Машенька и Медведь
Как у самого леса дремучего
Стоит деревенька - семь домиков.
Во первом дому старый дед живет
Со своею сварливой старухою.
Раньше жили они на брегу морском,
Где несчастие с ними случилося
Обманула их рыбка противная
Золотая, декоративная:
Обещала богатства несметные,
А всучила корыто разбитое.
И соседи чтоб пальцем не тыкали,
Вслед крича им слова непристойные,
Поменяли избу они старую
На другую, что дальше от берега
Возле самого леса дремучего,
Где живут теперь пуще прежнего.
Во второй избе жил-был молодец,
Про которого много уж сказано,
Звался молодец Ильей-Муромцем,
Про него вы и так все всё знаете.
Ну а следующих четырех избах
Жили люди ничем не приметные,
Имена их вы вряд ли и слышали.
Первый был Добрыня Никитьевич,
А второй-Попович Алешенька,
Третья девица преотвратная,
Но умна - Василиса Премудрая;
А четвертая - раскрасавица,
Тезка той, что премудрою числится,
Но глупа, словно веник осиновый,
Сриечь - то Василиса Прекрасная
Баба скверная и скандальная.
Как сойдутся они, Василисушки,
Друг у дружки-то космы как выдерут
Две недели потом ходят хмурые
В синяках все, в ушибах, да в ссадинах.
Обстановка в селе, сами видите,
Получилась криминогенная...
Но никто не пугал местных жителей
Так, как девочка из седьмой избы.
Имя девочки было - Машенька,
Называли ее так же стервою,
Но в глаза ей сказать так боялися.
На подворье как выскачет Машенька,
Сразу все по домам разбегаются
И скотину с собой забирают в дом,
Дабы Маша ее не попортила.
И скучает девочка Машенька,
Во селе родном то и радости
Что собачку замучать приблудную,
Иль кота задушить сиротливого.
И со скуки собралася Машенька
В лес пойти по грибы да по ягоды
И зверей поучить уму-разуму,
Чтобы медом им жизнь не казалася.
А как Машенька в лес отправилась,
Во деревне три дня стоял пир горой.
Василисы и те помирилися,
Обнимались и (тьфу!) целовалися...
Вот идет-бредет Маша по лесу,
Собирает поганочки бледные,
Да зверушек лесных ею пойманных
Всех своими поганками потчует,
А потом наблюдает зловредная,
Как они умирают в агониях.
Потеряв ориентиры на местности,
Заблудилася девочка бедная
И плутала, покуль не наткнулася
На избушку дубовую ладную.
А в избушке той крепко сложенной
Посредь самого леса дремучего
Жил да был медведь, присно памятный,
Что звался Михайло Потапович.
Весь он бурый был и мохнатый весь,
Лишь на лбу небольшая проплешина.
Уже года три он один живет,
Как жену застрелили охотники.
С этих пор Михайло Потапович
По хозяйству хлопочет весь день-деньской:
То носки себе постирает сам,
То рубашку холщеву заштопает.
Вот сидел он в кухне на лавочке,
Деревянную ложку достругивал.
Вдруг, дубова дверь на пол рухнула!
"Чу! - подумал Михайло Потапович. -
Никак в гости кто к нам сподобился!"
Отложил он работу несрочную
И пошел гостей поприветствовать.
Только вышел во двор с хлебом-солью он,
Получил кулаком прям в проплешину
Это Машенька с ним поздоровалась:
Таковы ее были обычаи.
И, схвативши хлеб-соль из медвежьих лап,
Соль медведю на рану насыпала
И, взглянув, как от боли он корчится,
Проглотила краюху пшеничную,
Ну а после сказала хозяину:
"Что стоишь, как чурбан неотесанный?
Аль не видишь: с дороги уставши мы!
Да и хлеб твой невкусный и с плесенью!"
Подавил возмущенье Потапович
Не позволила гордость хозяина
Тумаками гостя приветствовать,
А тем более девочку слабую.
Усадил он ее за широкий стол,
Сам отправился к умывальнику,
Дабы морду омыть ключевой водой,
Да ушиб свой продезинфицировать.
"Ах ты, гнусный медведь невоспитанный! -
Закричала так девочка Машенька. -
Все, что есть в печи-все на стол мечи!
Да смотри ничего не утаивай!"
"Чем богаты..." - промолвил Потапович,
Отложив свою дезинфекцию,
И поставил на стол перед Машенькой
Чугунок с картошкой тушеною.
Так кормил он ее три месяца,
Получая пинки да затрещины.
Похудел он, зачах и осунулся,
Глаза впали и уши разъехались.
Походить он стал больше на суслика.
И решил он от Маши избавиться.
И спросил он однажды у Машеньки:
"А послушай-ка, красна девица,
Или есть у тебя отец с матерью?
Или ты заморила их, милая?"
"Сирота я, Михайло Потапович, -
Мед хлебая ответила Машенька. -
Только бабка да дед и осталися,
Еще держатся, окаянные."
