ПРОЗРЕНИЕ
Прошу автора ОТОЗВАТЬСЯ
Прошу прощения у автора за редактирование оригинала.
Автора нашла:
Исповедь блудного сына,
или Молитва матери
Автор Николай Фёдорович Шалатовский.
----------------------------------------------------------
ДЛЯ ТЕХ, ЧЬИ ДНИ ТЕРЗАНИЙ НЕ ЛЕГКИ,
И ЧТОБ БЕДА ПРОШЛА ИХ СТОРОНОЙ
ВКЛЮЧИЛА В ЭТОТ СБОРНИК Я СТИХИ
ТАК АКТУАЛЬНЫ….ХОТЬ НАПИСАНЫ НЕ МНОЙ
Друзья! Заранее прошу прощенья.
Быть может и не стоит вспоминать.
Но не могу забыть я те мгновенья:
Деревню нашу, дом, отца и мать.
Отец и мать мне часто говорили:
«Сыночек, милый, к Богу обратись!!!»
И ежедневно обо мне молились.
Но я любил совсем другую жизнь.
Вино... Друзья... И сотни развлечений
Мне ослепили сердце и глаза
И ослеплённый; с диким наслаждением,
Смотрел я в рюмку, а не в небеса.
Молитвы, для меня, страшнее яда были,
О Боге я и слушать не хотел.
Летели дни... Я жил в дерме и пыли.
И думал я; что это - мой удел.
Но не забыть, наверное, вовеки
Тот страшный день. Отец мой умирал.
Из материнских глаз слёз вытекали реки,
А я стоял хмельной и хохотал.
Ну, где ж твой Бог? Чего ж он не спасает?
Твой «ИСЦЕЛИТЕЛЬ». Что ж ты не встаёшь?
Что, люди с Богом тоже умирают?
И ты отец, как все, в земле сгниёшь!
Он улыбнулся и сказал сердечно.
Я жив ещё. А ты сынок - мертвец.
Но мёртвым ты не будешь вечно
И скоро воскресит тебя ТВОРЕЦ!
Отца похоронили. Мать молилась.
Втройне молилась о душе моей.
Потоки слёз, что за меня пролились,
Я буду помнить до последних дней.
Ну, а тогда, я думал по-другому.
Была противней мать мне с каждым днём,
И вот, однажды, я ушёл из дома.
Глубокой ночью, словно вор, тайком.
Тогда я думал: «Вот она СВОБОДА!!!»
Теперь я волен в мыслях и делах.
Не знал тогда, что жизнь - это болото:
Раз оступился и увяз в грехах.
А жизнь меня, как щепку, закружила,
В водовороте суеты и зла,
Сначала хорошо кружиться было,
Но скоро закружилась голова.
И каждый день мне стал ужасной мукой
И каждый круг, и каждый оборот
Я волю напрягал, и ум... до боли руки...
Но жизнь... Водоворот... Водоворот...
Круг развлечений, в золото одетый,
Меня своим сияньем ослепил,
Я жил слепцом, не видел рядом света.
И, в страшном мраке, по теченью плыл.
ДРУЗЬЯ… о лживое обманчивое слово!
Водоворота самый первый круг.
И если б жизнь моя могла начаться снова
Со мною был бы только лучший друг.
ВИНО... Источник зла и тысячи лишений,
ПРИЯТНЫЙ КРУГ... Ох, скольких он сгубил.
Ведь есть источник счастья и спасенья.
Не пил я из него. Я из бутылки пил.
Но кто же мог спасти меня от смерти?
От всех грехов, влекущих так на дно?
Ответа я не мог найти, поверьте.
Хоть что-то мне подсказывало «кто»
Метался я, не находя ответа
И вот, однажды летом, в сильный дождь.
На улице я друга детства встретил.
Увидев земляка, почувствовал я дрожь.
Предстал передо мною милый образ.
Глаза печальные и мокрые всегда.
