Казнь
Я слышу стон сквозь страшный сон,
на площади толпа роптала.
Народ собрался у костра,
и было их,на два квартала.
Там негде яблоку упасть,
все ждут когда костёр займётся.
Им смерть её скорей вкусить,
с привычной жадностью неймётся.
Ну а она покорно всходит,
к столбу ведёт её палач
и только слышен детский плач.
Сквозь гул толпы едва заметен,
молитвы шёпот из души.
О БОже - пламя потуши!
Ты знаешь я не виновата,
за что? мне смерть костром принять!
Я жить хочу твоим законом,
а людям это не понять.
Им не понять что добродушие,
ещё живёт в сердцах людей.
им жажда смерти всех дороже,
им муки ближе и милей.
Им боль людей как сладкий мёд,
кто с верой жил, тот счастье понял
а кто не жил тот не поймёт.
И вот палач костёр покинул,
взял факел где-то из толпы
его под ноги ей он кинул.
И прошептал своё - прости.
Огонь же злой толпе услужлив,
лизал поленья и кусал.
Он подбирался ближе - ближе,
всё злее был его оскал.
И я познал его укусы,
услышал с эшафота стон.
Но я проснулся, Слава Богу
что это был всего лишь сон!
на площади толпа роптала.
Народ собрался у костра,
и было их,на два квартала.
Там негде яблоку упасть,
все ждут когда костёр займётся.
Им смерть её скорей вкусить,
с привычной жадностью неймётся.
Ну а она покорно всходит,
к столбу ведёт её палач
и только слышен детский плач.
Сквозь гул толпы едва заметен,
молитвы шёпот из души.
О БОже - пламя потуши!
Ты знаешь я не виновата,
за что? мне смерть костром принять!
Я жить хочу твоим законом,
а людям это не понять.
Им не понять что добродушие,
ещё живёт в сердцах людей.
им жажда смерти всех дороже,
им муки ближе и милей.
Им боль людей как сладкий мёд,
кто с верой жил, тот счастье понял
а кто не жил тот не поймёт.
И вот палач костёр покинул,
взял факел где-то из толпы
его под ноги ей он кинул.
И прошептал своё - прости.
Огонь же злой толпе услужлив,
лизал поленья и кусал.
Он подбирался ближе - ближе,
всё злее был его оскал.
И я познал его укусы,
услышал с эшафота стон.
Но я проснулся, Слава Богу
что это был всего лишь сон!