Тут воспрянул Михайло Потапович:
"Не снесешь ли гостинцев им Машенька?
Пирожков я напек много давеча
С ванилином, вареньем и ягодой".
"Пирожки давай, я сама их съем,
А бабуля и дед перетопчутся.
Не хватало мне к ним через лес идти,
Да еще с непосильною ношею!"
"А ты, Машенька, полезай в мешок! -
Так промолвил Михайло Потапович. -
Я туда уложу пирожки и мед
И снесу мешок бабушке с дедушкой.
Заодно и на мне покатаешься".
Не учуяла подвох Машенька...
"Будь по-твоему, подавай мешок.
Да смотри, не тряси дорогою,
Потому, как я утомилася".
Забралась в мешок Маша-девочка
И взяла с собой пирожки и мед.
А медведь, Михайло Потапович,
Затянул мешок, что есть моченьки,
Да взвалил на спину костлявую
И галопом в деревню отправился.
"Ну-ка стой, Михайло Потапович! -
Из мешка кричит ему Машенька. -
Дай-ка выйду я, пройдусь ножками.
Что-то душно тут у тебя в мешке!"
"Потерпи еще чуть-чуть милая,
До деревни немного осталося!" -
Отвечал ей Михайло Потапович
И пустился бежать пуще прежнего.
Поняла тут коварство медвежее
И пустилась на хитрость Машенька:
"Истомился, поди, косолапенький, -
Зашептала она ему ласково. -
Отдохни чуток, на пенек присядь,
Пирожка поешь с медом липовым".
С голодухи Михайло Потапович
Чуть не сел на пенек, да опомнился:
"Я не голоден, милая Машенька,
Не устал совсем, ну ни капельки".
Только смог произнесть хриплым шепотом
И замолк, сберегая дыхание.
Как ни силилась бедная Машенька,
Как медведя ни уговаривала,
Не смогла обмануть косолапого,
Отволок-таки он ее в село.
Долго крался он огородами,
Опасаясь собак нападения,
Но напрасно боялся Потапович
Те, учуяв присутствие Машеньки,
Хвост поджавши в подворья попрятались.
Подобрался он к дому Машеньки,
Положил мешок и убег оттель.
Тут выходят дедушка с бабушкой,
За посылку мешок они приняли:
"Ничего, - говорят, - что без штемпеля".
Развязали его не подумавши.
А оттуда девочка Машенька:
"Здравствуй, дедушка! Здравствуй, бабушка!"
Тут они все в осадок и выпали.
Стоит деревенька - семь домиков.
Во первом дому старый дед живет
Со своею сварливой старухою.
Раньше жили они на брегу морском,
Где несчастие с ними случилося
Обманула их рыбка противная
Золотая, декоративная:
Обещала богатства несметные,
А всучила корыто разбитое.
И соседи чтоб пальцем не тыкали,
Вслед крича им слова непристойные,
Поменяли избу они старую
На другую, что дальше от берега
Возле самого леса дремучего,
Где живут теперь пуще прежнего.
Во второй избе жил-был молодец,
Про которого много уж сказано,
Звался молодец Ильей-Муромцем,
Про него вы и так все всё знаете.
Ну а следующих четырех избах
Жили люди ничем не приметные,
Имена их вы вряд ли и слышали.
Первый был Добрыня Никитьевич,
А второй-Попович Алешенька,
Третья девица преотвратная,
Но умна - Василиса Премудрая;
А четвертая - раскрасавица,
Тезка той, что премудрою числится,
Но глупа, словно веник осиновый,
Сриечь - то Василиса Прекрасная
Баба скверная и скандальная.
Как сойдутся они, Василисушки,
Друг у дружки-то космы как выдерут
Две недели потом ходят хмурые
В синяках все, в ушибах, да в ссадинах.
Обстановка в селе, сами видите,
Получилась криминогенная...
Но никто не пугал местных жителей
Так, как девочка из седьмой избы.
Имя девочки было - Машенька,
Называли ее так же стервою,
Но в глаза ей сказать так боялися.
На подворье как выскачет Машенька,
Сразу все по домам разбегаются
И скотину с собой забирают в дом,
Дабы Маша ее не попортила.
И скучает девочка Машенька,
Во селе родном то и радости
Что собачку замучать приблудную,
Иль кота задушить сиротливого.
И со скуки собралася Машенька
В лес пойти по грибы да по ягоды
И зверей поучить уму-разуму,
Чтобы медом им жизнь не казалася.
А как Машенька в лес отправилась,
Во деревне три дня стоял пир горой.
Василисы и те помирилися,
Обнимались и (тьфу!) целовалися...
Вот идет-бредет Маша по лесу,
Собирает поганочки бледные,
Да зверушек лесных ею пойманных
Всех своими поганками потчует,
А потом наблюдает зловредная,
Как они умирают в агониях.
Потеряв ориентиры на местности,
Заблудилася девочка бедная
И плутала, покуль не наткнулася
На избушку дубовую ладную.