Забилось сердце. Задрожал, мой голос,
А вырвались бездушные слова:
«Ну как там мать? Меня хоть вспоминает?
Наверное, давно уж прокляла?
Хотел заехать, да все время не хватает.
Сам понимаешь... То работа, то дела...»
«Дела... Работа... Помолчал бы лучше!
Дела твои не трудно угадать.
Я расскажу... Ты только сердцем слушай,
О том, как позабыла тебя мать.
Когда сбежал ты, мать твоя от горя
Вся поседела, ведь тобой жила,
И каждый день, в любую непогоду,
Смотрела на дорогу… и ждала.
Ну а когда ходить была не в силах,
Когда она в постель совсем слегла,
Кровать к окну подвинуть попросила,
В окно смотрела на дорогу, и ждала.
Его слова, стремительным порывом,
С души сорвали равнодушье враз.
Я задрожал и прошептал пугливо:
«Скажи, что с ней? Она жива сейчас?»
«Сейчас? Не знаю, уезжал... дышала.
В её бреду услышал я слова:
«СЫНОЧЕК милый, ты пришёл? Я знала…
А ты... Работа, говоришь, дела...»
Я побежал подстёгнутый, как плетью,
Одним желаньем, жгущим как огнём.
Увидеть мать! Не опоздать, успеть бы...
Успеть, пред ней покаяться во всём.
Вокзал и поезд, и одно лишь слово
В висках стучало молота сильней.
Что б я ни думал, а в ушах колёса
Выстукивали мне: «Скорей... Скорей…»
Вот поезд стал. Я вышел. От волненья
Меня трясло, и что-то жгло в груди.
Я в ночь шагнул. А мысли страшной тенью
Подстёгивали: «Ты скорей иди...»
Знакомая дорога и деревья.
Но только незнакомый сердца стук.
Вот кладбище, за кладбищем деревня.
Видны могилы. И отца я вспомнил вдруг.
И ноги как-то сами повернули.
И в тишине, зашелестев листвой,
Меня к его могиле потянули,
Заросшей и заброшенной тропой
Я шёл, до боли напрягая зренье.
Знакомая берёзка. Значит здесь.
Впервые в жизни встал я на колени.
Обжег щеку холодный, мокрый крест.
Отец! Прости бездушную ошибку.
Ты прав. Ты жив. Я слышу шёпот губ.
Стоишь ты предо мной, твоя улыбка...
А я... Зловонный, сгнивший, мёртвый труп,
Но я заботой и любовью к маме
Сотру всё прошлое, клянусь тебе!
И ты, мой папа, будешь в сердце с нами,
А если... Если мать уже в земле?
И сердце снова бешено забилось.
Я огляделся. Тьма. Ни зги кругом.
И вдруг луна. Окрестность осветилась.
И я увидел рядом свежий холм.
Да... лишь луна и звёзды только знают,
Как я со стоном на могилку пал.
И мамин холмик обнимал руками,
И землю, по сыновни, целовал.
«Ты слышишь, мамочка, прости родная!
Не надо... Не молчи... Открой уста...
Давай молиться вместе дорогая.
Встань, миленькая… умоляю, встань!»
Но холм молчал, дыша могильной тленью.
Кругом ни звука, словно мир уснул,
И тут я осознал, кто может дать прощенье.
И с воплем к небу руки протянул.
И эта ночь, последней стала ночью
Моей беспутной жизни. Вспомнил я Христа
В молитвах маминых. Где прочно
Души хранится чистота.
И вот теперь, когда увижу я картину:
Заплаканную, сгорбленную мать,
А рядом гордого, напыщенного сына,
От всей души мне хочется сказать:
«Вы, матери, имеющие сына,
Прострите ваши руки к небесам
И верьте, что молитвы ваши в силах
Творить и после смерти чудеса.
Вы ж, сыновья, забывшие о Боге
Взгляните на молящуюся мать
И встаньте рядом, чтоб в своей дороге
Вам эти слезы не пришлось пожать
