Голова

Новостей на сегодня довольно — мозги опухли

(где они научились эфир превращать в сортир?).

Иванов озабоченно курит в окно на кухне

под сюжет второсортного фильма «Загробный мир».

 

Там, в углу, за тарелками, есть полбутылки виски

(похмелился бы водкой, но водка уже увы…).

А жена у плиты затевает уху по-фински

из огромной и страшной форелевой головы.

 

Вечно в руки хватает посуду, когда не нужно

(а сегодня особо воинственна и груба).

Кто же это решил, чтоб сырок назывался «Дружба»?

Почему бы его не назвать, например, «Борьба»?

 

Или, скажем, «Война»… Иванов окружён врагами,

и отсутствие тыла заботит его весьма.

В этой жизни, где всё перевёрнуто вверх ногами,

в этом мире, который бессрочно сошёл с ума,

 

нужно выбрать наркоз по душе, чтоб не быть в ответе,

сжать щепотью персты, сжечь мосты и залечь в кусты.

«Что ж ты, мил человек, прозябаешь на этом свете? -

вдруг донёсся чуть слышимый голос из пустоты, -

 

Только небо коптишь. Ни идей, ни поступков. Грустно.

То ли жив, то ли нет — не ухватишь твоей судьбы.

Не пора помирать? Тут, в раю, новостей негусто.

И всегда тишина. И ни с кем никакой борьбы».

 

Иванов огляделся: горят, как всегда горели,

огоньки под кастрюлей — готовится рыбный суп.

Показалось. Не может болтать голова форели.

Видно, призраки в фильме какую-то чушь несут.

 

«Ладно, - вдруг потеплела супруга, - Сходи за пивом…

Только пиво! Про водку не вздумай плести легенд!».

Голова в кипяток окунулась, моргнув игриво,

и экран, потемнев, во всю ширь написал: «The end».