АКВОПИЛ тетрадь девятая (СТИХИ 1994 — 2001)

Игорь Бурдонов

 

 

АКВОПИЛ

 

тетрадь девятая

 

(СТИХИ 1994 — 2001)

 

и вокруг них

 

Содержание:

 

66 12

1. 1. Чай остыл, беседа закончилась, люди умерли 14

2. 2. У неё были каштановые волосы 15

3. 3. Он стал поедателем пищи 16

4. 4. Говорят, дух дубовой рощи умер 17

5. 5. Трудно рисовать полёт утреннего света 18

6. 6. Вьющийся сказал: «Ещё не конец» 19

7. 7. В молочном пакете чёрная земля 20

8. 8. Зелёное порождает красное, красное порождает белое, белое порождает чёрное 21

9. 9. Он посадил розовый куст и ухаживал за ним до самой смерти 22

10. 10. Связка сухого перца 23

11. 11. Маленькая прелесть лета 24

12. 12. Стеклянная ваза сталинской эпохи 25

13. 13. Цветы увяли. Ваза разбилась 26

14. 14. И стебли трав в изящнейшем изломе 27

15. 15. Поля равнинные пустынны 28

16. 16. Это три хризантемы 29

17. 17. В тишине смолкает звон 30

18. 18. Так плотен мир — некуда просунуть руку 31

19. 19. Деревья выходят на край земли 32

20. 20. Это хризантемы? 34

21. 21. Это хризантемы? 35

22. 22. Это хризантемы? 36

23. 23. Это хризантемы? 37

24. 24. Это хризантемы? 38

25. 25. Это хризантемы? 39

26. 26. Это хризантемы? 40

27. 27. Это хризантемы? 41

28. 28. Это хризантемы? 42

29. 29. Это хризантемы? 43

30. 30. Нужно ли кривое делать прямым? 45

31. 31. Разве ушли из мира цветные сны? 46

32. 32. Нужно ли избегать узких тропинок? 47

33. 33. Разве бывают цветные тени? 48

34. 34. Кто возвышается в одиночестве? 49

35. 35. Кто в одиночестве плачет? 50

36. 36. В золотом дожде печаль? 51

37. 37. Радость в золотом дожде? 52

38. 38. Ещё не сгнили устои мира? 53

39. 39. Ещё не сгинули встречающие свет? 54

40. 40. Встретишь странника 56

41. 41. Он уходит 57

42. 42. Он появляется 58

43. 43. Его путь проходит 59

44. 44. Его следы исчезают 60

45. 45. Он исчезает 61

46. 46. Встретивший странника 62

47. 47. Спящей бабочке приснится цветок 64

48. 48. Он услышал звуки сна 65

49. 49. Мудрость рядом со смертью 66

50. 50. Сон существ 67

51. 51. Сон травы 68

52. 52. Он увидел траву 69

53. 53. Он увидел траву 70

54. 54. Рисую шёпот листьев красками 71

55. 55. Щиты и копья вдоль дорог 72

56. 56. Сон Пушка 74

57. 57. Красные маки 75

58. 58. Красный телефон 76

59. 59. Истина 77

60. 60. Зеркало 78

61. 61. Тапочки 79

62. 62. Подушка 80

63. 63. Цветок 81

64. 64. Цветок 82

65. 65. Кисти вымыты 83

66. 66. Я жду, когда закипит вода для чая 84

1994 86

67. НАД МАЛЕНЬКИМ ПРУДОМ С ЧЁРНОЙ ВОДОЙ 86

68. ДЕРЕВЬЯ УВИТЫЕ ХМЕЛЕМ 87

69. ТИХО СПУСТИЛОСЬ ЗА ДАЛЬНИЙ ЛЕС ОРАНЖЕВОЕ СОЛНЦЕ 88

70. ВОЗВРАЩЕНИЕ НАДИ КРУПП С КУРОРТОВ БОЛГАРИИ 89

МОЙ АРХИТЕКТОР 90

71. 1. Как устроен этот мир? 91

72. 2. Что такое дорога? 92

73. 3. Что такое печаль? 93

74. 4. Что такое тишина? 94

75. 5. Как построить мне дом? 95

76. 6. Что такое смерть? 96

77. 7. Что такое любовь? 97

78. 8. приют для усталых душ? 98

79. 9. В чем смысл искусства? 99

80. 10. Что есть человек? 100

81. 11. В чём источник истинный творчества? 101

1995 103

82. ВСЕ ДЕСЯТЬ ДУШ МОИХ... 103

我的魂魄共有十个…… 104

ДВЕНАДЦАТЬ ЛИПОВСКИХ ПЕСЕН 107

83. 1. Ветер сильный 107

84. 2. Плащ бога 108

85. 3. Молитва о спасении Бога 109

86. 4. Неудачный опыт 110

87. 5. Тёмная вода 111

88. 6. Уснувший рыбак 112

89. 7. Восходящее солнце 113

90. 8. Дальний берег 114

91. 9. В белом небе белые облака 115

92. 10. Их было шесть 116

93. 11. Художник 117

94. 12. В нашем большом лесу много белых грибов 118

КОРАНИЧЕСКИЙ ТРИПТИХ 119

95. 1. День, который сделает детей седыми (Суд) 119

96. 2. Сады, где внизу текут реки (Рай) 120

97. 3. Жёлтые верблюды (Ад) 121

98. СИРЕНЕВЫЙ СИРИН 122

99. О ВЕТЕР ЛЕТЯЩИЙ! 123

100. МНЕ ПРИСНИЛСЯ ВОЛОДЯ КАНТОР 125

101. ТАНЕЦ ХРИЗАНТЕМЫ 126

1996 129

ТОТЕМЫ 129

102. 1. ТОТЕМ КОРОВЫ 130

103. 2. ТОТЕМ БЕРЁЗЫ 131

104. 3. ТОТЕМ РУЧЬЯ 132

105. 4. ТОТЕМ ТРОСТНИКА 133

106. 5. ТОТЕМ ПОЛЫНИ 134

107. 6. ТОТЕМ ОБЛАКА 135

108. 7. ТОТЕМ ТРОПЫ 136

109. 8. ТОТЕМ УЖА 137

110. 9. ТОТЕМ СВЕЧИ 138

111. 10. ТОТЕМ ЕДИНОРОГА 139

112. 11. ТОТЕМ КЛЮКВЫ 141

113. 12. ТОТЕМ ИВЫ 142

114. 13. ТОТЕМ СКАЛЫ 143

115. 14. ТОТЕМ ПЕСКА 144

116. 15. ТОТЕМ ЯБЛОНИ 145

117. 16. ТОТЕМ КОШКИ 146

118. 17. ТОТЕМ ДОМА 147

119. 18. ТОТЕМ ОКНА 149

120. 19. ТОТЕМ ЛЕСТНИЦЫ 150

121. 20. ТОТЕМ СОСНЫ 151

122. 21. ТОТЕМ ОДУВАНЧИКА 152

123. 22. ТОТЕМ ДУБА 153

124. 23. ТОТЕМ ВОРОНА 154

125. 24. ТОТЕМ ЧАШИ 155

126. 25. ТОТЕМ ЛАНДЫША 156

1997 157

127. ОДИННАДЦАТЫЙ СОН 157

128. КОГДА В ЦЗЯНЧЖОУ ПО НОЧАМ... 160

江州之夜 161

129. ДОЖДЬ МОРОСИТ 162

130. Я СЛЫШУ ШЁПОТ ЛИСТВЫ 163

131. ДЕТСКИЕ ЗАБАВЫ 164

ДВА ЛИПОВСКИХ СТИХОТВОРЕНИЯ, ПРОЧИТАННЫХ НА СЕМИНАРЕ У ВЛАДИМИРА БОРИСОВИЧА МИКУШЕВИЧА И ПОСЛЕДУЮЩИЙ КОММЕНТАРИЙ. 165

132. 1. Ничто не вечно в этом невечном мире 165

133. 2. Мы будем плакать, мы будем плакать 166

ЗАПОЗДАЛЫЕ ОТВЕТЫ НА ЗАДАННЫЕ ВОПРОСЫ 167

СОЗЕРЦАНИЕ КАРТИНОК В КИТАЙСКОМ КАЛЕНДАРЕ 170

134. 1. Персики и камень 171

135. 2. Бодхидхарма 172

136. 3. Белая слива 173

137. 4. Птица + слива и камень 174

鸟儿、杏花和石头 175

138. 5. Сон камня 176

石头梦 177

139. 6. Белый аист и розовые облака 178

140. 7. Бамбук 179

141. 8. Ландшафт 180

142. 9. Озёрный пейзаж с павильоном 181

143. 10. Олень и сосна 182

144. 11. Водяные птицы и белые цветы 183

145. 12. Осенняя прогулка 184

146. ПЕСНЯ ЛЕТЯЩЕГО ВЕТРА ОЙЛИН ИЗ КЛАНА ВОСТОЧНЫХ ВЕТРОВ 185

МНЕ СНИЛОСЬ, ЧТО... 186

147. 1. Мне снилось, что я Бог Вселенной 187

148. 2. Мне снилось, что время исчезло 188

149. 3. Мне снилось, что я ангел белый 189

150. 4. Мне снились инопланетяне 190

151. 5. Мне снилось, что я Мефистофель 191

152. 6. Мне снилось, что я не рождён 192

153. 7. Мне снилось, что я — Микушевич 193

154. 8. Мне снился дом многоэтажный 194

155. 9. Мне снилось, что я на облаке 195

156. 10. Мне снилась утренняя смерть 196

157. 11. Мне снилось, что я птица 197

158. 12. Мне снилась очная ставка 198

ВОСЕМЬ ПОСМЕРТНЫХ ВОСПОМИНАНИЙ 199

159. 1. Речная вода 200

160. 2. Зелёная чашка 201

161. 3. Чёрный чай 202

162. 4. Чужой человек 203

163. 5. Час ночи 204

164. 6. Черёмуха цветёт 205

165. 7. Расчёсывает волосы 206

166. 8. Читает книгу 207

167. ЗАДУМЧИВЫЙ КИТАЕЦ 208

1998 211

168. НЕКОЛЕБИМАЯ СКАЛА 211

169. ОЩУЩЕНИЕ СМЕРТИ 212

170. ЗВЕЗДА ПЕЧАЛЬНАЯ ГОРИТ 213

171. В НЕБЕ ЖЕНСКОЕ ЛИЦО 214

172. ВЕРЕСКОВАЯ ПУСТОШЬ. ЗЕМЛЯНИЧНАЯ ПОЛЯНА. ПЕРСИКОВЫЙ ИСТОЧНИК 215

173. БЕЛЫЕ ТУЧИ. СНЕГ СКРИПУЧИЙ. ВЕТЕР КОЛЮЧИЙ 216

174. БЕССМЕРТНЫЕ СРЕДИ НАС 217

175. ПО ЗЕЛЁНОЙ ПУСТЫНЕ ИДЁТ КАРАВАН ЧЁРНЫХ ПАЛОМНИКОВ 218

176. ДВЕ СНЕЖНЫЕ ДУШИ ДРУГ ДРУГА СОГРЕВАЛИ 219

177. НЕ ДАЙ ВАМ БОГ ДОЖИТЬ ДО РАЗРУШЕНЬЯ МИРА 220

178. МОЛИТВА КОНЦА 221

179. ХОЧЕТСЯ ВЫЛЕТЕТЬ В ОКНО 222

180. ДАЖЕ САМЫЙ НЕГОДНЫЙ ПОДОНОК 223

181. Я МАЛЕНЬКИЙ ИГРАЮЩИЙ ГОБОЙ 224

182. Я ЖЕНЩИНУ ПОЮ! 225

183. В БЕРЁЗОВЫХ АЛЛЕЯХ ДЕТСТВА 226