А в избушке той крепко сложенной
Посредь самого леса дремучего
Жил да был медведь, присно памятный,
Что звался Михайло Потапович.
Весь он бурый был и мохнатый весь,
Лишь на лбу небольшая проплешина.
Уже года три он один живет,
Как жену застрелили охотники.
С этих пор Михайло Потапович
По хозяйству хлопочет весь день-деньской:
То носки себе постирает сам,
То рубашку холщеву заштопает.
Вот сидел он в кухне на лавочке,
Деревянную ложку достругивал.
Вдруг, дубова дверь на пол рухнула!
"Чу! - подумал Михайло Потапович. -
Никак в гости кто к нам сподобился!"
Отложил он работу несрочную
И пошел гостей поприветствовать.
Только вышел во двор с хлебом-солью он,
Получил кулаком прям в проплешину
Это Машенька с ним поздоровалась:
Таковы ее были обычаи.
И, схвативши хлеб-соль из медвежьих лап,
Соль медведю на рану насыпала
И, взглянув, как от боли он корчится,
Проглотила краюху пшеничную,
Ну а после сказала хозяину:
"Что стоишь, как чурбан неотесанный?
Аль не видишь: с дороги уставши мы!
Да и хлеб твой невкусный и с плесенью!"
Подавил возмущенье Потапович
Не позволила гордость хозяина
Тумаками гостя приветствовать,
А тем более девочку слабую.
Усадил он ее за широкий стол,
Сам отправился к умывальнику,
Дабы морду омыть ключевой водой,
Да ушиб свой продезинфицировать.
"Ах ты, гнусный медведь невоспитанный! -
Закричала так девочка Машенька. -
Все, что есть в печи-все на стол мечи!
Да смотри ничего не утаивай!"
"Чем богаты..." - промолвил Потапович,
Отложив свою дезинфекцию,
И поставил на стол перед Машенькой
Чугунок с картошкой тушеною.
Так кормил он ее три месяца,
Получая пинки да затрещины.
Похудел он, зачах и осунулся,
Глаза впали и уши разъехались.
Походить он стал больше на суслика.
И решил он от Маши избавиться.
И спросил он однажды у Машеньки:
"А послушай-ка, красна девица,
Или есть у тебя отец с матерью?
Или ты заморила их, милая?"
"Сирота я, Михайло Потапович, -
Мед хлебая ответила Машенька. -
Только бабка да дед и осталися,
Еще держатся, окаянные."
Тут воспрянул Михайло Потапович:
"Не снесешь ли гостинцев им Машенька?
Пирожков я напек много давеча
С ванилином, вареньем и ягодой".
"Пирожки давай, я сама их съем,
А бабуля и дед перетопчутся.
Не хватало мне к ним через лес идти,
Да еще с непосильною ношею!"
"А ты, Машенька, полезай в мешок! -
Так промолвил Михайло Потапович. -
Я туда уложу пирожки и мед
И снесу мешок бабушке с дедушкой.
Заодно и на мне покатаешься".
Не учуяла подвох Машенька...
"Будь по-твоему, подавай мешок.
Да смотри, не тряси дорогою,
Потому, как я утомилася".
Забралась в мешок Маша-девочка
И взяла с собой пирожки и мед.
А медведь, Михайло Потапович,
Затянул мешок, что есть моченьки,
Да взвалил на спину костлявую
И галопом в деревню отправился.
"Ну-ка стой, Михайло Потапович! -
Из мешка кричит ему Машенька. -
Дай-ка выйду я, пройдусь ножками.
Что-то душно тут у тебя в мешке!"
"Потерпи еще чуть-чуть милая,
До деревни немного осталося!" -
Отвечал ей Михайло Потапович
И пустился бежать пуще прежнего.
Поняла тут коварство медвежее
И пустилась на хитрость Машенька:
"Истомился, поди, косолапенький, -
Зашептала она ему ласково. -
Отдохни чуток, на пенек присядь,
Пирожка поешь с медом липовым".
С голодухи Михайло Потапович
Чуть не сел на пенек, да опомнился:
"Я не голоден, милая Машенька,
Не устал совсем, ну ни капельки".
Только смог произнесть хриплым шепотом
И замолк, сберегая дыхание.
Как ни силилась бедная Машенька,
Как медведя ни уговаривала,
Не смогла обмануть косолапого,
Отволок-таки он ее в село.
Долго крался он огородами,
Опасаясь собак нападения,
Но напрасно боялся Потапович
Те, учуяв присутствие Машеньки,
Хвост поджавши в подворья попрятались.
Подобрался он к дому Машеньки,
Положил мешок и убег оттель.
Тут выходят дедушка с бабушкой,
За посылку мешок они приняли:
"Ничего, - говорят, - что без штемпеля".
Развязали его не подумавши.
А оттуда девочка Машенька:
"Здравствуй, дедушка! Здравствуй, бабушка!"
Тут они все в осадок и выпали.
