Осколок
Военный обоз из четырёх подвод с лошадьми медленно двигался по лесной дороге. Сырая весенняя земля вперемешку с прошлогодней хвоей затрудняя из без того тяжёлую работу лошадям. Кони попеременно хрипели и взбрыкивали, выказывая своё недовольство, выпрашивая отдых. Спешившиеся с подвод ездовые, как могли помогали подуставшим лошадям, сбивая сапогами налипшие на колёса телег комья земли. Подвоз боеприпасов на передовую был затруднен как весенней распутицей, так и частыми налётами вражеской авиацией, но прерывать нужные поставки фронту было никак нельзя. Частично военные грузы удавалось сбрасывать с самолетов, но боеприпасы приходилось перевозить и транспортом, а в отдаленные места и гужевыми повозками. На этот раз подводы возвращались обратно в тыл с тяжелоранеными бойцами и детьми-сиротами из освобожденных советской армией сельских населенных пунктов.
Капитан Черемисин неожиданно соскочил с телеги в направлении ближайшего оврага. Полевая медсестричка и дети переглянулись, а старшая из двух девочек звонко заголосила офицеру в след: - Дядя Жора, вы куда?!
- Сейчас вернусь, - на ходу ответил капитан, - Команда была смотреть в небо, а не за старшими наблюдать!
С этими словами капитан скрылся из виду, а обоз продолжил свой путь по раскисшей просёлочной дороге уже без своего старшего. Сестры Варя и Анфиса послушно уставились в рыхлое серое небо с синеватыми проплешинами - пропустить вражеский самолёт-разведчик было никак нельзя. Внимательные детские глаза замечали малейшие изменения на горизонте, а чуткий слух улавливал любые тревожные звуки как в небе, так и на местности. Улыбчивая медсестра тётя Алина накрыла непоседливых деток овечьим полушубком капитана, приложив пальчик к своим пухлым губкам.
До ближайшей деревни где базировались наши миномётчики и стрелки оставалось несколько верст, это расстояние нужно было преодолеть как можно быстрее и без приключений.
Через несколько минут догнал уехавшие на приличное расстояние подводы командир обоза товарищ Капитан. Смешно хлюпая сапогами по дорожной жиже, он появился словно из неоткуда с каким-то бархатистым веником в руках. Алина почувствовала приближение своего командира чуть раньше, чем «ушные локаторы» близняшек в телеге. Она чуть не рассмеялась в голос, завидев нелепое скольжение человека в военной форме с шапкой на затылке и охапкой прутьев. Варя и Анфиса тут же заподозрили что-то неладное и снова выползли из теплого укрытия.
Первой запищала Анфиса: - Дядя Жора, вы в кустики бегали?
Следом, перебивая сестру, заверещала старшая Варюха: - Какие ещё кустики? Не видишь, дядя Жора веник нашёл! Всё в дом тащит наш командир... В доме всё пригодится, как моя бабушка говорила.
- Сама ты веник, - ответила сестре Анфиса, - Это верба! У нас за сараем такая же росла. Папа маме всегда её дарил весной…
Сёстры не захотели больше спорить между собой, развернувшись в разные стороны, продолжая наблюдение по приказу командира.
Жилистый капитан ловко зацепился свободной рукой на кузовную слегу телеги. Поймав крайне необходимое равновесие, он гулко зачавкал сапогами рядом с подводой.
- Примите букет, Алиночка! - произнес капитан, чуть отдышавшись.
Капитан протяну охапку прутьев с мохнатыми шишками девушке, густо покраснев.
- Спасибо, - ответила она, приняв букет, - Мне очень приятно!
