Любитель бианки

Море с небрежностью Фигаро мылит лица
старым утесам, которые, не желая бриться,
только и могут, что фыркать. А мимо плывёт байдарка,
как бритва, преподнесенная в качестве дорогого подарка.

Небо как будто выцвело. Наступила осень.
Из мира исчезли краски, из неба — просинь.
В море, которое с берега выглядит несуразным,
боги стирали бельё, и бельё было очень грязным.

В зубах у тёть Лиды дымится подмокшая папироса.
По утрам ни хрена не видать на расстоянье носа.
Солнце мерцает тускло, как медный вымпел.
И сосед говорит хриплым голосом: «Я бы выпил».

Ах, не стоит нам углубляться во всякие там детали.
У меня есть бутыль перцовки, сосед Виталий,
любящий фильмы Капры, оливки и Перуджино.
Если подбросит денег — грусть мы утопим в джине.

В общем, есть с кем кручину размазать по морде слёзно,
порассуждать о том, что жизнь вообще навоз, но
жить-то ведь как-то надо. А после душевной пьянки
красные зенки ласкать красотою «Бианки».

То есть листать с Виталиком альбом Перуджино,
слушая, как в диване поскрипывает пружина.
И уже совершенно ночью, стремясь обнаружить ад,
нырнуть и поплыть вперед, не оглядываясь назад.

1998