СЕМЬ ЛИПОВСКИХ СТИХОТВОРЕНИЙ 227

184. 1. С Восточного берега — сосны стеной крепостной 227

185. 2. По деревенской улице шагал мужчина Коля 228

186. 3. Золотая голова 230

187. 4. Безумная жара как будто уползла сама 231

188. 5. Белый тысячелистник 232

189. 6. Деревянный ветер 233

190. 7. Спасибо Тебе, Господи 234

ХАЙКУ. ЛИПОВКА. 1998. ЛЕТО 235

5+7+5 ( возможна ли русская хайку ? ) 235

191. 1. Волнуясь, дарю 238

192. 2. Белая Луна 238

193. 3. Трава пожухла 238

194. 4. Что-то с ногами 238

195. 5. Мы едем ночью 238

196. 6. Лежу в гамаке 238

197. 7. Лежу на траве 238

198. 8. Чудится в ночи 239

199. 9. Не грусти, жена 239

200. 10. Хмурое утро 239

201. 11. Кошка крадётся 239

202. 12. Проснулся с мыслью 239

203. 13. Так выбелил зной 239

204. 14. Спит деревушка 239

205. 15. Стирка у реки 240

206. 16. В доме читают 240

207. 17. Запах полыни 240

208. 18. Перед рассветом 240

209. 19. Ночные гости 240

210. 20. Ветер в берёзах 240

211. 21. Дождь долгожданный! 240

212. 22. Все гости ушли 241

213. 23. Сон ожидая 241

214. 24. Жить как Тао Цянь 241

215. 25. Здесь раньше был мост 241

216. 26. Обветшал мой дом 241

217. 27. Все слова мои 241

218. 28. Кто прочтёт тебя 241

219. В МЕТРО 242

220. ДВА ВАРИАНТА ОДНОГО СТИХОТВОРЕНИЯ НАПИСАНЫ В ПОДРАЖАНИЕ ГЕРМАНУ ЛУКОМНИКОВУ С ЕГО "КИРГУДУ" В СЕНТЯБРЕ ИЛИ ОКТЯБРЯ 1998 ГОДА 243

ТРИПТИХ: МОСКВА-ПЕКИН 244

221. Шорох тростника 244

222. 2. У японцев кукушки поют 244

223. 3. Хризантема 245

菊花 245

4 СТИХОТВОРЕНИЯ, НАПИСАННЫЕ 2-3 ОКТЯБРЯ 1998 ГОДА 246

224. 1. Захотел выпить — и выпил 246

225. 2. Сижу и думаю 246

226. 3. Загадка поэзии 246

227. 4. Захотел стать поэтом 246

3 СТИХОТВОРЕНИЯ "О!" 247

228. 1. О, финансово-экономический кризис! 247

229. 2. Пятидесятилетие 247

稿本九 五十岁的丈夫 247

230. 3. О, великий китайский поэт Тао Юань-мин! 248

231. МИШЕ ФАЙНЕРМАНУ 249

232. ЧИТАЮТ СТИХИ 250

233. WWW 251

234. 20.922.789.888.000 СТИХОТВОРЕНИЙ 252

1999 253

235. ИНТЕРАКТИВНОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ О ВЕСНЕ 253

КОЛЬЦЕВАЯ ЛИНИЯ 256

236. 1. Январь: Я поднимаюсь по эскалатору на станции метро "Новослободская" 258

237. 2. Февраль: Я поднимаюсь по эскалатору на станции метро "Проспект мира" 259

238. 3. Март: Я поднимаюсь по эскалатору на станции метро "Комсомольская" 260

239. 4. Апрель: Я поднимаюсь по эскалатору на станции метро "Курская" 261

240. 5. Май: Я поднимаюсь по эскалатору на станции метро "Таганская" 262

241. 6. Июнь: Я поднимаюсь по эскалатору на станции метро "Павелецкая" 263

242. 7. Июль: Я поднимаюсь по эскалатору на станции метро "Добрынинская" 264

243. 8. Август: Я поднимаюсь по эскалатору на станции метро "Октябрьская" 265

244. 9. Сентябрь: Я поднимаюсь по эскалатору на станции метро "Парк Культуры" 266

245. 10. Октябрь: Я поднимаюсь по эскалатору на станции метро "Киевская" 267

246. 11. Ноябрь: Я поднимаюсь по эскалатору на станции метро "Краснопресненская" 268

247. 12. Декабрь: Я поднимаюсь по эскалатору на станции метро "Белорусская" 269

248. В чёрных коленцах подземного бамбука 270

ТРИ СТИХОТВОРЕНИЯ, НАПИСАННЫЕ В ЛИПОВКЕ В МАЕ 1999 ГОДА 271

249. 1. Люди памяти 271

250. 2. Виртуальная реальность 272

251. 3. Река течёт 274

СТИХОТВОРЕНИЯ, НАПИСАННЫЕ В ЛИПОВКЕ В АВГУСТЕ 1999 ГОДА 275

252. 1. Когда-то, когда-то я был молодым 275

253. 2. Я вышел из дома 276

254. 3. Цикл стихотворений к циклу картин 277

УБИТЬ ДРАКОНА 282

255. 1. (как не писать стихи) 282

256. 2. Лягушка 287

257. 3. Белый дракон 288

白龙 289

НЕЭВРОТИЧЕСКИЕ СТИШКИ 290

258. 1. ДИПТИХ 290

259. 2. Ночное купанье 291

260. 3. Цветы любви 292

261. 4. Из цикла "ВИДЕНИЯ": Свеча 293

262. 5. Из цикла "ВИДЕНИЯ": Чаепитие 294

263. 6. С.Э. 295

264. НОЧЬЮ, СЛУШАЯ ЧЖЭН 296

265. ОСЕВОЕ ВРЕМЯ 297

2000 299

266. АКВОПИЛ 299

267. ОЧЕВИДЕЦ ВЕСНЫ 301

268. ШОРОХ ОПАВШИХ ЛИСТЬЕВ 302

269. ВАЛТОРНА - ТОРНАДО 303

270. СЛЕД УЛЕТЕВШЕГО 304

И ШИ — ПЕСНИ ПЕРЕМЕН 305

271. #1 ЦЯНЬ 318

272. #2 КУНЬ 319

273. #3 ЧЖУНЬ 320

274. #4 МЭН 321

275. #5 СЮЙ 323

276. #6 СУН 324

277. #7 ШИ 325

278. #8 БИ 327

279. #9 СЯО ЧУ 329

280. #10 ЛИ 330

281. #11 ТАЙ 331

282. #12 ПИ 332

283. #13 ТУН ЖЭНЬ 333

284. #14 ДА Ю 334

285. #15 ЦЯНЬ 336

286. #16 ЮЙ 338

287. #17 СУЙ 340

288. #18 ГУ 342

289. #19 ЛИНЬ 344

290. #20 ГУАНЬ 345

291. #21 ШИ ХО 346

292. #22 БИ 347

293. #23 БО 348

294. #24 ФУ 349

295. #25 У ВАН 351

296. #26 ДА ЧУ 353

297. #27 И 354

298. #28 ДА ГО 355

299. #29 (СИ) КАНЬ 357

300. #30 ЛИ 359

301. #31 СЯНЬ 361

302. #32 ХЭН 363

303. #33 ДУНЬ 365

304. #34 ДА ЧЖУАН 367

305. #35 ЦЗИНЬ 368

306. #36 МИН И 370

307. #37 ЦЗЯ ЖЭНЬ 372

308. #38 КУЙ 373

309. #39 ЦЗЯНЬ 375

310. #40 ЦЗЕ 377

311. #41 СУНЬ 378

312. #42 И 380

313. #43 ГУАЙ 382

314. #44 ГОУ 384

315. #45 ЦУЙ 386

316. #46 ШЭН 388

317. #47 КУНЬ 389

318. #48 ЦЗИН 391

319. #49 ГЭ 393

320. #50 ДИН 395

321. #51. ЧЖЭНЬ 397

322. #52. ГЭНЬ 399

323. #53. ЦЗЯНЬ 401

324. #54. ГУЙ МЭЙ 403

325. #55. ФЭН 404

326. #56. ЛЮЙ 405

327. #57. СУНЬ 407

328. #58. ДУЙ 409

329. #59. ХУАНЬ 411

330. #60. ЦЗЕ 412

331. #61. ЧЖУН ФУ 414

332. #62. СЯО ГО 415

333. #63. ЦЗИ ЦЗИ #64. ВЭЙ ЦЗИ 417

334. СЕКСТИНА ПО "КНИГЕ ПЕРЕМЕН" 421

2001 428

ПЕРВОБИТНОЕ ИСКУССТВО 428

335. 1. РОЗА В КРЕСТЕ — ВРЕМЯ УЙДЕТ 431

336. 2. БИЛЕТ — РУКА 437

337. 3. ПЕРВЫЕ — ЗВЕРИ 439

338. 4. ВЫШИВКА — СХВАТКА 441

339. 5. ВЗМЫЛИ — ТАНЕЦ 443

340. 6. НОСОРОГ — БАЛАГАН 445

341. 7. ЛЕБЕДИ — КОЗЕЛ 447

342. 8. ТЕКСТ РУН 449

343. 9. ВАЛЬС — КОНЬ 451

344. 10. Я ВЕТЕР — ЛОШАДЬ 453

345. 11. АКАЦИЯ — КАПКАН 455

346. 12. ПЛЕМЯ — БЫКИ 457

347. 13. БЫКИ — БАРСЫ 459

348. 14. ОЛЕНЬ — ОБЛАКО 461

349. 15. ОЛЕНЬ — ЛЕТО 463

350. 16. ОЛЕНЬ — СТРЕЛА 465

351. 17. ВСАДНИКИ — ПАРАДОКС 467

352. 18. МОГИЛЫ — КУРГАН 469

353. 19. ВОЛК — ТЕЛЕЦ 471

354. 20. ВЕСЕЛО — ОЛЕНЬ 473

355. 21. ВСАДНИК — МУРАВЕЙ 475

356. 22. БЫКИ — ЛАМЫ 477

357. 23. АТАКА — ОЛЕНЬ 479

358. 24. КРЕДО — ОЛЕНЬ 481

359. 25. ТАНЕЦ — ПАРНАС 483

360. 26. ОХОТА — УЛЫБКА 485

361. 27. НОЧЛЕГ — ВАГОН 487

362. 28. ОХОТА — ГЕРАКЛ 489

363. 29. ЛЮДИ — ПУСТО 491

364. 30. ПОЛЕ — ЛОСЬ 493

365. 31. СТАДО — ЛОСЬ 495

366. 32. ОРЕЛ — ЛОСЬ 497

367. 33. ВОЛК — ЛОСЬ 499

368. 34. БОГ — ЛОСЬ 501

369. 35. ОТДАЙ ДОЛГ — ЛОСЬ ЛОСЬ 503

370. 36. УТВАРЬ — ВЕДЬМА 505

371. 37. ФЛЮГЕР — ФЮРЕР 507

КАК СОЗДАВАЛАСЬ ЭТА КНИГА 508

ПОСВЯЩЕНИЯ ЧЛЕНАМ КЛУБА «ПОДВАЛ № 1» 511

372. 1. Александру Белугину 512

373. 2. Дмитрию Авалиани 513

374. 3. Вилли Мельникову 514

375. 4. Гене Россошу 515

376. 5. Вере Сажиной 516

377. 6. Алексею Сухоручкину 517

378. 7. Сергею Федину 518

379. 8. Александру Кувшинову 519

 

66

 

66 маленьких акварелей-тондо

на фильтровальной бумаге

с двустрочными надписями

 

В каком-то смысле двустрочные подписи к акварельным миниатюрам на фильтровальной бумаге можно считать миниатюрными стихотворениями.

