Сонеты тёмной любви 3
Сонеты тёмной любви или Внешняя сторона ночи (часть 3)
экспериментальная поэзия (сонетный верлибр, «сонетная матрёшка»)
Содержание
- бесконечная пустота понимания мелочей
- разлука
- смещение во времени и в пространстве
- почти безумье
- кукольное
- о девочке, которую звали чернильный чёртик
- за десять тысяч лет дождей и засух
- устал
- неправильное завершение вечерней встречи
- хвалеба на седую голову
*** бесконечная пустота понимания мелочей
крапивный лист обжёг язык ягнёнка.
круженье мух у глаза даже странно.
проснулось стадо сразу всё. в тумане
движение неспешно и обманно
от луга к лугу по тропинкам ломким.
пастух-мальчишка с дудочкой в кармане.
пёс с рваным грязным ухом лает громко
с утра на службе. вот и вся охрана.
зачем же метить небо тонким шрамом
кнутом свистящим, заговорным спуском.
по чёрно-белым пятнам пишут травы:
искать свободу в этом мире рано.
и кажется, что все по жизни правы...
но на душе вновь бесконечно пусто.
*** разлука
за омулем нырнула справа нерпа.
мой амулет густых седин не старше.
удары вёсел по шуге, как кашель.
прожектор гасит звёзды. зона ветра
от сердца слева. здесь чужих и наших
помирят волки, оборотни в белом,
пунктир побега в завтра, тень расстрела
и город ночи в снежно-рвотной каше.
я возвращусь нежданно чёрной домной
за предрассветьем, потеряв заплечик
поруганного слова в чреве комнат
мужская верность - выброшенный нечет.
стою у дома час, а может вечность...
разлуку легче понимать по окнам.
*** смещение во времени и в пространстве
подробности вчерашнего спектакля
не разглашай. всё было на афише.
цветным бульваром любовались с крыши
крылатые сатиры в белых шляпах.
прошли играя на бумажных флейтах,
на барабанах пустотелых фишек,
для нимф в косынках красных пионеры...
за рыжим солнцем выплыли галеры.
во времени и в мифах всё смешалось
гремят трамваи, прорезая скверы
сидит довольный зритель и не дышит
на дынной дольке, словно понял тайну:
болезнь не так подробна как желанье
увидеть мир, в котором зреют вишни.
*** почти безумье
раздумий чад об угольных ресницах
той, кто живёт в пещерах под сантьяго
почти безумье и намёк для ницше
писать трактат о спичке в женских пальцах.
в рубахе серной прислониться к искре.
под жаркой лаской съёжится бумага.
душа скитальца – пепел, а не хитрость.
на тени дома правит ритмы сальса.
не северный, но скверный взгляд. усталость.
вечерний ветер держит звёзды, птицу.
сегодня клочья неба вновь на лицах,
на сером серы, по пустым страницам
скрипит перо без капельки чернильной...
и не понять того, что будет дальше.
*** кукольное
ручная кукла с серыми глазами
от рыбы тай дарю тебе монисто.
холодный сумрак снова будет чистым.
придуманное имя не запомню.
в осенних листьях твой картонный домик.
прошло то время с солнцем и цветами.
и вечная улыбка стала томной,
немного стёрлась и, теперь ты дама.
не угадать сомнений. тень востока
по датам, числам добралась до рамы.
зеркальный календарик тёмных окон
давно разбился или брошен камень
искусственного сердца в рыжий морок
того, что изначально было нами.
*** о девочке, которую звали чернильный чёртик
чернильный чёртик плачет в авторучке.
москва стоит на красном светофоре.
малыш его назвал закатным солнцем.
оно теперь на перекрёстках улиц.
как много в стёклах схожих отражений
с намёком "стойте" дальше путь опасен
я не согласен, я - поборник ночи,
прекрасной дамы в лайковых перчатках
совсем не важно, как ты красишь губы,
наводишь тени и кладёшь румяна.
со мной ты входишь в образ самой лучшей.
я отвыкаю, всё со мной в порядке,
от зимних дней, от шелухи и капищ,
от снежных баб с тверской и ленинградки
*** за десять тысяч лет дождей и засух
за десять тысяч лет дождей и засух
всё также смотрит каменная птица
на храм из мела чёрного как солнце.
