Покрова Богородицы
Содержание
- Во Христа крестился и облёкся
- Что ни шаг – то поклон Иисусу Христу,
- Ещё не крошится красный камень.
- На кронштадтской вахте вороньё
- Что ж так тошно.. что ж так трудно жить?
- По известковым осыпям разбросаны
- Дни идут своим чередом,
- Над пустынькой Марии Ивановны
- У убогого Алёши из Оскола
- Умолкает всякое уныние,
- Мама, мне больно! Бежала, упала...
- Ни забыл, ни разбил, ни повесил на гвоздь
- Капли мирра стекают с иконы...
- И я вошёл в огромный тёмный храм,
- Успокоиться жажду, в Тебе ли?..
==========================================
***
Во Христа крестился и облёкся,
Во Христе умру.
Отражаясь еле-еле в стёклах,
Поутру.
Слыша воробьиные разлады,
Капель ровный стук;
Капля-грошик, мне не надо злата,
Пуст сундук.
Лишь от сердца тянется дорога
Прямо к небесам.
Но не знаю, от того тревога,
Ждут ли там.
***
Что ни шаг – то поклон Иисусу Христу,
Что ни вдох – то мольба к Богородице,
Закопаю себя в темноту – прорасту
На заре алой розою.
Расцвету и увяну так быстро, что дождь
Не заденет холодными каплями
Лепестков, лишь останется в воздухе дрожь
Покаяния.
***
Ещё не крошится красный камень.
Порывы ветра за тёмной дверью.
Не Ты ли, Боже, сдаёшь экзамен
По человеческому неверью?
Опавших листьев стары билеты.
Их проходил я сто раз (но мимо).
Кусты сухие, изгибы веток –
актёры простенькой пантомимы.
Что по сценарию? – снег-зазимок,
В конце дороги следы сорочьи
и чувствовать, как постарело имя,
затосковавшееся по ночи.
***
На кронштадтской вахте вороньё
Расшумелось от тоски отчаянно.
Хлебный мякиш, красное вино,
Белая фарфоровая чашка.
Плоть и кровь Христа у губ моих.
В кабаке пустом приму причастие.
За окном вечерний гул затих,
По брусчатке бьёт костыль не часто...
Это тот, кто жил во мне ушёл
К Финскому заливу, где встречается
Снов раскоронованный король
С королевой чёрного причала.
И гремит оркестр камней и волн,
Предвещая новое венчание
По любви... Но стал водой огонь,
Парой мокрых крыльев за плечами.
***
Что ж так тошно.. что ж так трудно жить?
Господи, зачем в меня Ты веришь?
Всех грехов молить – не замолить,
Всех печалей век не перемерить.
И судьбы запутанную нить
Не распутать. Чем Тебе подобен?
Может тем, что и в моей свободе
Нет такого права – разлюбить.
***
По известковым осыпям разбросаны
Шиповника кусты и барбариса
И выкраплена утренними росами
Вседенощная солнечная риза.
Цветы полны молящимися осами,
Шмели басят дрожа псалмы Давида,
Что ж боль меня пронизывает острая,
Что ж ноет в сердце давняя обида?..
Всё это не моё, не мне обещано.
На стёклах тускл дождей осенних бисер,
Но видятся вокруг тропинки-трещинки
Шиповника кусты и барбариса.
***
Дни идут своим чередом,
Пьют чаи с черепаховых блюдец
И готовы расстаться с дождём
Ради чисто заснеженных улиц.
Что им листьев сухих скорлупа,
Реки слёз, надоевших ненастий…
Их любовь неподсудно скупа,
Равнодушна к любым несчастьям.
Как же, Боже, Ты терпишь их?
Их к какому подводишь чуду?
Вот и ночь, отпевая одних,
Уж других кормит чёрной грудью.
***
Над пустынькой Марии Ивановны
Облака в синеве, облака…
Три ведра на заборе, два валенка,
Пожелтевшие стебли вьюнка.
Не колышется бархатный колышек,
Сиротинушка, жить не спеши,
Травы буйно взошедшие скошены,
Погуляли вокруг от души.
Лишь двенадцать сестёр круглосуточно
Как и прежде читают псалмы,
В чистой келье ни солнца, ни сумерек,
Ни осенней тоски, ни зимы.
