Шишак

Марс в объятиях Киприды
Забывал кроваву брань:
Около прелестной выи
Ластилася мощна длань;
Грудь, твердейшую металла,
Взор Венерин растопил;
Сладкому огню Эрота
Жар сражений уступил…
Вкруг четы богоблаженной
Резвится любовей рой;
Марсов меч, копье дебело
Служит шалунам игрой;
Растаскали все оружье,
Веселясь добыче сей:
Нами Марс обезоружен,
В нашей власти бог смертей!
Вся забылася природа
Посреди утех и игр,
Подле агниц беззащитных
Засыпал свирепый тигр.
Ястреб горлицам на ветке
Целоваться не мешал,
И, казалось, самый воздух
Тонким пламенем дышал.

Но Марса вдруг опять зовет
Звук труб, орудий глас гремящий;
Летит победа, подает
Ему копье и щит блестящий,
На коем изваян герой,
Презревый сладкие забавы,
Томящу негу и покой
Для многотрудных лавров славы.
Свой долг на оном Марс прочел,
Отторгся от любви, вспрянул и полетел
Вооружить себя, — но в шишаке блестящем,
У ног богининых лежащем,
Ах, что военный бог узрел?

Гнездо двух нежных горлиц. —
Они под сенью крылий
Усыпили птенцов.
Друг друга милованье
И сладко воркованье —
Троякая любовь!
Какая власть посмеет
Тронуть рукою дерзкой
Ковчег святыни сей?…
Остановился Марс. Дивится, смотрит.
Смягчается при виде сей четы:
Уже его и слава не пленяет;
Он страстно пал в объятья красоты
И гласу труб зовущих не внимает.

Веленьем матери своей
Амуры всех оттоль прогнали
Литаврщиков и трубачей,
И все орудия попрали
Сих нарушителей утех;
На место ж грубых звуков тех
Златые лиры и цевницы
Любезный мир превознесли.

* * *

Не Афродитины ли птицы
Тогда от браней свет спасли?