Алешенька. Часть 2

 

Дыша запахом самосада почтальон наклонился над фогуркой, укрытой теперь старым детским одеялом. Одеяло Валентина все не выбрасывала, хранила к случаю и вот, случай представился. С серо- зелёного дождевика насквозь промокшего ещё с утра, собравшись с силами капнула вниз мутная капля. По крыше барабанил дождь, не такой, буйный, как прошедшей ночью, когда метались по темному небу разноцветные огни и бил беспрестанно гром.

-Смотри, не замочи его Семён Михалыч. Видишь, капает с тебя. Всю ночь метался, болен он...- Валенина заботливо поправила одеяло, сползшее было, в сторону.

- Тебе бы, Валентина в полицию его сдать надо, или сообщить, по крайней мере...

-Он ещё наклонил голову, как бы вбирая в себя с шумом воздух, застывший вокруг детского одеяла.

-Чем от него пахнет, не разберу? Курил только, теперь отшибло нюх. Но видишь, запах какой то странный, будто аммиаком потянуло. Нет, ты его всё-таки сдааай...

Заботливо поправляя край одеяла, как на своем, опекаемым ею ребенке, край одеяла, оказался отогнутым почтальоном с мужской грубоватой неловкостью, Валентина сказала торопливо,

-Да сообщу ещё, только дай, оправится он, плохо ему, не видишь разве? Всю- то ночь метался сердечный. Она притронулись к маленькой ручке, вылезшей прочь. Пятипалая, она была с детскими ноготками, но зелено- серая, точно как и дождевик почтальона. Цвет в цвет.

-А может игрушка, вроде и не живой вовсе...

-Да нет, двигался, ручками меня сильно отталкивал, когда градусник ставила. Так и не дал измерить температуру. А силенок у него, просто кот наплакал. Да и не горячий он, холодный весь... пробовала я, как бы не застудился. Теперь вот, уснул, вроде.

А кто это,- полюбопытствовал почтальон, ставя наконец тяжёлую сумку на пол, мальчик или девочка...смотрела?

-Мальчик вроде, что- то там болтается, гребешок, что ли? Алешенькой его назвала...

- Это в честь кого же, Алешенькой?- ухмыльнулся в усы почтальон.

-Просто так, надо как то называть, вот назвала.

Все человек тоже, хоть маленький и не такой, как мы, - она покосилась на дождевик, но с него уж не капало, - а значит имя и ему требуется. Как без имени то. Собаку и то кличкой награждают...

-Какое имя ему ещё потребовалось, ты что? Вдруг он и не человек вовсе...- сказал почтальон и увидел, что вокруг его сапог собралась уже лужа. Он стал переминаться с ноги на ногу, стараясь угрыть лужу сапогом. Но все напрасно, лужа была видна.

-Ты Валентина вот что... ты пенсию прежде всего получи, а мне ещё по трем адресам катить...

-Да куда ты в дождь припёрся? Или подождать не в моготу?

-Как выдали сумму, расписался и поехал. У нас всегда так...

Валентина получила деньги, расписалась, где следует. Спрятала деньги в ящик шифоньера, завернув их в бумажку. На шифоньере тикал будильник.

"Уже одиннадцать часов,"- отметила она про себя,- "пора бы чай ставить. Печенье, достать что-ли?"

Почтальон ещё раз покосился на Алешеньку, на его игрушечную темно - зелёную головку, торчащую из под одеяла. Одеяло было выцветшее, со смешными разноцветными слониками.

Алешенька едва повел по сторонам головой, что была остроконечной, без единой волосинки, покрытая кожей в больших складках. Может разбудили его разговоры?

Хлопнула дверь, почтальон сел на свой велосипед, поставленный им у стены и поехал, осторожно объезжая лужи. Он решал теперь, куда ему заехать прежде, в 17 дом или в 9 дом.

" Поеду в дом номер 3,"- наконец решил он, поворачивая мокрый от налетавших капель руль. Дождь никак не кончался.

"Наверно простудился, бедный, горчичников бы ему поставить..." - думал почтальон по дороге.