Николашка

Взял в трактире полуштоф, хоть с утра и рановато,

И в углу подсел за стол к одноногому солдату,

Крик извозчиков стоял, день над Вяткой занимался,

”Выпьем водки? - я сказал , ”Вижу - ты отвоевался”.

 

Он лишь хмуро промолчал, глянув мельком исподлобья,

Зверем битым прорычал, а затем добавил злобно:

”Ты тут водку жрёшь с утра, не голодный и накормлен,

Мы ж не требуя наград там для вшей все были кормом,

 

Тиф брюшной косой косил, потерял в бою я брата,

Ни о чём ведь не просил, лишь домой попасть обратно,

Ногу оторвал снаряд, чуть под Вильно не убило,

Всё ему благодаря, благодетель царь-кормилец.”

 

И рукой костыль беря, половому мелочь сунул,

На стене портрет царя, на него он смачно плюнул,

А допив стакан до дна - говорил, что стало жарко,

Заказал ещё вина, подкурив свою цигарку.

 

Но уже жандарм бежал, он за раз скрутил солдата,

На полу солдат лежал, улыбаясь виновато,

Снисхождения не ждал и не требовал поблажки,

Со стены портрет свисал , где кровавый Николашка.

 

Я тогда подумал :” Чёрт! Для чего ж себя ты гробил?

За собой костыль влечёшь, а мои ноги то - обе,

А в трактире мужики предавались пьяной блажи,

Похватались за грудки да комаринского пляшут.