я перепутал кажется звучанья
флейт тростниковых и аккордов скрипки,
но спас от разграбленья древний город.
кому он нужен и кому я нужен...
свет фонарей на угольные нити
опять нанизан. розовый стеклярус
в цене как место для ночных свиданий,
мозаика безумий и наитий.
хранящий на ладонях мрак и слёзы,
из гипса лица, срез рассветных бликов,
мираж домов и улиц... я спокоен.
*** устал
- устал?
- устал...
...искать в котах бездомность,
бездонность в окнах северо-восточных,
которым солнце дарит на мгновенье
пустое утро и чужое небо.
стихи больны вчерашнею простудой,
посудой грязной, скатертью, где крошки
расположились точно это руны,
которые мы бросили нарочно
в пространство ночи, чтобы не увидеть
что ждёт нас завтра. то, что очень лично.
мы вновь вольны придумать снегопады
в конце апреля и себя в скитаньях.
и только снами нам делиться поздно
в них ничего цветного не осталось.
*** неправильное завершение вечерней встречи
ты пьёшь агуардьенте с юным мачо
и без акцента говоришь по-шведски.
фан-френч с акрилом тает в синем свете,
лицо прикрыто тенью... к белой маске
остыло сердце. с ришелье салфетки
в кафе безлюдном вечер обозначат.
на два часа смещают время влево
амура стрелы взятые на сдачу.
наверно так надёжней бросить невод.
глаз карих омут - вот она удача.
откроет бесконечность страсти евы
просторов зимних - первый сон адама,
а утром тот, кто будет рядом скажет:
таких как ты и я сжигали раньше...
*** хвалеба на седую голову
открыты окна будут... или были?..
метёлочкой смахни с рояля зиму.
легко качнутся занавесок крылья,
цветы в хрустальной вазе и... застынут.
нет перспективы без иллюзий. стыдно.
жить продолженьем образов незримых...
ажурной летней шляпки сны простые
латунных скрепок связь с бумажным миром
однажды опредметят вид на небо
желанья душу слепят с птицей хлебной.
февраль уже не плачет, коротышкой
весну встречая, бегает по крышам
сход снега предлагая как хвалебу
тому, кто из подъезда в вечер вышел
экспериментальная поэзия (сонетный верлибр, «сонетная матрёшка»)
Содержание
- бесконечная пустота понимания мелочей
- разлука
- смещение во времени и в пространстве
- почти безумье
- кукольное
- о девочке, которую звали чернильный чёртик
- за десять тысяч лет дождей и засух
- устал
- неправильное завершение вечерней встречи
- хвалеба на седую голову
*** бесконечная пустота понимания мелочей
крапивный лист обжёг язык ягнёнка.
круженье мух у глаза даже странно.
проснулось стадо сразу всё. в тумане
движение неспешно и обманно
от луга к лугу по тропинкам ломким.
пастух-мальчишка с дудочкой в кармане.
пёс с рваным грязным ухом лает громко
с утра на службе. вот и вся охрана.
зачем же метить небо тонким шрамом
кнутом свистящим, заговорным спуском.
по чёрно-белым пятнам пишут травы:
искать свободу в этом мире рано.
и кажется, что все по жизни правы...
но на душе вновь бесконечно пусто.
*** разлука
за омулем нырнула справа нерпа.
мой амулет густых седин не старше.
удары вёсел по шуге, как кашель.
прожектор гасит звёзды. зона ветра
от сердца слева. здесь чужих и наших
помирят волки, оборотни в белом,
пунктир побега в завтра, тень расстрела
и город ночи в снежно-рвотной каше.
я возвращусь нежданно чёрной домной
за предрассветьем, потеряв заплечик
поруганного слова в чреве комнат
мужская верность - выброшенный нечет.
стою у дома час, а может вечность...
разлуку легче понимать по окнам.
*** смещение во времени и в пространстве
подробности вчерашнего спектакля
не разглашай. всё было на афише.
цветным бульваром любовались с крыши
крылатые сатиры в белых шляпах.
прошли играя на бумажных флейтах,
на барабанах пустотелых фишек,
для нимф в косынках красных пионеры...
за рыжим солнцем выплыли галеры.