1986-1993

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1. 1. Чай остыл, беседа закончилась, люди умерли

 

— Чай остыл, беседа закончилась, люди умерли.

— Что же осталось?

 

 

 

 

— The tea has cooled down, the conversation is over, people died.

— What is left?

 

2. 2. У неё были каштановые волосы

 

— У неё были каштановые волосы.

— Тебе удалось их погладить?

 

 

 

 

— She had chestnut hair.

— Did you manage to stroke them?

 

3. 3. Он стал поедателем пищи

 

— Он стал поедателем пищи.

— В котором из миров?

 

 

 

 

— He became the eater of food.

— In which of the worlds?

 

4. 4. Говорят, дух дубовой рощи умер

 

— Говорят, дух дубовой рощи умер.

— Разве такое возможно?

 

 

 

 

— They say that the spirit of an oak grove has died.

— Is that possible?

 

5. 5. Трудно рисовать полёт утреннего света

 

— Трудно рисовать полёт утреннего света.

— Это значит «Рождение сродни исчезновению?»

 

 

 

 

— It is difficult to draw a flight of morning light.

— Does this mean "Birth is akin to disappearance?"

 

6. 6. Вьющийся сказал: «Ещё не конец»

 

— Вьющийся сказал: «Ещё не конец».

— Пока жив корень в начале?

 

 

 

 

— Curling said: "Not the end."

— While the root is alive at the beginning?

 

7. 7. В молочном пакете чёрная земля

 

— В молочном пакете чёрная земля.

— И это всё? И это всё?

 

 

 

 

— In the dairy package, black land.

— And it's all? And it's all?

 

8. 8. Зелёное порождает красное, красное порождает белое, белое порождает чёрное

 

— Зелёное порождает красное, красное порождает белое, белое порождает чёрное.

— Это круг Неба? Это квадрат Земли?

 

 

 

— Green gives rise to red, red generates white, white gives rise to black.

— Is this a circle of heaven? Is this a square of land? 

9. 9. Он посадил розовый куст и ухаживал за ним до самой смерти

 

— Он посадил розовый куст и ухаживал за ним до самой смерти.

— Чьей? Чьей? Чьей?

 

 

 

— He planted a pink bush and looked after him until his death.

— Whose? Whose? Whose?

 

10. 10. Связка сухого перца

 

— Связка сухого перца.

— Он скрипит и скрипит пером по бумаге.

 

 

 

 

— A bunch of dry pepper.

— He creaks and creaks with a pen on paper.

 

11. 11. Маленькая прелесть лета

 

— Маленькая прелесть лета.

— Я перепрыгиваю через ручей.

 

 

 

 

— The little charm of summer.

— I jump over the stream.

 

12. 12. Стеклянная ваза сталинской эпохи

 

— Стеклянная ваза сталинской эпохи.

— День рождения бабушки.

 

 

 

 

— The glass vase of the Stalin era.

— Grandma's birthday.

 

13. 13. Цветы увяли. Ваза разбилась

 

— Цветы увяли. Ваза разбилась.

— Трудно сказать, мы ли живём сегодня.

 

 

 

 

— Flowers faded. The vase crashed.

— It's hard to say if we live today.

 

14. 14. И стебли трав в изящнейшем изломе

 

— И стебли трав в изящнейшем изломе.

— Вершины гор сверкают снегом.

 

 

 

 

— And the stems of herbs in the elegant fracture.

— The tops of the mountains sparkle with snow.

 

15. 15. Поля равнинные пустынны

 

— Поля равнинные пустынны.

— О красоте и смерти говорят.

 

 

 

 

— The fields are deserted.

— They talk about beauty and death.

 

16. 16. Это три хризантемы

 

— Это три хризантемы.

— Это три хризантемы.

 

 

 

 

— These are three chrysanthemums.

— These are three chrysanthemums.

 

17. 17. В тишине смолкает звон

 

— В тишине смолкает звон.

— Вода течёт, не останавливаясь.

 

 

 

— Calling is silent in silence.

— Water flows without stopping.

 

18. 18. Так плотен мир — некуда просунуть руку

 

— Так плотен мир — некуда просунуть руку.

— Прозрачна пустота.

 

 

 

 

— So the world is so dense — nowhere to push through your hand.

— The emptiness is transparent.

 

19. 19. Деревья выходят на край земли

 

— Деревья выходят на край земли.

— Большим пальцем тру поверхность.

 

 

 

— The trees go to the ends of the earth.

— I rub the surface with a thumb

 

 

 

 

 

 

 

 

 

20. 20. Это хризантемы?

 

— Это хризантемы?

— Нет.

 

 

 

 

— Are these chrysanthemums?

— Not.

 

21. 21. Это хризантемы?

 

— Это хризантемы?

— Нет.

 

 

 

 

— Are these chrysanthemums?

— Not.

 

22. 22. Это хризантемы?

 

— Это хризантемы?

— Нет.

 

 

 

 

— Are these chrysanthemums?

— Not.

 

23. 23. Это хризантемы?

 

— Это хризантемы?

— Нет.

 

 

 

— Are these chrysanthemums?

— Not.

 

24. 24. Это хризантемы?

 

— Это хризантемы?

— Нет.

 

 

 

— Are these chrysanthemums?

— Not.

 

25. 25. Это хризантемы?

 

— Это хризантемы?

— Нет.

 

 

 

— Are these chrysanthemums?

— Not.

 

26. 26. Это хризантемы?

 

— Это хризантемы?

— Нет.

 

 

 

— Are these chrysanthemums?

— Not.

 

27. 27. Это хризантемы?

 

— Это хризантемы?

— Нет.

 

 

 

— Are these chrysanthemums?

— Not.

 

28. 28. Это хризантемы?

 

— Это хризантемы?

— Нет.

 

 

 

— Are these chrysanthemums?

— Not.

 

29. 29. Это хризантемы?

 

— Это хризантемы?

— Нет! Конечно, нет!

 

 

 

— Are these chrysanthemums?

— Not! Of course not!

 

 

 

 

 

 

 

30. 30. Нужно ли кривое делать прямым?

 

— Нужно ли кривое делать прямым?

— Об этом знают деревья.

 

 

 

— Do I need to make crooked straight?

— Trees know about this.

 

31. 31. Разве ушли из мира цветные сны?

 

— Разве ушли из мира цветные сны?

— Об этом знают деревья.

 

 

 

— Did color dreams leave the world?

— Trees know about this.

 

32. 32. Нужно ли избегать узких тропинок?

 

— Нужно ли избегать узких тропинок?

— Об этом знают деревья.

 

 

 

— Do I need to avoid narrow paths?

— Trees know about this.

 

33. 33. Разве бывают цветные тени?

 

— Разве бывают цветные тени?

— Об этом знают деревья.

 

 

 

— Are there any colored shadows?

— Trees know about this.

 

34. 34. Кто возвышается в одиночестве?

 

— Кто возвышается в одиночестве?

— Об этом знают деревья.

 

 

 

— Who rises alone?

— Trees know about this.

 

35. 35. Кто в одиночестве плачет?

 

— Кто в одиночестве плачет?

— Об этом знают деревья.

 

 

 

— Who is crying alone?

— Trees know about this.

 

36. 36. В золотом дожде печаль?

 

— В золотом дожде печаль?

— Об этом знают деревья.

 

 

 

— In gold rain is sad?

— Trees know about this.

 

37. 37. Радость в золотом дожде?

 

— Радость в золотом дожде?

— Об этом знают деревья.

 

 

 

— Joy in gold rain?

— Trees know about this.

 

38. 38. Ещё не сгнили устои мира?

 

— Ещё не сгнили устои мира?

— Об этом знают деревья.

 

 

 

— The foundations of the world have not rotted yet?

— Trees know about this.

 

39. 39. Ещё не сгинули встречающие свет?

 

— Ещё не сгинули встречающие свет?

— Об этом знают деревья.

 

 

 

— Those who meet light have not died yet?

— Trees know about this.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

40. 40. Встретишь странника

 

— Встретишь странника

— убей странника.

 

 

 

— You will meet a wanderer

— Kill the wanderer.

 

41. 41. Он уходит

 

— он уходит

в горящую рощу.

 

 

 

— He's leaving

In a burning grove.

 

42. 42. Он появляется

 

— Он появляется

из золотой дубравы.

 

 

 

— He appears

From a gold oak tree.

 

43. 43. Его путь проходит

 

— Его путь проходит

по краю неба и земли.

 

 

 

— His path passes

along the edge of the sky and the earth.

 

44. 44. Его следы исчезают

 

— Его следы исчезают

за холмами.

 

 

 

— His traces disappear

Behind the hills.

 

45. 45. Он исчезает

 

— Он исчезает

в горах.

 

 

 

— He disappears

in the mountains.

 

46. 46. Встретивший странника

 

— Встретивший странника,

исчезает.

 

 

 

— The one who meets the wanderer,

disappears.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

47. 47. Спящей бабочке приснится цветок

 

— Спящей бабочке приснится цветок.

— Спящему цветку приснится бабочка.

 

 

 

— A sleeping butterfly dream a flower.

— A sleeping flower dream a butterfly.

 

48. 48. Он услышал звуки сна

 

— Он услышал звуки сна.

— Он увидел сон звуков.

 

 

 

— He heard the sounds of sleep.

— He saw a sleep of sounds.

 

49. 49. Мудрость рядом со смертью

 

— Мудрость рядом со смертью.

— Между ними лишь след полёта.

 

 

 

— Wisdom next to death.

— There is only a trace of flight between them.

 

50. 50. Сон существ

 

— Сон существ.

— Явь камней.

 

 

 

— Sleep of creatures.

— Reality of stones.

 

51. 51. Сон травы

 

— Сон травы.

— Трава сна.

 

 

 

— Sleep of grass.

— Grass of sleep.

 

52. 52. Он увидел траву

 

— Он увидел траву.

— Облик до рождения.

 

 

 

— He saw the grass.

— The shape before birth.

 

53. 53. Он увидел траву

 

— Он увидел траву.

— Облик после смерти.

 

 

 

— He saw the grass.

— The shape after death.

 

54. 54. Рисую шёпот листьев красками

 

— Рисую шёпот листьев красками.

— Рисую шёпот красок листьями.

 

 

 

— I draw a whisper of leaves with paints.

— I draw a whisper of paints with leaves.

 

55. 55. Щиты и копья вдоль дорог

 

— Щиты и копья вдоль дорог.

— Кивая головами, приходим и уходим.

 

 

 

— Shields and spears along the roads.

— Nodding their heads, we come and leave.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

56. 56. Сон Пушка

 

— Сон Пушка.

 

 

 

 

Dog sleep (Dog named "Fluff")

 

57. 57. Красные маки

 

— Красные маки.

 

 

 

 

— Red poppies.

 

58. 58. Красный телефон

 

— Красный телефон.

 

 

 

 

— Red phone.

 

59. 59. Истина

 

— Истина.

 

 

 

 

— Truth.

 

60. 60. Зеркало

 

— Зеркало.

 

 

 

 

— Mirror.

 

61. 61. Тапочки

 

— Тапочки.

 

 

 

 

— Slippers.

 

62. 62. Подушка

 

— Подушка.

 

 

 

 

— Pillow.

 

63. 63. Цветок

 

— Цветок.

 

 

 

 

— Flower.

 

64. 64. Цветок

 

— Цветок.

 

 

 

 

— Flower.

 

65. 65. Кисти вымыты

 

— Кисти вымыты.

 

 

 

 

— The brushes are washed.

 

66. 66. Я жду, когда закипит вода для чая

 

— Я жду, когда закипит вода для чая.

 

 

 

 

— I'm waiting for water to boil for tea.

