопольские рассказы». У центрального входа здания ж/д вокзала в Туле висела мраморная табличка, в тексте которой говорилось о том, что здесь на тульском перроне Лев Николаевич Толстой встретил Ивана Сергеевича Тургенева и повёз его к себе в гости в Ясную Поляну в коляске тройкой лошадей.

Поезд тронулся. Ж/д вокзал Тулы остался позади. Было раннее пасмурное утро. С юга на север приближалось Подмосковье. Всё больше и больше росло берёзовых рощ, белеющих своими стволами с вкраплениями чёрных пятен и полосок на коре, с зелёными кронами, волнуемыми прохладным ветром. У ж/д полотна и в рощах густо-густо, начиная цвести, рос иван-чай, горящий на фоне зелёной травы своими густыми малиновыми цветками звёздочками, свечками-бутонами.

Уже началось ближнее Подмосковье, поезд приближался к Курскому вокзалу. Появились высокие-высокие многоэтажные кирпичные и панельные жилые дома, 9-ти, 16-ти и 20-ти этажные строения в многочисленных окнах и балконах. Ваня и Наталья Дмитриевна начали собираться, уже проехали город Подольск. Ваня отнёс проводнице постельное бельё. Переоделись. Было прохладно и сыро, как чаще всего бывает в Москве. Достали ветровки. Внезапно в окне появился центр Москвы: «Мосгаз», «Красный Октябрь», «Москва-Курская». Мелькнул узкий чайно-синий зигзаг летней московской реки Яузы с зелёными вязами по его берегам, закованный в высокие гранитные берега, как прообраз петербургских притоков Невы; и в тоже время, как московский вариант южного донбасского Торца: родной реки Вани Сверчкова. Родная Андреевка, дом Анны Алексеевны сменились огромной Москвой, мегаполисом с 9-ти миллионным человеческим населением в 1995-1996 годах.

Поезд Мариуполь-Москва остановился у перрона Курского вокзала, закрытого длинным навесом. Наталья Дмитриевна и Ваня оказались в Москве – легендарной столице нашей Родины.

Москва – муза, героиня и образ всей русской литературы, поэзии и живописи: Красная площадь, Кремль, Третьяковская галерея. И прежде, чем ехать во Владимирскую область в Петушинский район в деревню Пекша к родственникам, Наталья Дмитриевна и Ваня решили побывать в этих московских, главных российских исторических местах, сдав вещи в багажное отделение Курского вокзала.

Было раннее утро, 8:00. Решили начать с Третьяковской галереи. Спустившись в метро станции «Курская» Кольцевой линии, с высокими потолками, монументальными колоннами, живописью в стиле Сталинский ампир (имперский), мама и сын спустились по эскалатору и сели в поезд метро; они поехали по Арбатско-Покровской линии и уже на следующей остановке оказались на станции «Третьяковская» Калужско-Рижской линии. Поднявшись наверх и пройдя Лаврушинский переулок, вышли к малиновому дворцу одной из самых величайших художественных галерей Мира, основанной русским московским купцом Павлом Михайловичем Третьяковым, с 1854 года начавшим коллекционировать полотна русской живописи. Галерея открылась в 1893 году и называлась тогда Третьяковским музеем.

Ваня первый раз посещал Третьяковку в реальности, но уже был немного знаком с её выдающимися картинами из передач Виктора Татарского «История одного шедевра» и «Третьяковская галерея». И теперь Ваня Сверчков увидит в живую картины И.И. Шишкина, В.Д. Поленова, И.М. Крамского.

Но прежде, чем идти в залы живописи, мама и Ваня решили посмотреть русские православные иконы, на первом этаже; иконы: Владимирской Божией Матери, Казанской, а особенно икону кисти Андрея Рублёва русского живописца-иконописца 15 века: «ТРОИЦА»; золотой неземной благодатный Свет-фон на всех святынях, святые любящие глаза и лики Богородицы. ТРОИЦА: БОГ-ОТЕЦ, БОГ-СЫН, БОГ-СВЯТОЙ ДУХ – Образы трёх Ангелов в ярких синих, голубых и зелёных с золотым, светящихся невечерним Светом, одеждах, на большом прямоугольном формате Божественной Иконы – главной Святыни русского православия. Ваня и Наталья Дмитриевна перекрестились, стоя перед «ТРОИЦЕЙ». Ваня улыбался, улыбалась мама, вытирая белым платочком выступившие на её больших красивых голубых глазах благодатные слёзы.

Из зала икон поднялись на верхние этажи галереи. Времени было не очень много и решили подробно рассмотреть некоторые картины Шишкина, Поленова и немного Крамского; и замечательную картину Куинджи «Лунная ночь над Днепром». Остановившись у пейзажей Ивана Ивановича Шишкина с ржаным полем и соснами. Яркие, золотисто-розовые ржаные стебли и колоски, кора, ветви и кроны величественных хвойных деревьев; ясный солнечный день, голубое небо. Ваня видел этот пейзаж только по телевизору, теперь он любовался им в реальности. Настоящая реалистическая живопись, как фотография, художником прописана каждая травинка, каждый дубовый листик на пейзаже Шишкина «Дубы».