Моложавый капитан пятидесяти лет давно служил в артиллерии, да и воевал он на фронте уже не первый год. Но однажды в его подчинении появилась взрослая уже девушка-сержант из медсанчасти. Алина Каплицина была очень старательным опытным медиком, поэтому и была направлена своим командованием на самый сложный участок в тылу армии. Задачи перед подразделением стояли несложные: подвоз боеприпасов на сложные участки фронта, где не могла пройти техника, вывоз раненых бойцов и гражданских лиц в тыл. Недавняя успешная операция по освобождению Сталинграда в феврале месяце окончательно укрепило надежду в каждом советском человеке на скорое завершение долгой кровопролитной войны. Взгляды девушек в военной форме на фронте теплели с каждым днём, теплились надежды по созданию семьи, счастливого замужества и рождению детей.
Алине Каплициной очень приглянулся строгий с виду капитан. Редкие, но приятные любезности от командира в виде послаблений по службе только укрепляли уверенность в правильности её выбора. Не нарушая субординации в коротких моментах передышек от фронтовой работы, девушке удалось вызнать у Георгия Черемисина про его личную жизнь, семью и увлечения. Взрослый сын-подросток почти заканчивал учебу в одной из московских школ, намереваясь поступить в военное училище. О своей супруге капитан не рассказывал ничего и некому, соблюдая некое негласное табу.
Шли дни и месяцы со дня их знакомства, чувства Алины к капитану только крепли, временами выплескиваясь наружу то случайными обидами и слезами, то ярким заразительным смехом. Анекдотов на разные темы и фронтовых историй, казалось, Георгий знал бесчисленное количество, щедро делясь ими со слушателями. Острый ум и мгновенная реакция на разные ситуации капитана не оставили сержанту Каплициной не единого шанса в сомнениях серьезности своих чувств к мужчине. Замечая на себе влюбленный взгляд девушки, капитан, в свою очередь, старался держать дистанцию, напоминая вслух Алинке, что староват для ухаживаний за молодыми женщинами. Девушку, конечно, не могла не обижать некая холодность офицера, но виду она старалась не подавать.
В день, когда всё случилось, сильные порывы ветра гоняли по небу настырные дождевые облака, не давая им пролиться на и без того сырую землю. Забуксовала на месте первая лошадь в подводе, угодив двумя колесами телеги в глубокую канаву. Набравший ход обоз пришлось остановить для вызволения застрявшей телеги. Немногочисленные ходячие солдатики совместно с гражданскими ездовыми попытались подтолкнуть подводу, но сил, к сожалению, не хватило. Капитан, уяснив всю сложность, ситуации поспешил на помощь. Следом за Григорием соскочила Алина Каплицина, пригрозив пальчиком любопытствующим из под полушубка сестричкам, засеменив маленькими шажками в начало обоза. Несколько минут совместных усилий поддержал сильный порыв ветра в спины выталкивающих людей телегу. Лошадь приняла понукание и временное послабление в пользу общему делу и медленно вышла на сухой участок дороги, где сцепление с копытами было более уверенное. Перекочевывая на ходу от телеги к телеге, медсестричка уделила должное внимание всем бойцам принимавших участие в выталкивании подводы. Перевязав кровоточащие раны солдатикам, она вернулась с несколькими конфетками из домашних посылок бойцов к сироткам. Чумазые от дорожной глины, но счастливые Георгий и Алина шли рядом с подводой поглядываю украдкой друг на дружку, держась с одной рукой с разных сторон кузова.
- Спасибо! - в один голос радостно выдали Варя и Анфиса,
запихивая за щеку по очередной конфетине.
- Георгий Петрович, сколько нам до расположения? - неожиданно для самой себя спросила сержант-медик.
Развернув на ходу планшет, капитан стал всматриваться в карту местности на клочке карты.
- Часа полтора, - ответил офицер, поймав на себе взгляд карих глаз девушки.
- Не замерзнешь? - смягчив тон, спросил он у Алины, заметив расстёгнутые две верхние пуговицы на кителе девушки.
- Неа, - игриво ответила медик, снимая шапку-ушанку с головы.
