Илья Муромец
Ой вы гой - еси, люди добрые,
Собирайтеся вы скорее в круг,
Собирайтеся да послушайте
Сказ о молодце Илье Муромце,
О поганом Змее Горыныче,
Да о всяких других странных случаях.
Жил да был на Руси добрый молодец,
Добрый молодец Илья Муромец.
Богатырь он был исключительный!
Человек судьбы героической!
Много нечисти погубил Илья!
(Хоть никто его не просил о том,
Не просил, да не уговаривал.)
Истребил он Кощея Бессмертного,
Что спокойно жил уже много лет,
Жил работая ночным сторожем,
Ночным сторожем палат княжеских.
Одолел Соловья он Разбойника.
Соловей тот был старшим егерем,
Охранял зверей вымирающих,
да погиб от руки Ильи Муромца.
А еще погубил Илья Муромец
Басурманку Ягу окаянную,
Что хромая была, да убогая
И вреда принесть не могла никак
По причине своей редкой немощи.
Вот такой он был Илья Муромец.
Человек судьбы героической!
Стосковалась душа молодецкая,
Душа храбрая Ильи Муромца.
Не сиделось ему на печи своей –
Что за жизнь такая без подвигов.
Прокатился слух по Святой Руси
О поганом Змее Горыныче,
Что живет в трех верстах от Волхова,
Где и служит врачом в серпентарии.
Закипела кровь молодецкая
И ударила прямо в голову
Прямо в голову Илье Муромцу
Оседлал он коня богатырского
И пустился в дорогу неблизкую
Порубать, что б Змея Горыныча,
Змея подлого, тварь поганую.
И вот едет он уже третий день
Без еды, питья и без отдыха.
Под Ильею конь едва держится,
На ухабах на всех спотыкается.
«Ах ты, волчья сыть, травяной мешок! –
Закричал коню Илья Муромец. –
Что же ты, подлец, спотыкаешься?
Али Змея боишься поганого?»
«Сам ты волчья сыть, травяной мешок, –
Отвечал так конь Илье Муромцу. –
Не боюсь я Змея Горыныча,
Потому, как тварь он безвредная.
А копыта мои заплетаются,
Так как я не ел трое суток уж.
Ты как хошь, Илья, а я лягу тут
Идти дальше мне нету моченьки.
Хошь секи меня, хошь руби мечем,
Не пойду вперед, вот и весь мой сказ!»
А как слез с коня Илья Муромец,
Стал ругать его на чем свет стоит.
Обзывал коня тварью мерзкою,
Тварью мерзкою, малодушною.
Апосля коню плюнул в морду он
И пошел своею дорогою.
Долго ль коротко ль был в пути Илья
Достоверно об этом не ведомо,
Но пришел, наконец, к серпентарию,
Выкликать стал Змея Горыныча.
Закричал Илья зычным голосом:
«Выходи-ка, Змей, силой мериться,
А не то разнесу твое логово,
Не оставлю камня на камушке!»
Змей Горыныч же не из робких был.
Услыхал он речи нахальные,
Проучить решил Илью Муромца,
Угрожавшего серпентарию.
И выходит Змей в поле чистое,
Где стоит уже Илья Муромец,
Кистенем своим забавляючись.
И промолвил тут Змей Горынович:
«Шел бы ты отсель, Илья Муромец,
Не грозил бы ты серпентарию
И не строил бы планы коварные».
Отвечал тогда Илья Муромец
(сам от гнева красный, как свёкла стал):
«Много я побил всякой нечисти,
Но такого труса не видывал!»
И ударил он своей палицей
весом пять пудов прямо змею в глаз!
От обиды слеза навернулася
На ушибленном глазе Горыныча.
Так он стукнул в ответ Илью Муромца,
Что тот в землю аж по колено врос.
Не унялся и тут борец с нечистью,
Борец с нечистью окоянною.
Не такой он был, Илья Муромец,
Что б страшиться змея поганого.
И нанес тогда он второй удар
О врага сломав свою палицу.
Осерчал еще крепче Горынович
И ударил в ответ Илью Муромца,
Так, что в землю тот аж по пояс врос.
Но и тут не сдался Илья-герой.
Двинул Змея копьем своим кованым
Копьем кованым поперек хребта,
Поперек хребта, да с оттяжкою.
Змей Горынович осерчал совсем.
Затуманились очи обидою.
И ударил он уже в третий раз
Да по грудь Илью в землю и вогнал.
Тут схватил Илья свой булатный меч,
Да не смог размахнуться как следует,
Так как уж по грудь он в земле сидел,
И удар получился преслабенький.
И промолвил тогда Змей Горынович:
«Впредь наука тебе, Илья Муромец,
Не громи заведенья научные,
И не трогай ты тварей бесхитростных!»
Так сказал и ударил в последний раз,
Да и в землю загнал Илью Муромца –
Только шлем торчит на поверхности.
Собрались вокруг люди добрые,
Стали думать – как быть с Ильей Муромцем.
И, что б не было новых подвигов,
Порешили его не откапывать.
Вот и весь наш сказ, сказ о Муромце –
Человеке судьбы героической,
О поганом Змее Горыныче
И о всяких странных случаях.
