Я столько раз плыл к дружбе

Я столько раз
плыл к дружбе,
причаливал к отелям,
дезинфицированным и холодным —
покамест многократно не осел
в «Национале», старом,
как доброе развалистое кресло.
Здесь прошлый век свечами озарял
свой мрамор, зеркала,
стыдливых нимф и золотых амуров,
покуда невысокий бородач,
весь заметённый новыми законами,
не начал диктовать из этой комнаты
декреты, чтобы солнце и луна,
пшеница, сталь и школы
переродились в этом старом мире.
Так Ленин начал чистить
жизнь планеты,
он зорко инспектировал хаос,
пересчитал все вещи до единой —
лишь мёртвое отправилось в могилу,
лишь злое улетучилось в былое.
Москва страданьями своими
знаменовала чистоту истории,
а в это время из цветной колоды
Кремль полыхнул десятком древних карт,
своими первородными секретами —
и революционная весна
вступила на престол в его палатах.