Смоль волос выпрыгнула из под головного убора красотки, расплескавшись по покатистым плечам. Закинув зимнюю шапку с красной звездочкой в кузов, Алина попыталась собрать непослушные локоны в пучок и потеряла равновесие...
- Ой! - вскрикнула она, очутившись на голой земле ногой в глубокой колее.
Капитан дождался пока телега прокатится вперед. С одним прыжком он оказался рядом с сидящей в неловкой позе на дороге медсестричкой.
- Георгий Петрович, товарищ капитан... - попыталась прервать неловкую паузу девушка, - Куда мы так торопимся?
Возникла пауза.
- Нужно торопиться, Алиночка... - ответил капитан, протягивая руку девушке.
- Вот черепахи и крокодилы никуда не торопятся, - с досадой выдала сержант, - а живут они гораздо дольше, чем человек…
Девушка собрала длинные волосы в хвост и завязала их для удобства узлом. Крепко ухватившись двумя руками за горячую ладонь капитана, она попыталась встать на ноги.
В голове у девушки резко зашумело и она провалилась в космическую неизвестную темноту. Очнулась она от нахальных прикосновений чего-то тёплого к губам и груди, на соломенной подстилке в телеге рядом с сиротками.
Из расплывчатого образа перед девушкой нарисовалось встревоженное лицо Георгия, пытающегося привести её в чувства.
- Что случилось? - приходя в сознание спросила Алина, убирая мужские сильные руки с груди.
- Вы упали в обморок, товарищ сержант...- неожиданно для себя ответил девушке капитан, осознав всю нелепость ситуации с искусственным дыханием.
- Да? - переспросила улыбающаяся девушка, застегивая гимнастерку.
- Очевидно, сильный вывих ноги...- констатировал офицер, - А в обморок вы упали от болевого шока.
- Очень интересно, - сказала сержант-медик поднимая разутую правую ногу для визуального осмотра.
- Тётя Лина, тётя Лина! - заголосили сестрички над ухом, - Вас фашисты ранили?
Тётя Лина повернула голову в сторону голосящих девочек и тепло-тепло улыбнулась им в ответ.
- Нет, малышки, - меня дядя Жора ранил… Давно. Он сам уже не помнит, наверное...
- Понятно, - констатировала старшая из сестёр, - Влюбилась наша тётя Алина в дядю Жору.
Раненая медсестра рассмеялась в полный голос, обратив взор строго ездового спереди.
- Цыц, малявки! - скомандовал обескураженный капитан на сестёр.
Обоз набрал ход спускаясь с пригорка в низину. Капитан на ходу запрыгнул в телегу для небольшой передышки пред очередным подъемом. Осторожно приподняв полы грубого полушубка возничего, он стал осматривать припухлость лодыжки Алины.
- Нужно плотно перебинтовать...- сделал заключение капитан.
- Если Вас не затруднит...- ответила медсестра, одарив офицера нежным взглядом.
Отыскав в аптечке парочку пачек с бинтами, Георгий аккуратно приподнял ногу девушки и принялся накладывать плотную стяжку. Внутри у девушки бушевала буря нежности и страсти, когда накладывалась плотная повязка. Георгий всё сделал на удивление профессионального медика всё качественно и красиво, а таблетка анальгина быстра сняла боль и неприятные ощущения.
Осмотрев ещё раз ногу своей пациентки, капитан припал губами к нежным аккуратным пальчикам, обдав их жаром дыхания.
- Не холодно? - спросил он девушку.
- Нет, - ответила Алина, густо покраснев ушами и щёчками на фоне бледного лба и тёмных волос.
Одарив ногу Алины очередными приятными поцелуями, Георгий прижал ступню к своей груди.
- Фу, - сказала младшая из сестёр, расширив испуганные глаза, - Варька, он ей ноги целует…
- Чего фу? - возразила старшая, - Я видела, как баба Маня из соседнего дома своей внучке попу целовала летом. Подумаешь нога… Ноги у тёти Лины красивые — не такие, как у деда Фёдора на крыльце после огорода.
