Гулливер

Я все еще исполнен детской веры,
Что силу в одиночестве растя,
Меж нами проживают Гулливеры,
Прикованные к собственным страстям.

Но из упорной гордости мышиной,
Что все, мол, одинаково должны,
Портные по старинному аршину
Кроят им лилипутские штаны.

И Гулливер живет среди уродцев,
Но ночевать не может в их домах,
И только все, за что он ни берется,
Имеет гулливеровский размах.

А лилипуты с прытью обезьяньей
Кричат ему:
— Довольно! Не рискуй!
А непомерность всех его деяний
В тоску и грусть вгоняет мелюзгу.

Тогда, отчаясь, он идет к заливу
И бродит под луною по ночам,
Влюбляется, конечно, несчастливо,
Отступится — и сразу закричат:

— Ты не хотел как мы, так получай же!
Мы раньше знали. Ах, какой кошмар! —
Бьют розгами, конечно, не случайно
Плюют в глаза, а пачкают башмак.

И только вот когда он умирает,
И дело нужно подводить к концу.
Могильщик лилипутий заявляет,
Что трех аршин не хватит мертвецу.

И все скорее плакать:
— Умер милый!
Он жил средь нас.
Каким он был большим! —
И роют поскорей ему могилу
Уже на гулливеровский аршин.