Голубое свечение. Часть 1.

1.

 

Сто раз на дню меняется погода:

то ясно, то вдруг льёт как из ведра,

и спрятаться под крыши детвора

спешит до просветленья небосвода.

 

А я борюсь с дремотой, как могу,

но чувствую - она меня сильнее

и я через мгновение шагну

в широкие объятия Морфея

 

под сень далёких не забытых дней,

когда деревья были все большими

и в самом центре, а не на отшибе

жила душа в империи своей

 

у моря среди дюн, где вороньё

ни берег, ни вода не привечали,

но время уже горькие печали

в грядущем припасало для неё.

 

Жизнь истощит твои запасы все,

хоть бунтарём ты будь, хоть царедворцем,

а мир продолжит под дождём и солнцем

кружиться в своём вечном колесе.

 

2.

 

Не остановишь время – се ля ви.

Финита ля комедия, сеньоры.

Погашен свет, и сколько ни сули

себе любви – не хватит сердцу форы.

 

Спектакль вышел спорным, иногда –

трагичным и смешным для интереса.

Какими были время и среда,

такой и получилась жизни пьеса.

 

Любви не будет. Тем, кто отлюбил

заказаны походы в те театры,

где каждый знает, как он легкокрыл,

и впереди не финиши, а старты.

 

Себя к полётам новым не готовь –

седые крылья на подъём нескоры.

А без него – какая же любовь?

Финита ля комедия, сеньоры.

 

3.

 

Гнутся ели и осины,

но ломаться не спешат.

С ливнем небо на их спины

опрокинуло ушат.

 

Слёз и смеха мешанина,

пир горою средь беды.

Человек – сухая глина,

коль в нём нет живой воды.

 

Ветер гнёт деревья долу,

чтоб на вкус узнали тлен,

проходя земную школу

всех предательств и измен.

 

Зритель я почти сторонний

фарсов мира и войны,

всех агоний и симфоний

жизни, данной мне взаймы.