Смеялись долго и негромко всем обозом, кто слышал умозаключения малышек. Война. Враг не дремлет.
Следующий час пути предстоял с небольшим подъемом в горку. Останавливаться для передышки было опасно, поскольку остатки рваных туч разогнал верховой ветер и сохранялось опасность налёта вражеской авиации или самолета разведчика. Где-то вдалеке слышалась артиллерийская канонада наших орудий и редкие ответные хлопки от взрывов огрызающихся гитлеровцев. Уже на вершине подъёма, капитан дал отмашку для короткой передышки. Вслед за сбежавшими тучами весеннее тёплое солнце потянулось за горизонт. Укрытая полушубком Алина на минутку задремала с улыбкой на лице и прутками вербы в руках. Разбудил её тревожный голосок Анфисы, которая заметила надвигающиеся из горизонта две точки. Варюха более опытным взглядом сразу определила явную угрозу для всего обоза.
- Тётя Лина, самолёты летят! - громко сказала Варя.
Девочка стала толкать в плечо девушку, стараясь не сильно пугать спящую медсестру.
Анфиса высунув обе руки из под тулупа, вонзила свои маленькие кулачки с указательными пальчиками в небо в сторону опасности. Алина открыла глаза и приподнялась на локтях.
- Вон они! - подтвердила Анфиса.
Со стороны первой подводы на голоса девочек прибежал дядя Жора.
- Быстро все из телеги! - скомандовал капитан, обращаясь ко всем на подводах, кто мог хоть как-то самостоятельно передвигаться.
Схватив в охапку двух сестричек, он быстро понёс их в ближайшие заросли придорожного кустарника высохшего ковыля.
- Совсем немного не доехали до леса...- сказал вернувшись к Алине, которая попыталась слезть с телеги в одном сапоге.
Подхватив девушку на руки, он на сколько хватило сил рванул с ней в сторону двух малышек тихо сидящих на обочине за кустами.
- Так себе укрытие, - пробурчал он на ходу, - Но ничего другого нет, к сожалению.
Уже на земле, медсестричка дотянулась до девочек и прижала их себе, разворачиваясь спиной к угрозе с неба.
Противный звук накрыл лавиной буквально через несколько секунд, как люди разбежались и расползлись по укрытиям. Рев моторов немецких самолётов со свастиками сменил громким и гулкими хлопками сброшенных ими бомб. Первый взрыв пришелся рядом с испуганной звуками лошадью одной из подвод. Беднягу разорванными кусками отбросило в сторону в клубах дыма и огня, а телегу развернуло и перевернуло вверх колесами. Вторым взрывом разорвало одну из подвод в щепки, а лошадь оглушённую хлопком буквально выдернуло из оглоблей и кинуло в ближайшие кусты. Уже повсюду слышались пронзительные человеческие крики, а следом и громкие стоны. Кого-то из раненых повторно смертельно наградило новыми осколками, кого-то просто убило взрывной волной. Ужас продолжался несколько минут, но когда стихли взрывы, Алина отчетливо услышала негромкие выстрелы из пистолета. Медсестричка убедилась, что с девочками накрытыми ею всё в порядке и они не ранены, она инстинктивно быстро поползла в сторону доносящихся человеческих стонов и одиноких редких хлопков. Невзирая на боль в ноге, Алина нашла первых людей которым требовалась помощь. Из медицинского подсумка, с которой она практически никогда не расставалась, она достала бинты и антисептик, сделала быстрые первичные перевязки нуждающимся.
Через какое-то время нашли и капитана Черемисина. Он лежал с открытыми глазами, в полусидячем положении на мешке с соломой. На нем не было шапки, в руке был пистолет, а на разорванной гимнастерке чуть ниже орденской планки было большое бурое пятно.