Всё доверено Богу, всё отдано,
Их ли знание нужно и мне?..
Что ж дрожу? Но ни зябко, ни холодно…
Серый бражник притих на окне.
***
У убогого Алёши из Оскола
На удачу взял февральскую снежинку,
И тот час швырнула вьюга в чисто поле,
Завертела в чистом поле, закружила.
Перепутала, что будет с тем, что было,
Искупление грехов с их возжеланьем,
То мерещились трепещущие крылья,
То шаманское мерещилось камланье.
В милость Божию то верил, то не верил,
То был лёгок, то к земле придавлен болью.
Видел свет лучистый за открытой дверью,
То вдруг снова: только вихри в чистом поле.
Та снежинка среди прочих затерялась
Неужели и моя такая доля?..
А вокруг - то рассветало, то смеркалось,
То сменяла паперть буйное застолье.
***
Умолкает всякое уныние,
Скорби сердца обретают даль,
Невообразимо светло-синюю
Неземную, чистую печаль.
Жаль, тебя нет рядом. В белом облаке
Растворяюсь, раскрываюсь я,
Забывая частные подробности
В прошлое отброшенного дня.
Я тебе хочу сказать: оборвана
Жизни нить была давным-давно,
Оттого и образа соборные,
И во тьме кромешной не темно.
Дождь ли, снег – загадывай – исполнится…
Листопад и следом – звездопад,
А над горизонтом сердца всполохи
Мирятся с мерцанием лампад.
***
- Мама, мне больно! Бежала, упала...
С локтя, с коленей содрана кожа,
прямо до крови.
- Не плачь, моя доча,
это от милости Божьей.
- Мама, внутри всё горит, как мне плохо!
Ночью знобит, лихорадит, днём тоже.
Нет больше мочи.
-Не плачь, моя доча,
это от милости Божьей.
- Мама, покушай, попей, хоть немного...
Что ж всё лежишь, на себя не похожа?
Ты умираешь?..
-Не плачь, моя доча.
Это от милости Божьей.
***
Ни забыл, ни разбил, ни повесил на гвоздь
Инсталляцию неба из смальты и звёзд,
Потому что вдруг понял: в себе не сберечь
Смерть, как частную жизнь, но об этом ли речь,
Если сердце как колокол: бом-бом,
Если хочется в стену с разбега, лбом.
Отчего так неистов, упрям звонарь?
За Благую весть? За чумной пожар?
Или срок настал подвести итог –
Чем раскаянье глубже, тем ближе Бог…
Что же сердце как колокол бом-бом,
И бледна луна в небе голубом.
***
Капли мирра стекают с иконы...
Ты ли плачешь? О чём, Богородица?
Порастрачено много, как водится
Безграничной любви и бездонной.
Собирают огарки свечные
Богомолицы с лицами кроткими.
Что сегодня душе приоткроется?
Что со мной непременно случится?
Как младенец усну беззаботно,
Излечившись от вечной бессонницы.
Надо мной Покрова Богородицы...
Покрова Богородицы...
***
И я вошёл в огромный тёмный храм,
В кругу теней шепчу молитвы тени…
Как мне спастись от страхов и видений,
Сомнений и тоски по вечерам…
Мой голос тих, так тих, как шорох трав,
Осенний шелест мокрых, вялых листьев.
Кому открыться перед ночью мглистой,
Ещё один покров, с себя сорвав.
Как будто одиночество – предел,
Вершина, тайный смысл предназначений.
Но отчего, повсюду, только тени
И отчего так много не сумел…
Святые лики… В ризах лёгкий дым
Кадильниц?.. Нет?.. часов скрипят пружины.
Двух маятников бронзовые джины
Луну пинают по углам пустым.
***
Успокоиться жажду
в Тебе ли?..
В твердокаменной топи улиц
Отболели метелью белой,
Души ангелов и уснули.
И теперь ни весны, ни лета
Ни высоких небес, ни низких
Только в тонкой полоске света
Проявляется лик Твой близкий.
Привыкая к нему – слепну,
Становлюсь незаметней, тише
До одной покаянной лепты
На незримой алтарной нише.
