Азбука Бродского

А потом приходит милиция и говорит:

– Нам водицы холодной напиться бы. Можно три?

 

– А чего, – говорю я, – вам три? Что ли три ведра?

 

– Отдыхайте, мы сами, а где тут у вас вода?

 

– Так вон там, – отвечаю, – на кухне водопровод,

в холодильнике вон лимонад, в морозилке лёд.

 

А они:

– Да не стоит, нам просто воды сырой.

 

А один всё в кармане бренчит и бренчит такой.

 

Я ему говорю:

– А чего, а чего стряслось?

 

– Да у вас, – отвечает, – в подъезде завёлся лось.

 

– Лось?

 

– Ну да, ну, короче, дуркует один чудак,

и, зараза такая, плодит и плодит слова.

Как родит – на балкон, и давай их в народ швырять.

Ну скажи, разве это нормально, едрёна мать?

И вот этот вот мусор словесный, твою ети,

прямиком на прохожих с балкона летит, летит.

А они, вот же правда, наивный, дурной народ,

застывают на месте, стоят, открывают рот,

и такие святоши – задумчивы и тихи –

в пустоту рассуждают: «А это, ведь, брат, стихи…».

Если каждый начнёт размышлять и пинать балду,

то на что изойдёт, извиняюсь, народный дух?

 

И тот самый, который ехидно рукой бренчал,

достаёт из кармана браслеты. В глазах печаль.

– Ну давай, собирайся, родимый, пойдёшь в расход.

И душевно так снизу по челюсти апперкот.

– Если смелый такой, то аукнется полюбэ –

вякнул А, – молодец, дорогой, – говори и Б.