 

 

86-93

Бурдонов

 

 

 

 

 

 

1994

 

67. НАД МАЛЕНЬКИМ ПРУДОМ С ЧЁРНОЙ ВОДОЙ

 

Над маленьким прудом с чёрной водой

Клубятся белые облака.

Они плывут под синей водой,

Тиха небесная река.

 

Маленький пруд зарос травой,

Деревья скрыли его от глаз.

У каждого в мире путь свой,

Хоть встретились мы сейчас.

 

У каждого в мире есть свой дом,

У каждого есть своя река.

Останется пруд цепенеть подо льдом,

Растают белые облака.

5 августа 1994

 

68. ДЕРЕВЬЯ УВИТЫЕ ХМЕЛЕМ

 

Деревья увитые хмелем

у берега Чёрного озера

Неподвижны в вечернем воздухе

в ожидании ночи или дождя.

 

Серое облако в небе не знает,

куда направить свой путь.

Луч угасающий медленно падает

сосновому лесу на грудь.

 

Всё отчего-то кругом насторожено,

не шелохнётся трава-печаль.

Всё, что нам в жизни с тобою положено,

друг мой усталый, не скинешь с плеча.

12 августа 1994

 

69. ТИХО СПУСТИЛОСЬ ЗА ДАЛЬНИЙ ЛЕС ОРАНЖЕВОЕ СОЛНЦЕ

 

Тихо спустилось за дальний лес

оранжевое солнце.

В светлом небе — Луны половина.

Проплывает медленно в воздухе

травяная пушинка.

Темнеют деревья. Дорога уже не светла.

Дневное тепло угасает.

Тишина. Одиночество. Усталые ноги.

Всё, что было до вечера, кажется сном.

Что мне вспомнится при пробуждении?

15 августа 1994

 

70. ВОЗВРАЩЕНИЕ НАДИ КРУПП С КУРОРТОВ БОЛГАРИИ

 

Из заграничного тура

Возвращается Надя Крупп.

Под дождём и ветром

на дороге Ласицкой

сбилась с пути,

заблудилась в болотах,

потеряла сапоги.

Говорит: "Умираю! Дайте воды попить".

Говорит: "Теперь я знаю:

Нет лучше страны, чем Россия,

А в России лучше Липовки нет".

А над Липовкой дождь третий день идёт.

В озёрах вода остыла.

Хлеб не привозят — дороги размыло.

На пекарне сломалась печь.

А над Липовкой дождь третий день идёт.

По серому небу летят ветра.

У соседей крыша гнилая течёт.

И Коля Глухой уже пьян с утра.

Так возвращается Надя Крупп

босиком и с большим рюкзаком.

Издали нам кричит: "Дайте воды попить!"

23 августа 1994

 

МОЙ АРХИТЕКТОР

 

Книжка стихотворений, прозаических миниатюр и рисунков.

 

Опубликовано в книге «Ритуальные числа» и журнале «Край городов», 2006, №37.

 

11 стихотворений.

Кажется, 8 из этих стихотворений есть в предыдущих тетрадях.

Но я всё равно посчитал здесь 11 стихотворений.

1989-1994

 

 

В запечатанном четырёхмерном цилиндре пространства-времени моего детства Архитектор и Ученик ведут нескончаемые беседы о том, как устроен этом мир...

 

 

71. 1. Как устроен этот мир?

 

"Как устроен этот мир?" — спрашивает Ученик.

Архитектор говорит:

"Мир на части расчлени:

Ты увидишь в левой части —

все болезни, все напасти.

Ты увидишь в правой части —

только радость, только счастье."

"Неужели всё так просто?" — спрашивает Ученик.

Архитектор закружился, на свистульке засвистел,

и ногой притопывает в лад.

Начинается торжественный обряд:

Надевает Ученик голубой колпак.

 

 

 

72. 2. Что такое дорога?

 

"Что такое дорога?" — спросил Ученик.

Архитектор сказал: "Пойдём."

"Но могу ли уйти я из этого мира?"

Архитектор сказал:"Не можешь."

"В чём же смысл пути?" — спросил Ученик.

Архитектор сказал: "Пойдём."

 

 

 

Архитектор сказал: "Нет ничего печальнее Железной Дороги."

"Что значит "нет ничего печальнее Железной Дороги"?" — спросил Ученик.

 

Архитектор ответил:

 

Железная дорога пересекает мир с запада на восток, и с востока на запад. Если двигаться вперед, то будущее — на востоке, а прошлое — на западе. Но если возвращаться, то будешь приближаться к западу и отдаляться от востока. Железная Дорога — это главная ось мира. На востоке — тоска неизвестности, но туда нельзя уйти. На западе — тоска возвращения, но возвращение — через неизвестность. Иногда по Железной Дороге проходят поезда. Это бывает редко, но это означает, что связь с другими мирами существует. Поезда пересекают мир с запада на восток и с востока на запад. Можно смотреть на них, когда они проходят через мир. Поезда проходят не останавливаясь.

 

Поэтому и говорят: "нет ничего печальнее Железной дороги."

 

73. 3. Что такое печаль?

 

"Что такое печаль?" — спросил Ученик.

Архитектор ответил улыбкой.

"Жизнь ненадёжна, неверна и зыбка."

Архитектор ответил улыбкой.

"Затеряна в море прозрачная рыбка."

Архитектор ответил улыбкой.

"Но всё же надежды мне чудится свет."

Архитектор ответил: "Нет."

 

 

 

Архитектор сказал: "Сколь велика прелесть малого движения."

"Что значит "прелесть малого движения"?" — спросил Ученик.

 

Архитектор ответил:

 

"К западу от Жёлтого Дома есть Песчаный Холм, поросший молодыми соснами. Самые высокие из них не выше головы маленького человека. Присядь и ты увидишь лунки в песке. Это муравьиный лев делает лунку, когда прячется в песок. Когда муравьиный лев чуть пошевелится, песчинки тихо осыпаются в лунку.

 

Поэтому и говорят: "прелесть малого движения".

 

74. 4. Что такое тишина?

 

"Что такое тишина?" — спрашивает Ученик.

Архитектор бьёт в барабан: "Бам-ба-бам! Бам-ба-бам!"

Архитектор дует в трубу: "Ду! Ду-ду! Ду! Ду-ду!"

Архитектор палит из пушки: "Ба-бах!"

 

 

 

Архитектор сказал: "Небо и Землю соединяет трава."

"Что значит "Небо и Землю соединяет трава"?" — спросил Ученик.

 

Архитектор ответил:

 

"К северу от центра мира — тысячелистника белое поле и сосны вдали и вокруг. Они часовые времени. По кругу время не движется. Время само есть круг, заполненный соцветьями перемен. В сухом перестукивании стеблей выстраивается мелодия пути. 12 перекрестков на нем как 12 нот. 2048 — число перемен. Тысячелистника белое поле то ли рождает время, то ли хоронит время. Даже ночью тысячелистника белое поле горит над миром. Но каждый знает: тысячелистник — это всего лишь трава.

 

Поэтому и говорят: "Небо и Землю соединяет трава."

 

75. 5. Как построить мне дом?

 

"Как построить мне дом?" — спросил Ученик.

Архитектор сказал: "Выкинь вон

всё, что ты накопил: эти брёвна гнилые, этот битый кирпич."

"Простите, но это память моя." — ему прошептал Ученик.

Архитектор молча взмахнул крылом

и скрылся в теснине гор за утёсом орлиных гнёзд.

 

 

 

Архитектор сказал: "В доме без стен всегда свежий воздух."

"Что значит "в доме без стен всегда свежий воздух"?" — спросил Ученик.

 

Архитектор ответил:

 

"Центр мира занят сосновым бором. Деревья старые и поэтому пол чистый и крыша плоская. Стволы широкие и ровные. Они не создают стен, но размечают пространство на комнаты — их углы, ниши и выступы. Переходя из комнаты в комнату, переступаешь через корни деревьев и будто отворяешь и затворяешь двери. Прислонившись спиной к стволу, будто смотришь в широкие окна. Только ветер, несущий запахи мира, гуляет свободно.

 

Поэтому и говорят: "В доме без стен всегда свежий воздух."

 

76. 6. Что такое смерть?

 

"Что такое смерть?" — спрашивает Ученик.

Архитектор говорит:

"В ящик досчатый положат,

в землю влажную зароют,

холм насыпят и уйдут."

"Неужели всё так страшно?" — спрашивает Ученик.

Архитектор засмеялся, в кружку пива нацедил,

"С Вас полтинник!" — объявил.

 

 

 

Архитектор сказал: "В сердцевине мира гнездится грусть."

"Что значит "в сердцевине мира гнездится грусть"?" — спросил Ученик.

 

Архитектор ответил:

 

"В центре мира — маленький домик. У изразцовой печки ходит по полу птица-удод. Она не может жить в неволе и умрёт через несколько дней. Она не может жить в неволе и умрёт через несколько дней. Птица-удод. Она не может жить в неволе и умрёт через несколько дней. Она не может жить в неволе и умрёт через несколько дней. Птица-удод. На голове у неё хохолок. Птица-удод. Она ходит по полу.

 

Поэтому и говорят: "В сердцевине мира гнездится грусть."

 

77. 7. Что такое любовь?

 

"Что такое любовь?" — спросил Ученик.

Архитектор сказал: "Ну что ж!

Если нету больше других забот,

то можно еще любить."

"Сколь грустная Ваша теория!" — заметил ему Ученик.

Архитектор заплакал —

стали влажны рукава его платья.

 

 

 

Архитектор сказал: "Встреча людей подобна проливному дождю."

"Что значит "встреча людей подобна проливному дождю"?" — спросил Ученик.

 

Архитектор ответил:

 

"В центре мира рядом с маленьким домом, в котором гнездится грусть, есть другой маленький дом. Он пуст, в нём никто не живет, но дверь открыта. Когда с неба на землю внезапно падает проливной дождь, можно укрыться в пустом доме. И в раскрытую дверь смотреть, как водяные струи льются с вершин сосен на траву и корни, соединяются вместе и текут по тропинкам земли. Если другой человек тоже спрятался здесь от дождя, можно смотреть вместе. Это называется встреча людей. Неважно, обменяются ли они взглядами или словами или прикосновениями. Чувство соприсутствия подобно воде омоет их души и соединит струями, прозрачными и осязаемыми как струи дождя. Они промокнут с головы до ног.

 

Поэтому и говорят: "Встреча людей подобна проливному дождю."

 

78. 8. приют для усталых душ?

 

Спрашивает Ученик:

"Там, где деревья уходят вниз,

где солнце лежит у ног,

где в антинебе — антибог,

где тонет мокрый осенний лист,

там ли на дне океанских луж

приют для усталых душ?"

Архитектор говорит:

"Ну, конечно!"

 

 

 

Архитектор сказал: "Светла вода в колодцах."

"Что значит "светла вода в колодцах"?" — спросил Ученик.

 

Архитектор ответил:

 

"Колодец находится в западной части мира, недалеко от Станции. В нём сплетаются пять стихий. Его космическая основа — небесный Огонь наверху, холодная Вода внизу, и тёплый песок Земли посередине. Его уток — это живое и человеческое: пустотелое Дерево колодезного сруба, внутри которого — звенящий Металл колодезной цепи. В летний полдень, когда солнце в зените неба, тень колодца падает внутрь него. В глубине, на том конце падения — тёмная фигурка маленького мальчика в сияющем небе и ореоле солнечных лучей. Поднимаешь цепь и ставишь ведро на край сруба — так, что небо переливается через край и падает на сухой песок земли.

 

Поэтому и говорят: "Светла вода в колодцах." 

79. 9. В чем смысл искусства?

 

"В чем смысл искусства?" — спросил Ученик.

Архитектор повёл рукой:

"Наша миссия — в мир нести

истину, добро, красоту и покой.