Прошли в зал живописи Василия Дмитриевича Поленова, к его пейзажам: «Рыбацкая лодка. Этрета. Нормандия», «Лопухи». Эта небольшая картина с светящимися листьями лопухов, с их тонко написанными прожилками, особенно понравилась Ване, ему захотелось написать также. И, конечно, Ваня и мама увидели два варианта пейзажа Поленова «Московский дворик» с голубым небом, с залитой солнцем лужайкой, с маленькими детишками с белокурыми солнечными головками, с белой церковью и колокольней, с блестящими серебром и золотом куполами под ярким летним солнцем. И, когда Ваня и мама рассматривали пейзаж, за окнами залов Третьяковской галереи выглянуло московское солнце, засиял великий город.

Была ещё первая половина августа, но было чувство, что уже наступил сентябрь, солнечное московское вязовое бабье лето. Ваня и мама продолжали любоваться пейзажами Поленова: «Бабушкин сад», «Заросший пруд», «Нил у Фиванского хребта», «Храм Изиды на острове Филе», «Ранний снег», «Золотая осень», картина с Господом нашим Иисусом Христом «На Тивериадском (Генисаретском) озере», идущим по берегу с посохом в руке, как и полотно Ивана Михайловича Крамского «Христос в пустыне», на нём Спаситель сосредоточен и задумчив, сидящий на камне, с опущенным, всматривающимся в свою Святую Душу, взглядом. Господь в начале своего деятельного трёхлетнего Спасительного и Спасающего Пути. Он задумчив и тих. Он готов к своей Божественной Миссии, к искуплению человеческих грехов.

После живописи Поленова перешли в зал Крамского. Здесь Ваня обратил внимание на редкий жанр в творчестве Крамского, на натюрморт «Флоксы» и подробно его рассмотрел. Это была небольшого формата картина. На бордово-коричневом фоне была изображена большая тёмно-синяя фаянсовая ваза, а в ней несколько крупных пышных бутонов флокс, как в цветнике бабушки Фроси. Крамским был тщательно прописан каждый цветочный лепесток: белого, малинового, бордового цветов. Пройдёт два года и Ваня Сверчков напишет похожий натюрморт «Флоксы с абрикосами».

Полюбовавшись пейзажем Куинджи «Лунная ночь над Днепром», ярким фосфорическим свечением спутника Земли на чёрном фоне ночной природы, узнав, что когда этот пейзаж впервые был показан зрителям и искусствоведам, многие из них посчитали, что Куинджи подсветил свой пейзаж электрическим светом, но ища горящую лампочку, не нашли её.

Ваня и Наталья Дмитриевна, опять спустившись в метро, поехали на Красную Площадь, к Московскому Кремлю, до станции «Площадь революции», расположенной сразу же за краснокирпичной громадой Исторического Музея. Был полдень. Московское небо прояснилось, светило прозрачное сентябрьское солнце. Мама и Ваня, пройдя мимо конного памятника маршалу Г.К. Жукову, почти сразу же оказались на Красной Площади, перед стенами Кремля.

«Все говорят: Кремль, Кремль. Ото всех я слышал про него, а сам ни разу не видел. Сколько раз уже (тысячу раз)… проходил по Москве с севера на юг, с запада на восток, из конца в конец, насквозь и как попало – и ни разу не видел Кремля».

Но в отличие от лирического героя поэмы, Ваня Сверчков и его мама видели Кремль, его башни, Успенский собор, дворцы и церкви. Смотрели на них и любовались ими.

Перед Кремлёвской стеной огромным чёрно-красным кубом выступал вперёд мавзолей В.И. Ленина, а под стенами росли, воспетые поэтами В.В. Маяковским, А.Т. Твардовским и многими другими, высокие-высокие голубые кремлёвские ели.

На другом краю площади возвышался сказочный Собор Василия Блаженного, святого московского юродивого, построенный Иваном Грозным в его честь: несколько церквей в одном храме, с пасхальными красочными многоцветными куполами, расписанными, как пасхальные яички, сложным геометрическим орнаментом, у каждого купола он свой. На обратной стене собора икона, посвящённая святому, большая, почти во всю высоту храма. Перед иконой небольшая смотровая площадка с видом на центр столицы. Чуть в стороне, у храмового входа-крыльца с колоннами и ступеньками бронзовый памятник купцу Минину и князю Пожарскому, спасшим Москву от захватчиков-польских интервентов в 1612 году. Мама и сын любовались собором и памятником, стоя спиной к Историческому музею; слева от них был Гум – Государственный универсальный магазин, а справа Кремль, а впереди на другом берегу Москва-реки восстанавливался Храм ХРИСТА СПАСИТЕЛЯ, сверкая под лучами московского солнца величественным золотым куполом, как гигантский шлем гигантского русского богатыря, описанный в повести Михаила Булгакова «Роковые яйца». Тогда, в 1920-х годах Храм ещё не был разрушен и главный герой повести профессор Персиков, завершив свои ночные научные исследования икры лягушек, часто возвращался домой из института, проходя мимо Храма ХРИСТА СПАСИТЕЛЯ, озарённого розовым светом раннего утра.

