Вавилонские заботы

Да, смерть зовет… Но я, признаться,
В лесу хочу с тобой расстаться,
В той дикой чаще, где средь хвои
Блуждают волки, глухо воя,
И мерзко хрюкает жена
Владыки леса — кабана.

Да, смерть зовет… Но в час кончины
Хочу, чтоб посреди пучины,
Любовь моя, мое дитя,
Осталась ты… Пусть вихрь, свистя,
Взбивает волны, в бездне тонет,
Со дна морских чудовищ гонит
И алчно жертву рвут на части
Акул и крокодилов пасти.
Матильда! О мой друг прекрасный!
Поверь мне, что не так опасны
Ни дикий лес, ни шальной прибой,
Как город, где нынче живем мы с тобой.
Куда страшнее, чем волки, и совы,
И всякие твари со дна морского,
Те бестии, что не в лесах, а тут —
В блестящей столице, в Париже, живут.
Сей пьющий, поющий, танцующий край
Для ангелов — ад и для дьяволов — рай.
Тебя ли оставить мне в этом аду?!
Нет, я рехнусь, я с ума сойду!

С жужжаньем насмешливым надо мной
Черных мух закружился рой,
Иная на лоб или на нос садится.
У многих из них — человечьи лица,
И хоботок над губой подвешен,
Как в Индостане, у бога Ганеши.
В мозгу моем слышится грохот и стук.
Мне кажется — там забивают сундук.
И прежде, чем землю покину я сам,
Мой разум пускается в путь к небесам.