Опровержение логики

Считают логики упрямо
Разумными сынов Адама.
Но пусть докажут убедительно,
Присущ ли разум нам действительно.
Сам Аристотель многоумный,
Смиглезий тож прекраснодумный
Из всех возможных дефиниций
Смогли на сей остановиться:
Homo est ratione praeditum {*}.

Но кто не усомнится в бреде том?
Считаю, мудрым вопреки, я,
Что тщетны все пути людские.
Что сей бахвал, природы царь —
Заблудшая, слепая тварь,
Что нет поводыря умней
Природного чутья зверей —
Перед чутьем пасует разом
Хвастливых смертных жалкий разум,
Напичканный ненужным вздором:
Deus est anima brutorum {*}.

Не знает зверь законов низких,
Дающих право мучить близких,
Он враг побоев и ругательств,
Он чужд обмана и предательств.
Гулять на воле зверь привычен,
И ум его аполитичен,
Он сыт и весел и не тщится
Узнать, что при дворе творится,
На завтраке у короля
Не пыжится, врага хваля,
Не льстит, не лезет вон из кожи,
Чтоб заслужить любовь вельможи,
Рук не марает, сея злобу,
И не строчит в угоду Бобу,
Не прыток злом платить приятелю
И пасквили тащить к издателю.
Танцоры, судьи, скрипачи,
Карманники и рифмачи
Четвероногим, скажем честно,
Ни в коем виде не известны,
Поскольку нет средь диких тварей
Ни рьяных слуг, ни государей.
Зверь не грозит войною брату
И глотку не грызет за плату.
Из всех зверей, тупа и чванна,
На нас похожа обезьяна
Своим притворством неизменным
И злостью к тварям соплеменным.
Но в злости, в мягкости притворной
Ее затмит любой придворный.
Вот гнется он с лицом умильным
Перед сановником всесильным,
Но со слугою за образчик
Берет он спесь вышестоящих —
Мильоны обещаний даст,
Но выполнять их не горазд.
И перенять повадки светские
Спешат лакеи и дворецкие,
И, спесь господ усвоив твердо,
Слуга легко играет лорда.
И при дворе по той причине
На самом невысоком чине
Знакомая личина чванства:
У всех в почете обезьянство.