Волею духа преображая душу и мир

в один волнующий миг".

"Яволь! Мой Архитектор!" —

выкрикнул Ученик.

 

 

 

Архитектор сказал: "Следуя ритуалу, человек поднимается до детства."

"Что значит "следуя ритуалу, человек поднимается до детства"?" — спросил Ученик.

 

Архитектор ответил:

 

"К югу от Железной Дороги есть полоса препятствий для тренировки солдат. В конце её — Высокая Стена. Она делит мир на две половины: западную и восточную. Крыша — это небо, пол — земля, внешние стены — горизонт. С одной половины на другую можно перейти двумя путями: через нижнее окно в Стене — это путь земли, и через верхнее окно — это путь неба. Конечно, можно просто обойти Высокую Стену, но это было бы нарушением ритуала. Дети, играя в "войну", обычно используют нижний путь, но тот, кто не боится и поднимается до верхнего окна, видит солнце в небе.

 

Поэтому и говорят: "Следуя ритуалу, человек поднимается до детства." 

80. 10. Что есть человек?

 

"Что есть человек?" — спросил Ученик.

Архитектор взял карандаш:

"Сначала рисуем овал живота,

и узкую щель — для кричащего рта,

и кости-штрихи — чуть поболее ста..."

"А разве не в разуме и душе

человека сокрыта суть?"

Архитектор в сердцах сломал карандаш:

"Скорее-скорее об этом забудь!"

 

 

 

Архитектор сказал: "Невыносимо, когда граница не имеет предела."

"Что значит "граница не имеет предела"?" — спросил Ученик.

 

Архитектор ответил:

 

"На юго-востоке мира есть Большое Болото. Оно начинается от самой Железной Дороги и уходит на юг. Это и есть граница мира. Но здесь она не имеет предела; она доходит до горизонта, но не там её предел. Ты видишь далеко-далеко чёрточки мёртвых деревьев. Не дойти до них. Но и деревья — не предел. И неизвестно — что там? О, если бы пройти Болото из конца в конец! Есть ли земля на другом краю? Что это за земля? Ты никогда не узнаешь этого.

 

Поэтому и говорят: "Невыносимо, когда граница не имеет предела." 

81. 11. В чём источник истинный творчества?

 

Спрашивает Ученик:

"В чём источник истинный творчества?"

Архитектор уходит.

Ученик остается один

познавать горький вкус одиночества.

 

 

 

Через белую поляну проходил его путь. Тропинка ныряла под белый цвет к тысячам зелёных стеблей и листьев, к жёлтой земле. Тысячелистника белое поле было зеркалом неба. Десять тысяч перемен созревали в чашечках цветов. Казалось, они гудели в напряжении и ожидании, и тишина была низким гулом времени. Ветер, влетавший в поляну, делал круг и замирал неподвижно в тёплом воздухе. Тёмное золото сосен плыло по кругу, по кругу. Высоких сосен иероглифы теснились в небесной плоскости древнего текста. Пять тысяч иероглифов было в том сосновом лесу, окружавшем поляну. Ещё не прочитанным был этот лес, не свершившимися — перемены тысячелистника, мутно белое зеркало.

 

Ученик сделал маленький шаг. Тропинка вела его в библиотеку — за деревьями на том конце поляны. Женщина-библиотекарь выдала книгу Ученику. С книгой в руках он шёл мимо клумбы с красными и жёлтыми цветами, мимо стендов с правилами военной подготовки, мимо палаточного лагеря с солдатами пяти государств, вдоль железной дороги, по горячему песку, мимо колодца и звона цепи, мимо маленьких холмиков с круглыми лунками муравьиных львов, по песчаной дороге, ведущей к озеру, по тропинкам в лесу, через луг с цветущей травой.

 

Негде было остановиться, чтобы читать книгу.

 

Разве что вернуться домой и, забравшись с ногами на кровать, раскрыть книгу и смотреть в окно на деревянный стол и лавку, на тропинку и лес...

 

Позже, когда он шёл по улицам городов, глядя на здания, автомобили и людей, он ловил себя на странной мысли, что за всю свою жизнь так и не прочитал ни одной книги. Он снова шёл в библиотеку, брал книги у друзей, покупал в магазинах, проводил пальцем по корешкам томов на своих книжных полках, перекладывал стопки книг на письменном столе, доставал книгу из сумки и убеждался, что закладка со вчерашнего дня переместилась ещё на несколько страниц. Вроде бы успокоенный, он открывал книгу и, глядя в белые страницы её, видел вереницу полян, уходящих куда-то вдаль и вверх, где на холме стояло здание библиотеки. Начинал читать вслух и слышал сухой перестук стеблей тысячелистника. Пытался читать по слогам, шевеля губами, — будто одну за другой, одну за другой отрывал мелкие чашечки белых цветов.

 

Может быть, книга затерялась в лесу, между корней сосен? или под травой поляны? или в сухом песке у железной дороги? В том времени, когда мама была молодой, а он не умел читать? Прибегала рыжая собака Рекс. И как-то он сказал ей: "Давай почитаем книгу." Она лизнула его в нос и убежала, махая хвостом.

Падал снег за окном, засыпая тропинку к дому, в печке потрескивали дрова, домашние ушли в гости, а чай в кружке был ещё горячим, когда он начал писать книгу. Стебли тысячелистника почти ровными рядами ложились на белую поляну бумаги. Он старательно рисовал тычинки над чашечкой буквы ё и узкий лепесток над буквой й. Белая с чёрным собака забралась с ногами на кровать и, свернувшись калачиком, смотрела на него тёмным глазом. Белое зеркало зимнего дня помутнело и стало темнеть, когда он лёгким движением дописал сухую ветку чуть ниже кроны первой сосны. Оставалось ещё 4.999.

 

"А хорошо бы выпить." — подумал он вдруг. Тут в избу вошли люди. На столе появилась закуска, из подпола достали бутылку. Соседские бабушки слабыми голосами пели старые песни, будто вились узкие тропинки в лесу. Он выпил ещё, и в голове зашумел проснувшийся ветер. Ночь терпеливо стояла под окнами, ожидая, когда её впустят внутрь.

 

Проснувшись, он увидел бледное солнце в окне. Белая с чёрным собака подошла и лизнула его в нос. "А что, может быть, пока все спят, мы успеем прогуляться в Большую Библиотеку по лесной дороге, или по луговой дороге, или по дороге вдоль Чёрного Озера?" — подумали они оба. Он быстро оделся и они вышли в рассеивающуюся муть утреннего тумана.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Архитектор умер.

 

1995

 

82. ВСЕ ДЕСЯТЬ ДУШ МОИХ...

 

Опубликовано в книгах «Ритуальные числа», «118 стихотворений Игоря Бурдонова в переводе Гу Юя». №101 и газете «МОЛ» № 5, 2004.

 

Китайцы считают,

что у человека не одна душа, а десять:

семь земных душ по и три небесных душа хунь.

Когда человек умирает,

земные души-по уходят в землю,

а небесные души-хунь поднимаются на небо.

 

 

Поднимались по склону горы.

Лился цветов аромат.

Пахло сухостью у корней жёлтых трав.

С плоских камней осыпался белый лишайник.

Земля под пальцами шуршала.

 

Все десять душ моих поднимались по склону горы.

 

Первая душа тепло камней нагретых солнцем и трещинок чертёж

читала пальцами и улыбалась.

 

 

Вторая душа не дыша следила бабочки полёт

и сама была как бабочка.

 

Третья душа у корней горной сосны забылась подобно старой хвое,

что усыпала землю меж корней горной сосны.

 

Четвёртая душа была не здесь:

её душа — как странно, что у душ душа бывает —

плыла в лазури неба вместе с облаками,

что плыли с нами наравне.

 

Пятая душа бездумно собирала землянику.

 

Шестая душа по тропе поднималась и сочиняла стихи. 

 

 

我的魂魄共有十个……

 

 

 

 

中国人认为, 人的魂魄

不止一个，而是十个：

七魄来自地，三魂来自天。

当人死的时候，

七魄归入泥土，

三魂升上天庭。

 

魂魄沿着山坡攀登。

飘逸着花香，

发黄的草根散发干燥的气息。

扁平的石头落下白色的地衣。

手指下的土沙沙有声。

 

我的十个魂魄沿着山坡攀登。

 

第一个魂魄用手指辨认

被阳光晒暖的石头和缝隙

并展露笑容。

 

第二个魂魄凝神平息注视蝴蝶飞舞，

它自己就像蝴蝶。

 

第三个魂魄忘我地依着山松的树根，

就像从松树上坠落的松针。

 

第四个魂魄不在此处：

切勿见怪，魂魄也有魂——

它在碧空中伴随云彩飘浮，

大致等同于我们的高度。

 

第五个魂魄无忧无虑摘采浆果。

 

第六个魂魄沿山路登攀并酝酿诗作。

 

Седьмая душа на скале над обрывом ловила ветер,

что падал, падал, падал.

 

Восьмая душа в горном лесу, где плетёт паутину паук, погибала.

 

 

Девятая душа сидела на камне и плакала.

 

Десятая душа, заблудившись в цветах, смеялась.

 

Все десять душ моих поднимались по склону горы.

 

А у склона горы не было конца.

И у горы не было вершины.

А только камни, сосны, цветы и небо,

и солнце, и облака.

 

Изредка встречали мы хижину горную.

Там жил пастух или не жил никто.

Или не жил никто.

Или не жил никто.

 

Липовка. Лето — 1995

 

 

Это первое стихотворение в книге «Ритуальные числа» помещено перед предисловием, что показывает внимание поэта к этому стихотворению.

 

Это послесловие Гу Юя перевел с китайского И.Б.

 

第七个魂魄在断崖上扑捉阵风，

以至于坠落、坠落、坠落。

 

第八个魂魄迷失在山林，

那里的蜘蛛正遍织蛛网。

 

第九个魂魄坐在石头上哭泣。

 

第十个魂魄沉迷于花丛，发出笑声。

 

我的十个魂魄沿着山坡攀登。

 

可是山峦山坡无边无际。

群山也看不见顶峰。

只有石头、松树、花朵、天空，

有太阳，还有云。

 

我们偶尔遇见山中的低矮茅舍。

那里住着牧羊人或无人居住。

也可以说空无人影。

也可以说空无人影。

 

1995年

2019，4，29 谷羽译

 

诗集《礼数》的第一首诗

排在序言之前，足见诗人的重视。

 

ДВЕНАДЦАТЬ ЛИПОВСКИХ ПЕСЕН

 

Опубликовано в книге «Ритуальные числа».

 

83. 1. Ветер сильный

 

Опубликовано в книге «Ритуальные числа» и на сайте «Поэзия Московского Университета».

 

Ветер сильный.

В небе серые облака.

 

Ветер сильный.

Что я могу сказать?

 

Ветер сильный.

На что я могу надеяться?

 

Ветер сильный.

Что я могу понять?

 

Ветер сильный.

Что я могу увидеть?

 

Ветер сильный.

Что я?

 

Липовка. Лето — 1995

 

84. 2. Плащ бога

 

Опубликовано в книге «Ритуальные числа».

 

Если серые облака, низко летящие над землёй, —

это край запылённый плаща Бога,

то хочу я спросить:

" Куда держит путь этот Старец?

Разве есть, куда уйти Ему?

Разве есть, что оставить? "

 

Липовка. Лето — 1995

 

85. 3. Молитва о спасении Бога

 

Опубликовано в книге «Ритуальные числа».

 

Вглядываясь в соцветие увядающего цветка,

кто не пожалеет о скоротечности жизни?

кто не вознесёт молитву о спасеньи своей души?

Но никто в этом мире

не пожалеет Бога,

не вознесёт молитву о спасеньи Его.

