Не станет нас, не стало как ее
Сжимая рукою единственный вдох,
Поймала который в мгновенье прощанья -
Она погибала, весны как цветок,
Попавший под вьюги, метели дыханье.
Стояла все молча... пустыми глазами
Моля горизонт о последнем лишь слове;
На лике белёсом, укрытом слезами,
Читалось одно, необъятное горе.
Она там стояла с момента войны,
Менялась природа, года, поколенья.
С весны до весны, с зимы до зимы,
Проникнувшись терпким дурманом сраженья.
Ходили поверья, легенды и сплетни,
О злом колдовстве, болезни ума.
Но вторила дева сердечные песни,
В которых трезвонила боль и война.
Мечтала она о единственной встрече
Лишь с тем, кто ушел. Кто давно позабыт.
Лишь с тем, кто погиб в том предательском смерче,
Под отклики ружей, под цокот копыт.
Менялась природа, года, поколенья.
Старела. Слабела. Осталась лишь грусть.
Ее звали просто, но имя в - забвеньи.
А имя ее - Матушка-Русь.
Поймала который в мгновенье прощанья -
Она погибала, весны как цветок,
Попавший под вьюги, метели дыханье.
Стояла все молча... пустыми глазами
Моля горизонт о последнем лишь слове;
На лике белёсом, укрытом слезами,
Читалось одно, необъятное горе.
Она там стояла с момента войны,
Менялась природа, года, поколенья.
С весны до весны, с зимы до зимы,
Проникнувшись терпким дурманом сраженья.
Ходили поверья, легенды и сплетни,
О злом колдовстве, болезни ума.
Но вторила дева сердечные песни,
В которых трезвонила боль и война.
Мечтала она о единственной встрече
Лишь с тем, кто ушел. Кто давно позабыт.
Лишь с тем, кто погиб в том предательском смерче,
Под отклики ружей, под цокот копыт.
Менялась природа, года, поколенья.
Старела. Слабела. Осталась лишь грусть.
Ее звали просто, но имя в - забвеньи.
А имя ее - Матушка-Русь.