Бигуди
Иннокентий Ильич увлечённо мешает «ерша»
(Тем, кто с ним не знаком, он рискует напомнить бомжа —
Борода врастопырку, рубашка надета криво.
Но не надо падение нравов искать в бороде —
Нынче мода на дырки в штанах и мохнатых людей):
Открывает чекушку и водку вливает в пиво.
Стол уставлен бутылками. Пена висит на усах.
На полу бигуди. В сковородке дымит колбаса —
Благодатный период семейного счастья минул.
Здравствуй, быт холостяцкий. Намедни сказала жена,
Что прошли времена, что она никому не нужна.
И из дома ушла с неопознанным армянином.
И чего не хватало? Успеха? Ну, это едва ль.
Он же с первого курса надежды всю жизнь подавал!
Что с того, что буквально чуть-чуть не дописан диссер
(Дальше первой страницы не сдвинулось дело пока)?
Да, за сорок. И да, не завкафедрой. И не декан.
Пусть лгуны и льстецы перед ректором мечут бисер!
Или всё из-за денег? С деньгами, бесспорно, беда.
Но когда-то в студенчестве, глядя в волшебную даль,
Он же верил, что в будущем станет учёным видным.
Никакие пророки в ту пору сказать не могли б,
Что такое занятие, как изучение рыб,
Будет делом нелепым и даже почти обидным.
Иннокентий Ильич прижимает к груди бигуди,
Как частицу супруги. Напьётся — того и гляди,
Будет небу грозить, что добавит в коктейль стрихнина.
А пока смс набирает: «Богов не гневи!
Возвращайся домой! Пусть я пьян, но достоин любви.
И зачем ты напрасно себя накрутила, Нина?».