- Во Христа крестился и облёкся
- Что ни шаг – то поклон Иисусу Христу,
- Ещё не крошится красный камень.
- На кронштадтской вахте вороньё
- Что ж так тошно.. что ж так трудно жить?
- По известковым осыпям разбросаны
- Дни идут своим чередом,
- Над пустынькой Марии Ивановны
- У убогого Алёши из Оскола
- Умолкает всякое уныние,
- Мама, мне больно! Бежала, упала...
- Ни забыл, ни разбил, ни повесил на гвоздь
- Капли мирра стекают с иконы...
- И я вошёл в огромный тёмный храм,
- Успокоиться жажду, в Тебе ли?..
==========================================
***
Во Христа крестился и облёкся,
Во Христе умру.
Отражаясь еле-еле в стёклах,
Поутру.
Слыша воробьиные разлады,
Капель ровный стук;
Капля-грошик, мне не надо злата,
Пуст сундук.
Лишь от сердца тянется дорога
Прямо к небесам.
Но не знаю, от того тревога,
Ждут ли там.
***
Что ни шаг – то поклон Иисусу Христу,
Что ни вдох – то мольба к Богородице,
Закопаю себя в темноту – прорасту
На заре алой розою.
Расцвету и увяну так быстро, что дождь
Не заденет холодными каплями
Лепестков, лишь останется в воздухе дрожь
Покаяния.
***
Ещё не крошится красный камень.
Порывы ветра за тёмной дверью.
Не Ты ли, Боже, сдаёшь экзамен
По человеческому неверью?
Опавших листьев стары билеты.
Их проходил я сто раз (но мимо).
Кусты сухие, изгибы веток –
актёры простенькой пантомимы.
Что по сценарию? – снег-зазимок,
В конце дороги следы сорочьи
и чувствовать, как постарело имя,
затосковавшееся по ночи.
***
На кронштадтской вахте вороньё
Расшумелось от тоски отчаянно.
Хлебный мякиш, красное вино,
Белая фарфоровая чашка.
Плоть и кровь Христа у губ моих.
В кабаке пустом приму причастие.
За окном вечерний гул затих,
По брусчатке бьёт костыль не часто...
Это тот, кто жил во мне ушёл
К Финскому заливу, где встречается
Снов раскоронованный король
С королевой чёрного причала.
И гремит оркестр камней и волн,
Предвещая новое венчание
По любви... Но стал водой огонь,
Парой мокрых крыльев за плечами.
***
Что ж так тошно.. что ж так трудно жить?
Господи, зачем в меня Ты веришь?
Всех грехов молить – не замолить,
Всех печалей век не перемерить.
И судьбы запутанную нить
Не распутать. Чем Тебе подобен?
Может тем, что и в моей свободе
Нет такого права – разлюбить.
***
По известковым осыпям разбросаны
Шиповника кусты и барбариса
И выкраплена утренними росами
Вседенощная солнечная риза.
Цветы полны молящимися осами,
Шмели басят дрожа псалмы Давида,
Что ж боль меня пронизывает острая,
Что ж ноет в сердце давняя обида?..
Всё это не моё, не мне обещано.
На стёклах тускл дождей осенних бисер,
Но видятся вокруг тропинки-трещинки
Шиповника кусты и барбариса.
***
Дни идут своим чередом,
Пьют чаи с черепаховых блюдец
И готовы расстаться с дождём
Ради чисто заснеженных улиц.
Что им листьев сухих скорлупа,
Реки слёз, надоевших ненастий…
Их любовь неподсудно скупа,
Равнодушна к любым несчастьям.
Как же, Боже, Ты терпишь их?
Их к какому подводишь чуду?
Вот и ночь, отпевая одних,
Уж других кормит чёрной грудью.
***
Над пустынькой Марии Ивановны
Облака в синеве, облака…
Три ведра на заборе, два валенка,
Пожелтевшие стебли вьюнка.
Не колышется бархатный колышек,
Сиротинушка, жить не спеши,
Травы буйно взошедшие скошены,
Погуляли вокруг от души.
Лишь двенадцать сестёр круглосуточно
Как и прежде читают псалмы,
В чистой келье ни солнца, ни сумерек,
Ни осенней тоски, ни зимы.