Собирайтеся вы скорее в круг,
Собирайтеся да послушайте
Сказ о молодце Илье Муромце,
О поганом Змее Горыныче,
Да о всяких других странных случаях.
Жил да был на Руси добрый молодец,
Добрый молодец Илья Муромец.
Богатырь он был исключительный!
Человек судьбы героической!
Много нечисти погубил Илья!
(Хоть никто его не просил о том,
Не просил, да не уговаривал.)
Истребил он Кощея Бессмертного,
Что спокойно жил уже много лет,
Жил работая ночным сторожем,
Ночным сторожем палат княжеских.
Одолел Соловья он Разбойника.
Соловей тот был старшим егерем,
Охранял зверей вымирающих,
да погиб от руки Ильи Муромца.
А еще погубил Илья Муромец
Басурманку Ягу окаянную,
Что хромая была, да убогая
И вреда принесть не могла никак
По причине своей редкой немощи.
Вот такой он был Илья Муромец.
Человек судьбы героической!
Стосковалась душа молодецкая,
Душа храбрая Ильи Муромца.
Не сиделось ему на печи своей –
Что за жизнь такая без подвигов.
Прокатился слух по Святой Руси
О поганом Змее Горыныче,
Что живет в трех верстах от Волхова,
Где и служит врачом в серпентарии.
Закипела кровь молодецкая
И ударила прямо в голову
Прямо в голову Илье Муромцу
Оседлал он коня богатырского
И пустился в дорогу неблизкую
Порубать, что б Змея Горыныча,
Змея подлого, тварь поганую.
И вот едет он уже третий день
Без еды, питья и без отдыха.
Под Ильею конь едва держится,
На ухабах на всех спотыкается.
«Ах ты, волчья сыть, травяной мешок! –
Закричал коню Илья Муромец. –
Что же ты, подлец, спотыкаешься?
Али Змея боишься поганого?»
«Сам ты волчья сыть, травяной мешок, –
Отвечал так конь Илье Муромцу. –
Не боюсь я Змея Горыныча,
Потому, как тварь он безвредная.
А копыта мои заплетаются,
Так как я не ел трое суток уж.
Ты как хошь, Илья, а я лягу тут
Идти дальше мне нету моченьки.
Хошь секи меня, хошь руби мечем,
Не пойду вперед, вот и весь мой сказ!»
А как слез с коня Илья Муромец,
Стал ругать его на чем свет стоит.
Обзывал коня тварью мерзкою,
Тварью мерзкою, малодушною.
Апосля коню плюнул в морду он
И пошел своею дорогою.
Долго ль коротко ль был в пути Илья
Достоверно об этом не ведомо,
Но пришел, наконец, к серпентарию,
Выкликать стал Змея Горыныча.
Закричал Илья зычным голосом:
«Выходи-ка, Змей, силой мериться,
А не то разнесу твое логово,
Не оставлю камня на камушке!»
Змей Горыныч же не из робких был.
Услыхал он речи нахальные,
Проучить решил Илью Муромца,
Угрожавшего серпентарию.
И выходит Змей в поле чистое,
Где стоит уже Илья Муромец,
Кистенем своим забавляючись.
И промолвил тут Змей Горынович:
«Шел бы ты отсель, Илья Муромец,
Не грозил бы ты серпентарию
И не строил бы планы коварные».
Отвечал тогда Илья Муромец
(сам от гнева красный, как свёкла стал):
«Много я побил всякой нечисти,
Но такого труса не видывал!»
И ударил он своей палицей
весом пять пудов прямо змею в глаз!
От обиды слеза навернулася
На ушибленном глазе Горыныча.
Так он стукнул в ответ Илью Муромца,
Что тот в землю аж по колено врос.
Не унялся и тут борец с нечистью,
Борец с нечистью окоянною.
Не такой он был, Илья Муромец,
Что б страшиться змея поганого.
И нанес тогда он второй удар
О врага сломав свою палицу.
Осерчал еще крепче Горынович
И ударил в ответ Илью Муромца,
Так, что в землю тот аж по пояс врос.
Но и тут не сдался Илья-герой.
Двинул Змея копьем своим кованым
Копьем кованым поперек хребта,
Поперек хребта, да с оттяжкою.
Змей Горынович осерчал совсем.
Затуманились очи обидою.
И ударил он уже в третий раз
Да по грудь Илью в землю и вогнал.
Тут схватил Илья свой булатный меч,
Да не смог размахнуться как следует,
Так как уж по грудь он в земле сидел,
И удар получился преслабенький.
И промолвил тогда Змей Горынович:
«Впредь наука тебе, Илья Муромец,
Не громи заведенья научные,
И не трогай ты тварей бесхитростных!»
Так сказал и ударил в последний раз,
Да и в землю загнал Илью Муромца –
Только шлем торчит на поверхности.
Собрались вокруг люди добрые,
Стали думать – как быть с Ильей Муромцем.
И, что б не было новых подвигов,
Порешили его не откапывать.
Вот и весь наш сказ, сказ о Муромце –
Человеке судьбы героической,
О поганом Змее Горыныче
И о всяких странных случаях.