 

Липовка. Лето — 1995

 

86. 4. Неудачный опыт

 

Опубликовано в книге «Ритуальные числа».

 

Если правда, что Бог сотворил человека,

то сколь неудачен этот опыт Его!

Кроме жалоб и просьб ничего Он не слышит.

Но теперь уж не скрыться в одиночестве прежнем.

 

Липовка. Лето — 1995

 

87. 5. Тёмная вода

 

Опубликовано в книге «Ритуальные числа» и на сайте «Поэзия Московского Университета».

 

Тёмная вода, что легла под мои ладони,

вдруг стала небом, в котором

плыли деревья и голос звучал:

" Если, как ты говоришь,

люди так любят Бога,

отчего жалеют они себя, или друг друга,

но не Его? "

 

Липовка. Лето — 1995

 

88. 6. Уснувший рыбак

 

Опубликовано в книге «Ритуальные числа».

 

Уснувший рыбак на резиновой лодке

плывёт по теченью реки

Навеки уснувший рыбак на резиновой лодке

плывёт по течению жёлтой реки

 

Липовка. Лето — 1995

 

89. 7. Восходящее солнце

 

Опубликовано в книге «Ритуальные числа».

 

Восходящего солнца туманный круг

плывёт по воде ко мне

Восходящего солнца туманный круг

с дальнего берега плывёт по чистой воде ко мне

 

Липовка. Лето — 1995

 

90. 8. Дальний берег

 

Опубликовано в книге «Ритуальные числа» и на сайте «Поэзия Московского Университета».

 

Дальний берег плывёт в тумане

между двух восходящих солнц

Дальний берег исчез в тумане

между двух голубых пустот

 

Липовка. Лето — 1995

 

91. 9. В белом небе белые облака

 

Опубликовано в книге «Ритуальные числа».

 

В белом небе белые облака,

белый ветер, белый шум.

 

Кони пасутся в лугах

и думают:

В белом небе белые облака,

белый ветер, белый шум.

 

Птица парит высоко

и думает:

В белом небе белые облака,

белый ветер, белый шум.

 

Ива глядится в белую воду

и думает:

В белом небе белые облака,

белый ветер, белый шум.

 

Думает о смерти моя душа

и видит:

В белом небе белые облака,

белый ветер, белый шум.

 

Думает о смерти моя душа

и видит:

В белом небе белые облака,

белый ветер, белый шум.

В белом небе белые облака,

белый ветер, белый шум.

В белом небе белые облака,

белый ветер, белый шум.

В белом небе белые облака,

белый ветер, белый шум.

 

Липовка. Лето — 1995

 

92. 10. Их было шесть

 

Опубликовано в книге «Ритуальные числа».

 

Их было шесть и звались они:

Ветер, Дерево, Небо,

Камень, Трава и Вода.

 

Ветер был его звуком.

Дерево было жизнью.

Небо было светом.

Камень был его телом.

Трава была его кожей.

Вода была душой.

 

А потом они ушли,

и он остался один.

 

И кто-то седьмой,

кого он не знал,

тихо-тихо сказал:

 

" Теперь я буду тобой,

Теперь я буду тобой,

Теперь я буду тобой

до скончанья времён ".

 

Липовка. Лето — 1995

 

93. 11. Художник

 

Опубликовано в книге «Ритуальные числа».

 

Зачем ты, художник, рисуешь дерево?

Солнце играет в его ветвях,

и шепчутся листья с ветром летящим.

И ты им не нужен.

 

Зачем ты, художник, рисуешь воду?

Плывут по воде облака,

и шепчутся волны с прибрежным песком.

И ты им не нужен.

 

Зачем ты, художник, рисуешь горы?

Небо лежит на вершинах гор,

и шепчутся травы на склонах крутых.

И ты им не нужен.

 

Я знаю, художник, что ты одинок и в пути.

Печальней сюжета тебе всё равно не найти.

И дерево плачет,

тоскует вода,

и горы — в молчании.

Ты снова рисуешь своё с пустотою

венчание.

 

Не лучше ли нам прекратить эти глупые споры?

И выбросить краски, и кисти сломать.

Из дерева сделать ладью и, плывя по воде,

ожидать,

как вдали вырастают до неба безумные горы.

 

Липовка. Лето — 1995

 

94. 12. В нашем большом лесу много белых грибов

 

Опубликовано в книге «Ритуальные числа».

 

В нашем большом лесу много белых грибов.

Мы собираем их.

Очень нам нравится это.

 

На нашем большом лугу выросла земляника.

Мы собираем её.

Очень нам нравится это.

 

В нашей большой реке водятся караси.

Ловим мы карасей.

Очень нам нравится это.

 

В нашей жизни давно нет места страху и боли.

Не вспоминаем про них.

Очень нам нравится это.

 

В наших больших домах много сушёных трав.

Тонкий плетём узор.

Очень нам нравится это.

 

Тонкий плетём узор, думаем о хорошем.

Выйдет большой ковёр.

Очень нам нравится это.

 

Будет к зиме ковёр, постелим его на пол.

Будем смотреть в огонь.

Очень нам нравится это.

 

Будем смотреть в огонь, будут сниться тёплые сны.

Вы не будите нас. Вы не будете нами.

Вы не будите нас. Вы не будете нами.

 

Липовка. Лето — 1995

 

КОРАНИЧЕСКИЙ ТРИПТИХ

 

95. 1. День, который сделает детей седыми (Суд)

 

Опубликовано в книге «Ритуальные числа».

 

Словно волчий вой

над пустой землёй

долгий голос трубы

 

слушают в утреннем свете

ещё не рождённые дети,

и мертвецы покидают гробы.

 

Несущий ношу лишится ноши.

Целующий женщину лишится губ.

Высокий лес как осока скошен,

тростинкою тонкой ломается дуб.

 

Горы, прочно стоящие над равниной

падают как миражи в пустыне.

Тянущий руки лишится рук,

матери — сын, мужа — жена, и друга — друг.

 

Ближе к тебе, чем ярёмная жила,

над каждою вещью могучая сила.

Тебя наконец-то оставит она.

Ты станешь собою до самого дна.

 

И ты свою потеряешь тень.

И ты получишь полный расчёт.

Орёл и решка, нечет и чёт.

И дольше века продлится день.

 

С зелёной землёю, ставшею белой золой,

синее небо сойдётся, ставшее белой мглой.

 

1995

 

96. 2. Сады, где внизу текут реки (Рай)

 

Опубликовано в книге «Ритуальные числа».

 

В этом сне наяву

бесконечно мгновение длится,

беспредельно раскрыто

в обе стороны времени.

 

В этом месте сошлись

все тропинки земли,

неба облачные пути,

и прямые дороги

благородных мужей.

 

Ничего не исчезло:

те же солнце и звёзды,

те же женские ласки,

те же шрамы на теле,

та же грязь в колее.

 

Ничего не осталось:

ни высоких мечтаний,

ни бездонных отчаяний.

 

Даже горе стало частью

обязательного счастья.

Даже радости безумие

отрешённей египетской мумии.

 

Над равниною светом наполненной

словно водоросли под волнами

на бессонных качелях вечности

качаются сны человеческие.

 

1995

 

97. 3. Жёлтые верблюды (Ад)

 

Опубликовано в книге «Ритуальные числа» и газете «МОЛ» 5, 2004.

 

Здесь конец — это снова начало.

А начало — начало конца.

Падая вверх, птица кричала,

рождённая не из яйца.

 

По кругу за тенью тень

врага преследует враг.

Здесь каждый стрелок — мишень.

А свет чернее чем мрак.

 

Твоя рука на плече

впереди идущего.

Обернётся — увидишь себя.

 

Позади идущего

рука на твоём плече.

Обернёшься — увидишь себя.

 

Здесь нет сна.

Ночь ярче дня.

Здесь до самого дна

колодцы полны огня.

 

Прошедшую жизнь как подачку

бросили на нищенское блюдо.

Вот и вся твоя пища отныне!

 

Бессонно идут по пустыне

караваны жёлтых верблюдов,

жующих вечности жвачку.

 

1995

 

98. СИРЕНЕВЫЙ СИРИН

 

Опубликовано в книге «Ритуальные числа».

 

На дереве синем сиреневый Сирин

о вечной невесте стозвучную песню

то жалобно плачет, то сладко поёт.

 

Взлетает до неба стрела или лебедь.

Падёт на осоку копьё или сокол.

То в губы целует, то в очи клюёт.

 

О вечной невесте прощальная песня

как крик журавлиный с небесного клина,

как уханье сов из оглохших лесов.

 

Про красные зори и чёрные грозы,

про белое море и чёрные горы,

про ясные взоры и чёрную кровь.

 

А где же лихие твои женихи?

Там злые курганы — зелёные раны

на теле степи спит усталый ковыль.

 

Плывут над курганом больные туманы.

А мёртвые боги ушли по дороге,

похожи на ветер, похожи на пыль.

 

Убитые звери, забытая вера,

без тела одежда, истлела надежда,

по белому морю уплыло кольцо.

 

О вечной невесте венчальную песню

играет на лире сиреневый Сирин —

незрячая птица с девичьим лицом.

 

1995

 

99. О ВЕТЕР ЛЕТЯЩИЙ!

 

О Ветер летящий!

 

Как может быть, что ты,

так верно чувствующий

тончайшие оттенки осени,

не различаешь

года, века и эпохи?

 

О листопад, опускающий небо на землю!

 

Как может быть,

что тебе всё равно,

ребёнок я или старик?

 

О тропинки земли!

 

Вы ещё не прогнулись

под тяжестью судеб

поколений людей,

прошедших

из ниоткуда в никуда?

 

Всё та же трава на обочине,

корень дерева старый,

и ветер,

несущий последний листок

на осенний ковёр.

 

Всю свою жизнь человек в пути,

он хочет найти

то, что его отличает

от других людей.

 

Но чем успешнее поиск его,

тем больше уходит вместе с ним

в небытие навсегда.

 

О Ветер летящий!

 

Вернись лет на сорок назад,

спроси у ребёнка...

Впрочем, что же спросить?

Старики знают столько ответов,

но не помнят ни одного вопроса.

 

Мёрзнет трава на обочине,

сохнет корень дерева старый,

последний листок вплетается

в осенний ковёр.

 

Неизбежна осень,

как неизбежна весна

в следующем году.

 

Неразличимость...

 

Даже смертью нельзя

ничего доказать.

 

8 октября 1995

 

100. МНЕ ПРИСНИЛСЯ ВОЛОДЯ КАНТОР

 

Мне приснился Володя Кантор,

в синем небе плывущий под белым облаком,

подобный девочке-парашютистке —

такой же весёлый и бесстрашный.

 

А в центре зелёного луга,

поднявши голову,

Боря Скуратов

следил полёт подобно спутниковой антенне —

такой же чуткий и направленный остро.

 

И укрывая его от холодного ветра

тёмным крылом,

Виктор Коллегорский

говорил лемериками,

что оканчивались одной и той же фразой:

"Не бойся летящего! Это всего лишь Кантор".

 

Я же прятался в колючих кустах шиповника,

подобный птице — удоду —

такой же грустный,

и выглядывал с другого конца кустов,

похожий на гриб-боровик,

подобный лысине китайского мудреца,

боясь пропустить:

 

Как Володя Карпец под руку поведёт

Владимира Борисовича Микушевича

в долгую аллею осени.

Бесподобный ведут разговор,

кружащийся листьями золота и киновари

в ясном тумане неяркого солнца лучей.

 

Я подбегу к ним и крикну:

" Вот!

Это книга сновидений,

которую я добавляю в собрание моих сочинений,

хранящееся у Владимира Борисовича Микушевича.

Она начинается довольно забавно:

"Мне приснился Володя Кантор летящий..."

