Сонеты тёмной любви 6
Сонеты тёмной любви или Внешняя сторона ночи (часть 6)
экспериментальная поэзия (сонетный верлибр, «сонетная матрёшка»)
Содержание
- Арбат. Театр Вахтангова..
- Бобэоби
- Сонет Цурэна
- Ересиарх из Ливии
- По трын-траве, по медному алтыну
- Впервые
- Пантомима
- Птеростигма (из механики полёта насекомых)
- В коробке из-под туфель
- Параллели
*** Арбат. Театр Вахтангова..
Арбат. Театр Вахтангова, а рядом
флейтист с чертами Ницше, может завтра
и он сойдёт с ума, сыграв Чинмоя.
Прохожий в чёрной шляпе с тонкой тростью
передразнил его, сжав тонко губы
и улыбнулся девушке в бордовом..
Закат спешит окрасить стены дома
и фонари зажглись, затмили звёзды.
Зачем в себе хранить сиянье солнца,
когда не ночь приходит вслед за ночью,
а непременно утро.. Чередою
весенних дней разыгран как по нотам
реальный мир и мы, и наши чувства..
но изначальна только невозможность.
*** Бобэоби
Гудки, гудки.. Гробницы-телефоны.
По книге мёртвых мой находишь номер..
Плюмаж вечерней тучи ярко-красен.
След крыльев птицы ляжет на запястья
и кто-то рядом скажет: бобэоби.
Звонок подруги выведет из транса
и превратит бумажные пространства
в холодный дом, мгновенья и дорогу.
Я понял вдруг, что нет в прошедшем Бога,
а в будущем, наверно, что-то будет.
Всё как в тумане. Губы, шеи, руки
и кто из нас кого теперь целует
совсем не важно и совсем не страшно..
Короткие гудки весенней боли.
*** Сонет Цурэна
Как лист увядший падает на душу
с дождём осенним, с утренним туманом -
так я ищу покоя в этой жизни,
а нахожу сырой земли молчанье.
Кто жаждет правды - должен знать о смерти:
она всегда приходит слишком рано.
Вино горчит и губы женщин.. Тоже..
Кто жаждет счастья - должен знать о боли
чуть больше пятилетнего ребёнка.
Хочу проснуться в чёрном небе ночи,
увидеть сверху игры всех влюбленных,
имея совье зренье или волчье.
Хочу понять, что потерял... Прощаясь,
я не пьянею, хоть и пью всё больше.
*** Ересиарх из Ливии
Заходит в лавку древностей, сутулясь,
ересиарх из Ливии, но пусто
в венецианских зеркалах, и только
сквозняк качает шторы из бамбука,
играет колокольцами Кентуки.
Гербарий листьев из Эдема выцвел,
вода потопа высохла в бутылях,
похожих на беременных пигмеек,
и ладан пахнет так, как пахнет известь.
А за окном по мартовской капели
ползут улитки к солнцу вместе с домом
из синего и жёлтого картона.
Ждёт покупатель продавца, как чётки,
перебирая пальцами их вздохи.
*** По трын-траве, по медному алтыну
По трын-траве, по медному алтыну
за часом час, за тенью тень, за мною
шесть граней ночи не приставить к векам.
Под ледяною коркой дышит утро,
размытый берег, лодка с дыркой в днище,
следы собаки, брошенный окурок,
осенний воздух, роща.. Там где ливни
стекли по стёклам не сбываться птицам,
не будет ранних всходов листопадов.
И в доме пусто. Это и приснится.
Со мной играет в лето рыжий чёртик
из воска кукла плачет чей ребёнок,
отождествляя отраженье с прошлым,
с холодным домом, зеркалом, стеною..
*** Впервые
Не зеркало, а трещина по краю
его стекла уводит в бесконечность
так глубоко, что нет во мне дыханья.
Кресты. Их ряд. Их эхо в листьях клёнов
готово плыть не задевая окон
по небу, что стекает вниз дождями
и гасит свечи.. Память - это знанье
всего того, чем я не жил, что предал.
Блеск глаз - их пустота. И одуванчик
уходит с ветром, каждою пушинкой
готовый впыхнуть в солнечной излуке.
Но чёрное так крепко держит руки,
что мне не смочь его быть тенью даже
тогда, когда очнусь.. от сна.. впервые.
*** Пантомима
Мой Плавт сегодня пишет о безделье,
об ангелах святых, мостах и Риме,
перевернувшем жёлтые кастрюли
с бульоном неба синего.
