Бигуди

Иннокентий Ильич увлечённо мешает «ерша»

(Тем, кто с ним не знаком, он рискует напомнить бомжа —

Борода врастопырку, рубашка надета криво.

Но не надо падение нравов искать в бороде —

Нынче мода на дырки в штанах и мохнатых людей):

Открывает чекушку и водку вливает в пиво.

 

Стол уставлен бутылками. Пена висит на усах.

На полу бигуди. В сковородке дымит колбаса —

Благодатный период семейного счастья минул.

Здравствуй, быт холостяцкий. Намедни сказала жена,

Что прошли времена, что она никому не нужна.

И из дома ушла с неопознанным армянином.

 

И чего не хватало? Успеха? Ну, это едва ль.

Он же с первого курса надежды всю жизнь подавал!

Что с того, что буквально чуть-чуть не дописан диссер

(Дальше первой страницы не сдвинулось дело пока)?

Да, за сорок. И да, не завкафедрой. И не декан.

Пусть лгуны и льстецы перед ректором мечут бисер!

 

Или всё из-за денег? С деньгами, бесспорно, беда.

Но когда-то в студенчестве, глядя в волшебную даль,

Он же верил, что в будущем станет учёным видным.

Никакие пророки в ту пору сказать не могли б,

Что такое занятие, как изучение рыб,

Будет делом нелепым и даже почти обидным.

 

Иннокентий Ильич прижимает к груди бигуди,

Как частицу супруги. Напьётся — того и гляди,

Будет небу грозить, что добавит в коктейль стрихнина.

А пока смс набирает: «Богов не гневи!

Возвращайся домой! Пусть я пьян, но достоин любви.

И зачем ты напрасно себя накрутила, Нина?».