во времени и в мифах всё смешалось
гремят трамваи, прорезая скверы
сидит довольный зритель и не дышит
на дынной дольке, словно понял тайну:
болезнь не так подробна как желанье
увидеть мир, в котором зреют вишни.
*** почти безумье
раздумий чад об угольных ресницах
той, кто живёт в пещерах под сантьяго
почти безумье и намёк для ницше
писать трактат о спичке в женских пальцах.
в рубахе серной прислониться к искре.
под жаркой лаской съёжится бумага.
душа скитальца – пепел, а не хитрость.
на тени дома правит ритмы сальса.
не северный, но скверный взгляд. усталость.
вечерний ветер держит звёзды, птицу.
сегодня клочья неба вновь на лицах,
на сером серы, по пустым страницам
скрипит перо без капельки чернильной...
и не понять того, что будет дальше.
*** кукольное
ручная кукла с серыми глазами
от рыбы тай дарю тебе монисто.
холодный сумрак снова будет чистым.
придуманное имя не запомню.
в осенних листьях твой картонный домик.
прошло то время с солнцем и цветами.
и вечная улыбка стала томной,
немного стёрлась и, теперь ты дама.
не угадать сомнений. тень востока
по датам, числам добралась до рамы.
зеркальный календарик тёмных окон
давно разбился или брошен камень
искусственного сердца в рыжий морок
того, что изначально было нами.
*** о девочке, которую звали чернильный чёртик
чернильный чёртик плачет в авторучке.
москва стоит на красном светофоре.
малыш его назвал закатным солнцем.
оно теперь на перекрёстках улиц.
как много в стёклах схожих отражений
с намёком "стойте" дальше путь опасен
я не согласен, я - поборник ночи,
прекрасной дамы в лайковых перчатках
совсем не важно, как ты красишь губы,
наводишь тени и кладёшь румяна.
со мной ты входишь в образ самой лучшей.
я отвыкаю, всё со мной в порядке,
от зимних дней, от шелухи и капищ,
от снежных баб с тверской и ленинградки
*** за десять тысяч лет дождей и засух
за десять тысяч лет дождей и засух
всё также смотрит каменная птица
на храм из мела чёрного как солнце.
я перепутал кажется звучанья
флейт тростниковых и аккордов скрипки,
но спас от разграбленья древний город.
кому он нужен и кому я нужен...
свет фонарей на угольные нити
опять нанизан. розовый стеклярус
в цене как место для ночных свиданий,
мозаика безумий и наитий.
хранящий на ладонях мрак и слёзы,
из гипса лица, срез рассветных бликов,
мираж домов и улиц... я спокоен.
*** устал
- устал?
- устал...
...искать в котах бездомность,
бездонность в окнах северо-восточных,
которым солнце дарит на мгновенье
пустое утро и чужое небо.
стихи больны вчерашнею простудой,
посудой грязной, скатертью, где крошки
расположились точно это руны,
которые мы бросили нарочно
в пространство ночи, чтобы не увидеть
что ждёт нас завтра. то, что очень лично.
мы вновь вольны придумать снегопады
в конце апреля и себя в скитаньях.
и только снами нам делиться поздно
в них ничего цветного не осталось.
*** неправильное завершение вечерней встречи
ты пьёшь агуардьенте с юным мачо
и без акцента говоришь по-шведски.
фан-френч с акрилом тает в синем свете,
лицо прикрыто тенью... к белой маске
остыло сердце. с ришелье салфетки
в кафе безлюдном вечер обозначат.
на два часа смещают время влево
амура стрелы взятые на сдачу.
наверно так надёжней бросить невод.
глаз карих омут - вот она удача.
откроет бесконечность страсти евы
просторов зимних - первый сон адама,
а утром тот, кто будет рядом скажет:
таких как ты и я сжигали раньше...
*** хвалеба на седую голову
открыты окна будут... или были?..
метёлочкой смахни с рояля зиму.
легко качнутся занавесок крылья,
цветы в хрустальной вазе и... застынут.
нет перспективы без иллюзий. стыдно.
жить продолженьем образов незримых...
ажурной летней шляпки сны простые
латунных скрепок связь с бумажным миром
однажды опредметят вид на небо
желанья душу слепят с птицей хлебной.
февраль уже не плачет, коротышкой
весну встречая, бегает по крышам
сход снега предлагая как хвалебу
тому, кто из подъезда в вечер вышел