….......................................На площадь
выходит группа мимов. Самый старый
дурак-рыбак, а рядом, помоложе
дурак-торговец с кошельком-ведёрком,
служанка-дура, штопальщица, сваха.
Толпа вокруг уже вовсю смеётся.
Под гримом облаков сухая кожа
и вечный зуд, и боль, но смыть попробуй
и сразу ночь вонзает иглы-звёзды.
Античный век, средневековье, завтра
и я проснусь, вдыхая этот воздух.
*** Птеростигма (из механики полёта насекомых)
Фасеточные глазки, сон, имаго.
С лимоном кофе - кислая отрава.
Куда лететь, уплыть, идти не знаю.
Дома-стрекозы, разовое право
однажды избежать себя, расклеив
афишами на серых, грязных стенах,
подрисовав смешную эспаньолку
углём, который вытащен из топки
вечерних окон майского заката.
Фарфоровая кукла виновата.
Как я устал от пристального взгляда
Её, сидящей на двух толстых книгах.
И «Русь и Рим» повержены.. Над ними..
течёт река с чужими облаками.
*** В коробке из-под туфель
В коробке из-под туфель, из по неба
теперь хранятся тучи, звёзды, бусы
и зеркальце-луна. Спит кукла барби
под одеялом из закатной ваты.
А мне бы рот зашить суровой нитью.
Не слышать ропот моря, гомон детства.
Надежды прожигают лист тетради,
в чернильных дырах расцветает бездна
черёмухой. Опустошенье, холод.
Весна идёт своей дорогой к лету.
От камня к камню чайки след и краба.
Песчаный берег, сколько же песчинок
останутся ненужными. В коробке
сегодня будет дождь и чья-то свадьба .
*** Параллели
От тени тень. От света свет. От Бога..
над нами бездна и над нами небо
кровоточи'т кислотными дождями.
Две параллели - две хромых собаки.
Скамейка в парке синяя.. Я дома
бываю реже с каждым годом, мыслью.
Пути ведут чужие.. и с чужими
мешками, чемоданами, поклажей
я рву холсты да Винчи, повторяясь
в улыбке одинокого вандала,
забывшего о том, что нет здесь Рима,
а только серебро поэтов мёртвых
оболганных, забытых, невозможных..
за три напёрстка у семи оврагов.
экспериментальная поэзия (сонетный верлибр, «сонетная матрёшка»)
Содержание
- Арбат. Театр Вахтангова..
- Бобэоби
- Сонет Цурэна
- Ересиарх из Ливии
- По трын-траве, по медному алтыну
- Впервые
- Пантомима
- Птеростигма (из механики полёта насекомых)
- В коробке из-под туфель
- Параллели
*** Арбат. Театр Вахтангова..
Арбат. Театр Вахтангова, а рядом
флейтист с чертами Ницше, может завтра
и он сойдёт с ума, сыграв Чинмоя.
Прохожий в чёрной шляпе с тонкой тростью
передразнил его, сжав тонко губы
и улыбнулся девушке в бордовом..
Закат спешит окрасить стены дома
и фонари зажглись, затмили звёзды.
Зачем в себе хранить сиянье солнца,
когда не ночь приходит вслед за ночью,
а непременно утро.. Чередою
весенних дней разыгран как по нотам
реальный мир и мы, и наши чувства..
но изначальна только невозможность.
*** Бобэоби
Гудки, гудки.. Гробницы-телефоны.
По книге мёртвых мой находишь номер..
Плюмаж вечерней тучи ярко-красен.
След крыльев птицы ляжет на запястья
и кто-то рядом скажет: бобэоби.
Звонок подруги выведет из транса
и превратит бумажные пространства
в холодный дом, мгновенья и дорогу.
Я понял вдруг, что нет в прошедшем Бога,
а в будущем, наверно, что-то будет.
Всё как в тумане. Губы, шеи, руки
и кто из нас кого теперь целует
совсем не важно и совсем не страшно..
Короткие гудки весенней боли.
*** Сонет Цурэна
Как лист увядший падает на душу
с дождём осенним, с утренним туманом -
так я ищу покоя в этой жизни,
а нахожу сырой земли молчанье.
Кто жаждет правды - должен знать о смерти:
она всегда приходит слишком рано.
Вино горчит и губы женщин.. Тоже..
Кто жаждет счастья - должен знать о боли
чуть больше пятилетнего ребёнка.
Хочу проснуться в чёрном небе ночи,
увидеть сверху игры всех влюбленных,
имея совье зренье или волчье.