Всё доверено Богу, всё отдано,
Их ли знание нужно и мне?..
Что ж дрожу? Но ни зябко, ни холодно…
Серый бражник притих на окне.
***
У убогого Алёши из Оскола
На удачу взял февральскую снежинку,
И тот час швырнула вьюга в чисто поле,
Завертела в чистом поле, закружила.
Перепутала, что будет с тем, что было,
Искупление грехов с их возжеланьем,
То мерещились трепещущие крылья,
То шаманское мерещилось камланье.
В милость Божию то верил, то не верил,
То был лёгок, то к земле придавлен болью.
Видел свет лучистый за открытой дверью,
То вдруг снова: только вихри в чистом поле.
Та снежинка среди прочих затерялась
Неужели и моя такая доля?..
А вокруг - то рассветало, то смеркалось,
То сменяла паперть буйное застолье.
***
Умолкает всякое уныние,
Скорби сердца обретают даль,
Невообразимо светло-синюю
Неземную, чистую печаль.
Жаль, тебя нет рядом. В белом облаке
Растворяюсь, раскрываюсь я,
Забывая частные подробности
В прошлое отброшенного дня.
Я тебе хочу сказать: оборвана
Жизни нить была давным-давно,
Оттого и образа соборные,
И во тьме кромешной не темно.
Дождь ли, снег – загадывай – исполнится…
Листопад и следом – звездопад,
А над горизонтом сердца всполохи
Мирятся с мерцанием лампад.
***
- Мама, мне больно! Бежала, упала...
С локтя, с коленей содрана кожа,
прямо до крови.
- Не плачь, моя доча,
это от милости Божьей.
- Мама, внутри всё горит, как мне плохо!
Ночью знобит, лихорадит, днём тоже.
Нет больше мочи.
-Не плачь, моя доча,
это от милости Божьей.
- Мама, покушай, попей, хоть немного...
Что ж всё лежишь, на себя не похожа?
Ты умираешь?..
-Не плачь, моя доча.
Это от милости Божьей.
***
Ни забыл, ни разбил, ни повесил на гвоздь
Инсталляцию неба из смальты и звёзд,
Потому что вдруг понял: в себе не сберечь
Смерть, как частную жизнь, но об этом ли речь,
Если сердце как колокол: бом-бом,
Если хочется в стену с разбега, лбом.
Отчего так неистов, упрям звонарь?
За Благую весть? За чумной пожар?
Или срок настал подвести итог –
Чем раскаянье глубже, тем ближе Бог…
Что же сердце как колокол бом-бом,
И бледна луна в небе голубом.
***
Капли мирра стекают с иконы...
Ты ли плачешь? О чём, Богородица?
Порастрачено много, как водится
Безграничной любви и бездонной.
Собирают огарки свечные
Богомолицы с лицами кроткими.
Что сегодня душе приоткроется?
Что со мной непременно случится?
Как младенец усну беззаботно,
Излечившись от вечной бессонницы.
Надо мной Покрова Богородицы...
Покрова Богородицы...
***
И я вошёл в огромный тёмный храм,
В кругу теней шепчу молитвы тени…
Как мне спастись от страхов и видений,
Сомнений и тоски по вечерам…
Мой голос тих, так тих, как шорох трав,
Осенний шелест мокрых, вялых листьев.
Кому открыться перед ночью мглистой,
Ещё один покров, с себя сорвав.
Как будто одиночество – предел,
Вершина, тайный смысл предназначений.
Но отчего, повсюду, только тени
И отчего так много не сумел…
Святые лики… В ризах лёгкий дым
Кадильниц?.. Нет?.. часов скрипят пружины.
Двух маятников бронзовые джины
Луну пинают по углам пустым.
***
Успокоиться жажду
в Тебе ли?..
В твердокаменной топи улиц
Отболели метелью белой,
Души ангелов и уснули.
И теперь ни весны, ни лета
Ни высоких небес, ни низких
Только в тонкой полоске света
Проявляется лик Твой близкий.
Привыкая к нему – слепну,
Становлюсь незаметней, тише
До одной покаянной лепты
На незримой алтарной нише.