Наталья Дмитриевна и Ваня вернулись на Курский вокзал. Забрав сумки из багажа, они решили купить билеты в пригородных кассах на электричку до Петушков, чтобы взяв там такси, доехать до Пекши, но билетов не оказалось.

- Привет, Минин! Ты куда это идёшь?

- Привет, Пожарский! Дык в Петушки! А ты куда?!

- Дык тоже в Петушки!

- Ну, так ты не в ту сторону идёшь, Минин!

- Ну, так и ты не в ту, Пожарский…!

До Пекши решили доехать на автобусе, идущим до Владимира. Автобус отправлялся у шоссе Энтузиастов, за Курским вокзалом, рядом с кленовым парком. Мама и Ваня пересекли трамвайные рельсы, пропустив звенящий колокольчиками красно-белый трамвай, похожий на трамваи Горловки, и оказались на месте, рядом с речкой Яузой. Провожая взглядом уезжающий трамвай, Ваня подумал: «А не на этом трамвае катался булгаковский котяра Бегемот…?» И улыбнулся своему предположению.

Сели в автобус, поехали. Через два часа уже были на месте, на Московском шоссе, у самого поворота на деревню Пекша Петушинского района Владимирской области, до неё было 50 метров. На другой стороне шоссе рос густой высокий и величественный берёзовый лес, шумящий своими, уже начинающими желтеть, кронами и верхушками.

В Пекше, повидавшись с дядей Серёжей, его женой тётей Надей, их сыном Ромой, старшим Вани на 4 года, с бабушкой Анной Васильевной, пробыв здесь два дня, Наталья Дмитриевна и Ваня поехали на Ямал, на поезде Москва-Новый Уренгой, билеты были куплены заблаговременно.

Через два дня вернулись в Москву и с Казанского вокзала, сев в поезд, поехали через полстраны на северо-восток, в Ямало-Ненецкий автономный округ Российской Федерации; жить, работать, учиться. Ваня, как бы, возвращался в своё раннее детство, когда жил в Магаданской области, в посёлке Усть-Омчуг.

Конечно, до Нового Уренгоя за три часа можно было долететь и на самолёте, всего за 3, а не за 8, как до Магадана, но Наталье Дмитриевне хотелось, чтобы её чуткий, чувствительный, восприимчивый сын посмотрел красоту страны, её предосенние пейзажи, её российский восток: Поволжье, Урал, Сибирь; чтобы он накопил много новых впечатлений для своих будущих пейзажей. Тем более, что Ваня очень сожалел о том, что ему пришлось оставить Горловскую художественную школу. Но он понимал, что главное: надо продолжать рисовать, заниматься живописью самостоятельно, для себя, для мамы и для БОГА, как Винсент Ван Гог.

Сели в купе. Переоделись. Поезд тронулся и поехал. Предстояло трое суток пути, через Владимир – Ковров - Нижний Новгород – Чебоксары – Казань – Ижевск – Пермь – Екатеринбург – Тюмень – Тобольск – Сургут – Ноябрьск – Муравленко – Новый Уренгой: Центральная Средняя Россия, Поволжье, Урал, Западная Сибирь Тюменская область – Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий автономные округа.

До Екатеринбурга была ещё зелень лета: пыльный яблочный август Казани и Ижевска; смоченный дождём август Урала, его ещё зелёных лиственных и хвойных лесистых гор и скал, их разноцветных, медных и малахитовых каменных складок. За Уралом сразу же началась, желтеющая на глазах, западносибирская осень: грибная и ягодная.

До Сургута, крупнейшего города Ханты-Мансийского автономного округа на берегах широкой стальной реки Обь, возвышались величественные сосны, берёзы и осины, в Тюмени и Тобольске скрипели, колышемые ветром роскошные раскидистые тополя.

За Сургутом, строго на север, деревья пошли пониже и поменьше. За ямальскими городками Ноябрьском и Муравленко началась скупая, низкорослая лесотундра.

В окне купе асфальтовая автомобильная дорога сменилась бетонной, чем ближе к северу, тем меньше было нефтяных промысловых скважин-«кустов».

Начинался приполярный и полярный газовый Ямал. Посёлок Пурпе, посёлок Коротчаево, город Новый Уренгой: конечная.

Взяв такси в Новом Уренгое, Наталья Дмитриевна и Ваня, поехали домой – в посёлок Пангоды Надымского района, их новый дом. За окнами автомобиля такси «Ниссан» лесотундра сменилась просто тундрой.

Переезд с Донбасса на Ямал, такой долгий, интересный и разнообразный завершился.

1-11 декабря 2023 года - рукопись; 3-9 августа 2024 года - печать