Хочу понять, что потерял... Прощаясь,
я не пьянею, хоть и пью всё больше.
*** Ересиарх из Ливии
Заходит в лавку древностей, сутулясь,
ересиарх из Ливии, но пусто
в венецианских зеркалах, и только
сквозняк качает шторы из бамбука,
играет колокольцами Кентуки.
Гербарий листьев из Эдема выцвел,
вода потопа высохла в бутылях,
похожих на беременных пигмеек,
и ладан пахнет так, как пахнет известь.
А за окном по мартовской капели
ползут улитки к солнцу вместе с домом
из синего и жёлтого картона.
Ждёт покупатель продавца, как чётки,
перебирая пальцами их вздохи.
*** По трын-траве, по медному алтыну
По трын-траве, по медному алтыну
за часом час, за тенью тень, за мною
шесть граней ночи не приставить к векам.
Под ледяною коркой дышит утро,
размытый берег, лодка с дыркой в днище,
следы собаки, брошенный окурок,
осенний воздух, роща.. Там где ливни
стекли по стёклам не сбываться птицам,
не будет ранних всходов листопадов.
И в доме пусто. Это и приснится.
Со мной играет в лето рыжий чёртик
из воска кукла плачет чей ребёнок,
отождествляя отраженье с прошлым,
с холодным домом, зеркалом, стеною..
*** Впервые
Не зеркало, а трещина по краю
его стекла уводит в бесконечность
так глубоко, что нет во мне дыханья.
Кресты. Их ряд. Их эхо в листьях клёнов
готово плыть не задевая окон
по небу, что стекает вниз дождями
и гасит свечи.. Память - это знанье
всего того, чем я не жил, что предал.
Блеск глаз - их пустота. И одуванчик
уходит с ветром, каждою пушинкой
готовый впыхнуть в солнечной излуке.
Но чёрное так крепко держит руки,
что мне не смочь его быть тенью даже
тогда, когда очнусь.. от сна.. впервые.
*** Пантомима
Мой Плавт сегодня пишет о безделье,
об ангелах святых, мостах и Риме,
перевернувшем жёлтые кастрюли
с бульоном неба синего.
….......................................На площадь
выходит группа мимов. Самый старый
дурак-рыбак, а рядом, помоложе
дурак-торговец с кошельком-ведёрком,
служанка-дура, штопальщица, сваха.
Толпа вокруг уже вовсю смеётся.
Под гримом облаков сухая кожа
и вечный зуд, и боль, но смыть попробуй
и сразу ночь вонзает иглы-звёзды.
Античный век, средневековье, завтра
и я проснусь, вдыхая этот воздух.
*** Птеростигма (из механики полёта насекомых)
Фасеточные глазки, сон, имаго.
С лимоном кофе - кислая отрава.
Куда лететь, уплыть, идти не знаю.
Дома-стрекозы, разовое право
однажды избежать себя, расклеив
афишами на серых, грязных стенах,
подрисовав смешную эспаньолку
углём, который вытащен из топки
вечерних окон майского заката.
Фарфоровая кукла виновата.
Как я устал от пристального взгляда
Её, сидящей на двух толстых книгах.
И «Русь и Рим» повержены.. Над ними..
течёт река с чужими облаками.
*** В коробке из-под туфель
В коробке из-под туфель, из по неба
теперь хранятся тучи, звёзды, бусы
и зеркальце-луна. Спит кукла барби
под одеялом из закатной ваты.
А мне бы рот зашить суровой нитью.
Не слышать ропот моря, гомон детства.
Надежды прожигают лист тетради,
в чернильных дырах расцветает бездна
черёмухой. Опустошенье, холод.
Весна идёт своей дорогой к лету.
От камня к камню чайки след и краба.
Песчаный берег, сколько же песчинок
останутся ненужными. В коробке
сегодня будет дождь и чья-то свадьба .
*** Параллели
От тени тень. От света свет. От Бога..
над нами бездна и над нами небо
кровоточи'т кислотными дождями.
Две параллели - две хромых собаки.
Скамейка в парке синяя.. Я дома
бываю реже с каждым годом, мыслью.
Пути ведут чужие.. и с чужими
мешками, чемоданами, поклажей
я рву холсты да Винчи, повторяясь
в улыбке одинокого вандала,
забывшего о том, что нет здесь Рима,
а только серебро поэтов мёртвых
оболганных, забытых, невозможных..
за три напёрстка у семи оврагов.