8 октября 1995 

101. ТАНЕЦ ХРИЗАНТЕМЫ

 

Опубликовано в книге «Ритуальные числа», журнале дитературной элиты "ЛАУРЕАТ" 1. 2008, Международный Союз писателей "Новый современник".

 

Хризантема, что была посажена у восточной ограды сада,

спустя пятнадцать веков

отцвела далеко на западе на окраине вишнёвого сада.

 

И сегодня, вглядываясь в чистоту лепестков

и стремительный росчерк тёмных листьев, вижу

чудный танец цветка.

 

Художник пытался кистью остановить мгновение.

Поэт пьянел вдохновением от его аромата.

К женщине от приходил любовью.

К воину — ритуальным мечом.

К философу — тайной мира.

 

Самый дикий цветок из сада культуры.

Самый культурный цветок на лугах земли.

 

Хризантему рождает осенняя луна

— ледяная планета поэтов.

 

Вой одинокого волка не слышен ли в этой песне?

Луны половина постели.

Немолодость женщины.

Ужас мальчика со скрипкой в руке.

 

Математически рассчитано холодное совершенство

линий.

Непредсказуемо дико неистовство танца

движений.

 

В огромном ли каменном зале у огня родового камина

или в маленькой комнатке у дрожащего язычка свечи,

тепло ледяной хризантемы

греет души мужчин и женщин,

обещая что-то более важное, чем невозможно далёкое

лето

и вовсе несуществующая весна.

 

И только ближе к началу времён,

когда свечу зажигали для продолжения разговора с

другом,

а ещё чтобы допить вино,

лепестки хризантемы плавали в винных чашах

и не были покрыты инеем,

как ныне покрыты инеем

все пятнадцать веков танцующей хризантемы.

 

Высохших лепестков шелуха шелестит страницами книг

в которых столь удивителен шелест шелухи душ

древних мудрецов.

 

Юная девушка моего времени!

Когда я дарю тебе цветок хризантемы,

видишь ли ты в этих линиях складки одежд

прекраснейших женщин

такого долгого прошедшего времени?

 

Учёный философ моего просвещённого времени!

Учитываешь ли ты в своих необычных расчётах

и странных движениях слов

мудрость

танцующей хризантемы?

 

Господа военные люди!

Сменив древний меч на ракеты и танки,

сохранили вы честь хризантемы

и стойкость нежного цветка?

 

Любимая!

Возьми этот стебель.

Ты видишь — он снова танцует в твоей руке.

 

ноябрь 1995

 

 

1996

 

 

 

 

ТОТЕМЫ

 

 

1996

 

 

деревья травы животные вещи артефакты

 

берёза

клюква

корова

тропа

дом

 

ива

одуванчик

уж

облако

свеча

 

яблоня

тростник

единорог

скала

лестница

 

сосна

полынь

кошка

песок

окно

 

дуб

ландыш

ворон

ручей

чаша

 

102. 1. ТОТЕМ КОРОВЫ

 

 

 

В ночи молочный свет Луны течёт по руслу песчаной дороги мимо одиноких лугов заливных, залитых лунной росою, мимо тёмной громады сурового леса. Туда – к теплу деревни, где свет из окошек падает прямоугольниками на траву.

Луна заглядывает в окошко.

Человек выглядывает из окошка.

Вифредо Лам пишет картину "Тотем Луны".

 

Когда солнце ещё не взошло, но свет его заливает полнеба чистейшей бирюзы и плывёт с молочным туманом над холодной росою лугов – вот тогда пастух выгоняет коров.

Изредка щёлкает кнут. Тихо лают собаки.

 

Белая корова идёт по краю леса.

 

Когда жёлтое масло зенитного солнца плавится на горячем песке дороги, через которую перелетают тяжёлые шмели и летят над цветами лугов, коровы жуют траву.

Спит пастух под кустом. Дремлют собаки.

 

Когда солнца остывший шар упадёт за тёмную громаду леса, воздух вечера пахнет сыром. Жёлтая Луна поднимается. Коровы идут домой.

Изредка щёлкает кнут. Тихо лают собаки.

 

Дети пьют молоко Луны. Густеет солнечное масло в маслобойке. Гасят свет. Спят. Мышка ворует кусочек сыра. На заднем дворе корова вылизывает телёнка. Через щель в стене на её гладкий бок падает свет Луны.

 

В ночи уносит ветер над песчаной дорогой запахи и голоса деревни и дня.

 

103. 2. ТОТЕМ БЕРЁЗЫ

 

 

 

Корова, идущая в ночь, вполне может встретить берёзу, стоящую спать.

 

Но если не пить поутру, зачем же вставать?

Ведь если прижмёшься щекой к белой коже, можешь испачкать волосы сединой.

Но даже если заломати – всё равно ведь умирати.

 

Сквозь строй берёз под бубен барабана, или как тихий ветер шелестящий.

Или у горного ручья на камне жить.

На камне тротуаров, что для людей полезней, живущих в камне.

Изваянных, и всё же нежных.

 

Как розовая кожа берёзы в юности.

Как слабая серёжка берёзы старой, чёрной.

 

Так обходить дозором рощу по краю чёрному, и в центре белым светом любоваться.

Вот коровы жуют берёзовые веники.

Вот банные листья плывут в тумане утреннем.

 

Ну можно ли не выпить? Или нельзя?

Разве дрова горят не достаточно жарко?

На углях горячих готовит шашлык грузин.

Есть ли в Грузии берёзы?

Вот странно: в Китае есть берёзы, и говорят, что сам Мао Цзе-дун не прочь, как бедный Тютчев.

 

Что ж – в белый столб берёзового солнца я уйду, но не сейчас.

 

Сейчас – напиться!

 

104. 3. ТОТЕМ РУЧЬЯ

 

 

 

Кто хочет пить, напьётся из ручья.

 

Вода целуется взасос.

Ручной ручей так ластится к рукам.

Речь ручья из звонких гласных.

Рунная пена на камнях.

 

Так может жизнь пройти в мерцаньи камешков на дне ручья.

Мгновенье остановлено в неостановимости течения, и в бесконечном повторении, и в вечном узоре.

Узор ручья. Тождественность покоя и движения, мгновения и вечности.

Глоток воды, ручей в тебе.

Окунаешь руку и пальцами шевелишь на том конце Вселенной.

Глаза закроешь – тонешь в журчании ручья.

Глаза откроешь – тонешь в свете воды.

 

Из века в век сидящих у ручья встречаю.

Все на одно лицо. Чему-то улыбаются.

Как будто что-то видят, тебя не замечают.

Как будто что-то слышат, тебя не слушают.

Даже у негров лица становятся белыми, должно быть от бликов на воде.

Все женщины прекрасны, все мужчины мудры.

Одежда светлая, на ногах сандалии.

Бабочки садятся на рукава, змеи проползают будто мимо камней причудливых.

Все они безумны безумием ручья.

Руками рыбу ловят.

 

Я слышал, Бог иногда приходит посидеть у ручья. Но это, наверное, враки.

 

105. 4. ТОТЕМ ТРОСТНИКА

 

 

 

Закроешь глаза на людной площади любой из столиц – услышишь шум тростника.

Откроешь глаза – сколь разнообразны миражи столиц!

 

Бесчисленные армии с развевающимися знамёнами, со сверканием металла, с храпом коней безвозвратно уходят в шум тростника.

 

Девушки с распущенными волосами, босые уходят в шорох тростника.

 

Рыбаки на длинных лодках уходят в тишину тростника.

 

Только Луна скользит вдоль листьев.

Только вода, чернея, ждёт.

Только ветер перебирает листья.

 

Склоняясь налево, склоняясь направо, качая метёлками, купая листья в воде.

 

В тростниковой хижине сидит человек.

То ли стихи сочиняет в сосредоточении, то ли умер уже.

 

Накинь тростниковый плащ – нищий поэт, бедный крестьянин, разбойник, браконьер, террорист, отшельник, мечтатель, мудрец, вор.

 

На тростниковой циновке любви зачатие неординарных людей.

Скользящие волосы, чёрные тени, пальцы перебирают.

 

Склоняясь, качая, купая.

 

Откроешь, услышишь лишь шум тростника и шорох ухода.

 

106. 5. ТОТЕМ ПОЛЫНИ

 

 

 

Звезда злая – быть может, и не злая, а только горькая.

 

И если любишь жизнь, то горечь трав её и сладка и приятна.

В далёком пути средь плевелов чужих сорвёшь бездумно лист и разотрёшь меж пальцев.

И дикий запах к жизни повернёт, грудь ветром полна, и солнце уже не злится, а словно полынья на холоде небес.

 

А если ночь, и в тишине услышишь вдруг запах тонкий, сильный, как лука тетива, то дырки звёзд, растаяв, поплывут.

И вот уже соломой небо крыто и на углу, под потолком в белой марле подвешен шар свежего творога.

 

Половая трава смешала пыль дорог, и половодье дождей, и запах пламени пожара, и плёса тишину.

 

Меж пеплом прошлого и пеленой грядущего пелёсой плесенью расплёсканная жизнь.

 

Тонка, горька.

 

В полоне времени людские племена проходят в пустоте тенью по лучу, по следу полынного степного ветра-волка.

 

Из полыньи в полымя – это полынь.

 

Я слышал, что сушёная она от мух неплохо помогает, а может быть, от комаров.

Бывает также, что руки твои полынью пахнут, и волосы, и губы, и голос, и глаза.

 

И горько, и тянет, и пьянит полынной водкой.

 

107. 6. ТОТЕМ ОБЛАКА

 

 

 

Лежащий в центре травяного луга, как в центре мира, вращающегося с дикой высоты.

Облако – для него.

Сидящий в центре каменного шестигранника, поджав ноги, закрыв глаза и отсутствуя.

Облако – для него.

 

Естествоиспытатели, которыми мы все теперь стали, в железных бочках по небу летают, но обнаруживают только водяную пыль. Кто может жить в подобной сырости?

 

В грёзах лежащего на травяном лугу и сидящего в каменном шестиграннике всё происходит наоборот. Облака опускаются на землю, слегка пружиня. Бессмертные и боги сходят с них, разминая затекшие ноги.

 

Естествоиспытатели называют их инопланетянами, а облака – летающими тарелками. Не путать с водяной пылью!

 

Но маленького мальчика, остановившегося у края луга, мучает один вопрос. Облако, появившееся в полдень, к вечеру уже растаяло. Недолго же живут бессмертные и боги!

 

Хотя старик, опершийся на палку у края луга, с улыбкой грустной наблюдает, как по небу плывёт маленькое облако из детства.

 

А в шестиграннике и вовсе нет времени. Но только сидящий там не путает ли облако с чем-то несуществующим?

 

В праздник летнего безветрия люди облака весёлой гурьбою выходят на берег реки и смотрят, как облака плывут по воде. Потом купаются.

 

108. 7. ТОТЕМ ТРОПЫ

 

 

 

Тропа есть троп для линии жизни на ладони Земли. Или линии смерти. Или линии любви.

 

На перекрёстке троп гадать, куда пойти. На водопой? Домой? Или в неизвестность?

 

Идущий по тропе одинок. Здесь можно встретить лишь существ иных миров. Тропа узка – не разойтись, не перекинувшись парой слов.

 

– В твоём мире ещё не вечер?

– Нет, но скоро стемнеет. Через две или три тысячи лет.

– У вас тоже идёт дождь?

– Разве он не всегда идёт?

– Ты часто гуляешь по этой тропе?

– В моём мире гуляют не люди, а тропы.

 

Брести в тишине, перешагивая через корень дерева, пригибаясь под веткой дерева, обходя камни и лужи.

 

Каждый миг ожидая смерти, или жизни, или любви.

 

Выйти на дорогу и удивиться современности.

