Политиканы, мундиры. тюрьмы

Политиканы, мундиры, тюрьмы народ бесправный морочат дурью,

Базары, рынки - живёт система, - какие детки пришли на смену.

Напялил форму и озверел, а от соблазнов совсем сдурел :

"Пора кончать с этой наглой шельмой! Забить её по статье расстрельной, чтобы от пыток во всем созналась и не ломалась. Да отметелить до бессознанки и к стенке рухлядь за перебранки."

- А ты хоть знаешь почём, сынок, у Незнакомки последний вздох?

Да ты и жизни самой не знаешь, а как ломаются, как жизнь ломают

Все эти вставленные в экраны фашисты, боссы, политиканы,

Что жизни учат как скот на бойне, что как заложница в богомольне

С больной улыбкой перед террором в статьях гестаповских прокуроров в доносах, в травлях, на трибуналах по приговорам в петле тирана

Как изуродованный в бурелом с корнями вырванный из жизни ствол

С клеймом заложницы вдоль всей груди на растерзании родной страны.

За мир, за веру, за хлеб насущный как жизнь ломают ты знаешь, Дуче?

Стрелков нацеленных против одной восставшей с правдой души живой?

По министерствам бывал проклятым? А за любовь умирал распятым?

Ну что, козырный, молчишь, мальчонка? Не по зубам вам такая жёнка!

 

От зверств и свастик скривило лица, и от фашизма не защититься.

Министры, судьи, вожди - убийцы. Горит больное нутро столицы.

Донбасс, Одесса, - теперь куда? Не принимают нас небеса.

А может сразу освободиться? Устало небо с землёй возиться,

Ведь даже церкви стоят в крови и куполами горят с тоски -

Осатаневшие мафиози в ладони божьи вбивают гвозди

Как подаяние за грехи по шею тонущие в крови.

 

Смеётся праздничная Европа - зачем ей русская в крестах Голгофа?

Дворцы и яхты, супермодели всех поимели.

На братских плитах молчат солдаты и продолжаются компроматы

Под приговором блатной насмешки - ведь сыгран раунд

И мы в нём пешки на распродажах и трибуналах в игре тиранов.

 

В разбитом зеркале лицо печальное, тоска прощальная, дорога дальняя

На все четыре те на сторонки, - и нет девчонки.

Ждала святейшего и вот пришёл. Из злыдней злейшего сам чёрт привёл.

Сначала меченный, потом седой люд изувеченный извёл войной.

Под небом оборотней - генералов жизнь умирала, душа рыдала

У бирж Европы как попрошайка. Ну что Кремлёвская, довольна шайка?

За что обманутой, святой и праведной стою на паперти с рукой протянутой,

С душой заклёванной, с нутром расколотым, - а где мой боженька,

Где моё золотко? Так и не встретились. И врозь пути.

Хриплю под бурями: куда идти? А из грядущего угарным дымом прёт Хиросима.

 

Где наша вера? В гробах чернобыльских? Да, КГБэшники, вы много можете.

И не осилить их - грядёт орда Осатаневшего, - и на рога

Как на корриде с самой системой перед трибунами миллионеров.

Стада бесправные. стада покорные в крови, в позорище ревут голодные

И пьяный ходит по головам Русь промотавший блатной болван

Как под воздействием "экстези". Что впереди? Фашист молчи!

Не прекращается земной кошмар. Процессом Нюрнбергским в крови обман

Как СОС измученный наружу прёт. Фашисты, мафия,- кто нас спасёт?

Что там за выводки госаппарата из поколения олигархата

Навстречу выросли глухой стеной с физиономией как на убой?

 

В углы зажатая, к стене прибитая в мишени ядерной мечусь разбитая, -

Не образумить тех Иуд полки. Расправы, свастики, суды, гробы...

И поперхнётся душа живая, садами белыми отцветая,

В горячке грянув в колокола из ада прямо на небеса.

На баррикады библейской птицей. Сломали крылья мои, убийцы?

Высокой молнией сквозь гром патронов плесну в судилище Синедриона

Из трибуналов, больниц и тюрем с креста распятия в объятья улиц

За воскресенье, за свет прозренья, за вздох пасхального освобожденья!

 

Любава Журава