МХ-574 (Подумаешь - мачеха влезла в игру...)

Подумаешь – мачеха влезла в игру,

когда на эмоциях съездил к отцу я!

Там всё, как в любом местечковом миру:

пластинка поёт, а иголка танцует.

 

Ладно б косноязычие. Ноги различной длины.

Нос – как у Бабаджаняна или у Кремены.

Дикция хуже той, кого и в гробу он хвалит

за распорядок дня, тапочки, трали-вали…

Легче пушинки походка (сейчас я не покажу),

юность до самых лунул готовых к борьбе мизинцев

стали составом дела, в котором порыв пожух,

накрывшись – нет, не еврейским: обычным вахтёрским свинством.

Ну, был бы он латышом, чеченцем или якутом –

оставил бы что-то мне, моралями жаб опутан?

 

Бывают такие расклады, где ты виноват лишь тем,

что не собака, не каракатица и не томат в сметане.

Не захотел приспособиться – доживай в нищете

и приходи на могилу надежд раз в год с полевыми цветами.

По маме – там украинцы. А жизнь мою, как один,

ломали насколько хватало сил махать дубовыми прутьями.

Вот это мне память чтить их, рефлексы опередив?

Жди, твердолобый дедуля. Рак свистнет – я наберу тебя.

 

Если один-единственный из тысяч ребят в мейк-апе

для мамы в первую очередь «крашеный идиот», –

изобретайте коктейль из несовместимых капель,

мазь из глистов – общество уже никто не спасёт.

 

Моцарт любил какашки – спасибо, Всемирная сеть!

А кем мы его все знали, не ведая даже Паулса?

Дело ж не в том, какой ты клоун один на всех:

дело – в каком гнезде ты нечаянно окопался.

 

Сложу наработанное в чемодан –

как скульптор богинь, как певец фонотеку.

Пускай тем и этим по полным счетам

предъявят платёжки судье на потеху.

Отец Пастернака стихов не писал

и бабушка Лермонтова не писала,

а ты, летописец, не верь небесам:

верь только свистку из глухого спортзала.