Трое в одном музее
Он:
Лучше
был бы я старым
смотрителем
в зале скульптуры,
следил бы за
посетителями,
дремал бы, как сыч,
на стуле…
Так нет, ведь…
(плеер из уха
с треском грохнулся о пол), –
я лишь посетитель, братуха,
ЕЁ увидал…
и охнул!
А может,
не плеер вовсе, –
а сам я упал с инфарктом
где-то в Афинах,
на площади,
истерзанный
страстью жаркой…
Что же теперь
(бушует кровь!),
броситься
врукопашную,
иль серенады
петь про любовь,
про юность мою
бесшабашную?!...
Она:
Легкой пылью
прикосновение
беспокоит
патину вечности,
в зеркалах
моего забвения –
отражение
бесконечности.
Заполняется
равнодушием
сонной вечности
отгороженность,
сушит кожу
и душит душу мне
верных стражников
настороженность.
Мои пальцы –
просят движения,
мои губы –
криком заполнены,
а душа –
замерла в смятении,
вдохновением
переполнена…
Сыч:
Все быстротечно,
я старый
смотритель в зале скульптуры,
слежу теперь за
посетителями,
кемарю, как сыч,
на стуле…
А было время,
влюблялся,
в таких красавиц,
как эта,…
на площади
падал с инфарктом,
в Афинах,
однажды летом…