 

Потом снова свернуть на тропу.

Поворачивать налево, поворачивать направо, петлять, кружить, удаляться, приближаться.

 

В каждой секунде времени люди троп образуют узор на ладони Земли. Тик-так – калейдоскоп.

 

Ничего, что устали ноги. Разве тропа не сама плывёт под ногами. Немного покачивается. Срежь трость – будет легче.

 

109. 8. ТОТЕМ УЖА

 

 

 

В ежевичных кустах если встретишь ужа, не пугайся!

Уж не кусается.

 

Людей ужа часто не любят, а мне их жалко.

В сущности, они добрые.

 

Я знал одну женщину-ужа: она пахла змеёй, её ладони были прохладны, талия гибка, а язык раздвоен.

Жизнь её сложилась не складно, и в своём ужином гнезде она плакала, когда никто не видел.

А когда видел, она шипела.

Но могла быть нежной и чуткой, своими извивами принимая форму собеседника.

 

Говорят, если есть мудрость, должен быть и яд. Но уж – исключение.

Просто люди в него не верят.

Они всех без разбору побивают камнями.

 

Можно ли двигаться в мире, не задевая стебли трав, оберегая покой цветов, и не извиваться?

 

Отпугивающий духов болезней.

Слышащий шёпот богов.

Во сне и грёзе летящий в небе.

Замыкающий Вечность.

Обвивающий Пространство.

Подобный Великой китайской стене.

Чюрлёнис пишет картину "Соната Ужа".

 

Ещё их боятся комары и мыши.

Но ты не бойся ужа в ежевичных кустах.

Видишь знак ужа – две жёлтых "просвирки" на голове?

 

110. 9. ТОТЕМ СВЕЧИ

 

 

 

Возвращаясь всегда зажигаешь свечу.

 

Чтоб с четырёх углов свисала темнота, истаивая по кругу света.

Чтоб души стали мотыльками.

Воск времени и плавился, и капал, и застывал.

 

Мерцание и дрожь центра мира необходимы для сосредоточенья.

 

И для шуршания пергамента.

 

И завитки.

 

И тёплое вино густого цвета.

И чтобы было непонятно: то ли светло – то ли темно.

И чая чёрного бодрящий яд и эликсир бессмертия.

 

Известно: свечи зажигают в особые моменты жизни: гадание, свидание, венчание, на рождество, на похороны, на размышление, на чтение стихов, на тихий плач души, на просветленье сердца.

А также: для баловства.

 

А раньше, поскольку электричество ещё не полюбили, их зажигали для освещения.

И делали подсвечники похожие на утварь ритуальную.

 

И трудно было разобрать, где праздники, где будни, что важно, что не важно.

 

А если нет свечи, себя можно зажечь.

 

И люди будут говорить: смотрите – он горит, но, знаете ли, как-то неярко, мерцая и дрожа.

 

111. 10. ТОТЕМ ЕДИНОРОГА

 

 

 

Единорогов, как известно, не бывает.

 

Поэтому встречающие их немного не того, и больше думают о спасеньи мира, чем о заботах повседневных.

 

Животное это, хотя и крупных габаритов, проворно очень.

 

И появляясь из тумана на лугу, или под облаком над лугом проплывая, дав себя увидеть, быстро исчезает.

 

Подобно утренней росе, и солнечному лучу, и молнии, и грому, и ветру.

 

Хотя единороги похожи на коров, никто не видел, чтобы они в стада сбивались.

Увидеть можно только одного.

Науке даже неизвестно их число.

 

Быть может, есть лишь один единорог, который появляется то тут, то там, а то надолго исчезает из времени, которое ему не нравится.

Индийцы, правда, на всякий случай чтут всех коров.

Но это чересчур.

 

Вот так увидишь единорога, и больше уж не отвертеться.

 

Какой бы ноша тяжёлой ни казалась, приходится нести.

Какой бы цель недостижимой ни была, идёшь к ней.

Какой бы высота чрезмерной ни представлялась в этом мире, уже не можешь спуститься вниз.

 

Поэтому-то люди стараются держаться подальше от единорога.

Они о нём мечтают в основном.

TOTEM OF THE UNICORN

 

It is known that unicorns do not exist.

That is why people who meet them are a bit crazy

And think preferably about saving the world

Rather than daily routines.

 

Although this animal is big in size

It is very swift and appears out of the mist

On a meadow or under a cloud while floating

It will show itself for a moment and quickly disappears.

Like morning dew and a sun ray, and lighting, and thunder and a wind.

 

Though the unicorns are similar to cows, nobody has seen them in a herd.

You can see it only as a sole. The science does not even know their number in the world.

Perhaps there is only one unicorn which can appear here and there or so may disappear for a long time from the time it does not like.

The Indians just in case worship all cows. But it is a bit too much.

 

However, if you see one in life, it will not let you to get away. No matter how heavy the burden may seem, you have no choice but to shoulder your burden. For whatever intangible the purpose may be, you follow it. No matter how deep height seems in this world, there is only way up, as you cannot get down.

 

That is why most people usually try to keep a distance from the unicorn, preferring to dream about it.

 

Перевод Юлии Петровой

 

 

112. 11. ТОТЕМ КЛЮКВЫ

 

 

 

На золоте, и серебре, и малахите, и яшме августовского болота забавно голову пониже опустить, и над подушкой мха увидеть развесистое ожерелье красной клюквы, плывущей с белым облаком по небу светло-голубому.

 

Все бабушки своих внучат уводят в август клюкву собирать.

 

Поэтому здесь столько мягких кочек с узором бело-красным, с оборкой голубого мха и поясом мха изумрудного.

 

Поэтому здесь столько весёлых бусинок и взглядов ласковых, и тонких нитей, и проворных пальцев.

 

Взрослея, пьём мы клюквенную водку, истекаем клюквенным соком, клюковины прилежно мастерим.

 

Но так и хочется заглянуть под кровать – нет ли там на газете рассыпанных бело-красных дозревающих шариков?

 

Нет, только пыль и потерянная в прошлом году запонка.

 

Можно пойти в магазин и купить клюквенное варенье, и разочароваться.

 

Люди клюквы друг друга узнают по глазам, немножко круглым и блестящим, как будто от удивления.

 

Ещё по мягкости подушечек пальцев, по тонкости волос.

 

Ещё по чистоте неба над их головами.

 

И по старым фотографиям бабушек.

 

113. 12. ТОТЕМ ИВЫ

 

 

 

На околицах китайских деревень горы веток ивы.

 

Их обламывали в знак разлуки.

В других местах такого обычая нет.

А если бы был, горы веток были бы не меньше.

 

Ива плачет по берегам рек и озёр. Реки и озёра не пересыхают.

 

Рыбак собирает сухой ивняк, зажигает костёр и смотрит на звёзды.

 

В пустой корзинке из ивовых веток хранится веер воспоминаний.

 

Ивовый прутик дрожит в руке маленького погонщика.

 

Художник пишет кистью листья ивы. Кисть похожа на лист ивы.

Читатель картины вздыхает случайным воспоминаниям.

 

Ветер в ветвях ивы печальнее с каждым тысячелетием.

 

Вы видели ветер в ветвях ивы?

 

Президенты и премьер-министры ничего не могут с этим поделать.

В свободное от работы время они ничем не отличаются от одинокого рыбака и маленького погонщика.

 

Женщины оборачиваются и ветер трогает их волосы.

А потом улетает к берегу и кружит в ветвях ивы.

Мужчины уходят и дороги всё длиннее с каждым тысячелетием.

 

У разлуки столько лиц, сколько людей.

 

Вглядитесь – вы видите ветер в ветвях ивы?

 

114. 13. ТОТЕМ СКАЛЫ

 

 

 

Что бы ни было в жизни твоей: хорошее и плохое, радость и горе, полёт и падение, разноцветье и серость, пустота и мусор, рожденье и смерть, – поднимись на скалу.

 

Травы сухие шуршащие в трещинах камня.

Каменных плеч нежная кожа.

Кожица ветра ползущего.

Неба скорлупки, шерстинки земли.

Редкий цветок.

 

На вершине скалы струйка вечности маленьким смерчем, не иссякая, наполняет мгновение.

Жизнь замерцает как на экране немого кино.

 

Робкие боги придут.

Сняв сандалии, сядут на камни, растирая уставшие ноги.

Богини друг другу расчешут волосы.

Исчезнут, вспугнутые крылышками бабочки, залетевшей случайно с нижнего луга.

Парящий орёл одобрительно крикнет.

 

Покажется: не хватает лишь пары мгновений, чтобы понять.

 

Но придётся спуститься вниз.

Внизу ждёт уже ужин у костра, и горячий чай, и люди твои.

 

Не жалей о прекрасном невозможном. Для скалы есть свои законы.

Обречённая на одиночество, она хранит его для поднимающегося и дарит на время. А потом забирает обратно, чтобы ты тосковал.

 

Чтобы душа твоя знала, где ей отдохнуть от тебя, хотя бы пока ты спишь и снится тебе скала.

 

115. 14. ТОТЕМ ПЕСКА

 

 

 

Песок – это время древнее, в отличии от старого времени, которое есть вода, и нового времени, которое есть воздух.

 

Но время во все времена было звёздами.

Поэтому песчинок в море – что звёзд в небе.

 

Песок есть прах камня, и всякой твердыни, и всякой крепости.

Нет прочнее фундамента для воздушных замков.

 

По песку пустыни бредёт караван человечества.

Речной песок внимает молчанию мудрецов.

 

Но ещё не стали песчаными дюнами пирамиды Египта.

Но ещё не стала песчаной змеёй Стена Цинь-ши-Хуана.

Ещё не все колодцы засыпаны песком.

 

Будущие Вишну и Шива учатся создавать и разрушать миры в дворовых песочницах.

 

Песок соединяет миры: пространства и времена.

В этом он подобен пустоте.

И столь же прозрачен – недаром из него делают стекло.

 

В прозрачности песка песчаные миры просвечивают друг в друге.

Миры, что канули в песках зыбучих.

В улыбке Будды.

 

Песка струящегося шёпот – медлительный ответ на все вопросы.

 

Бессонно Сфинксы слушают его.

 

И погружаются.

 

116. 15. ТОТЕМ ЯБЛОНИ

 

 

 

Если вишня – это дерево утончённого просветления, и немного на небе, то яблоня на земле, дерево светлой печали.

 

Поэтому и говорят: белых яблонь дым.

 

Дым деревень, что расстилается по долинам времени, не так уж и горек, если смешан с яблоневым.

У путника уже не слезятся глаза, когда входит он в яблоневый сад.

 

Ведь дети не плачут от радости, они смеются.

 

Катятся по столу круглые яблоки.

Лови их.

В каждой секунде мамы всех времён и народов вываливают на стол груду красных яблок.

Они катятся, а дети их ловят.

 

Вкус жизни не так уж и горек, ведь яблоко сладкое!

 

Садовник стар и бессмертен.

Когда умрёт, над его могилой может ведь вырасти яблоневое дерево?

Достаточно маленькой косточки, затерявшейся в складках одежды.

 

Тираны всех времён и народов любили обсаживать яблонями линейки проспектов и окружности площадей.

Свет дневной, проходя через яблоневый цвет, как бы сглаживал и смягчал, даже, может быть, освящал.

И люди могли жить, хотя яблоки городов горше диких.

 

Мы будем есть яблочный пирог и пить яблочный сидр.

 

Пока годы сменяют годы и века осыпаются яблоневыми лепестками.

 

117. 16. ТОТЕМ КОШКИ

 

 

 

Старше египетских пирамид едва прозревший котёнок.

 

Его богоподобная мама неподвижно застыла на подоконнике.

Смотрит в окно на метель-самум.

 

Котёнок играет своим хвостом, подражая тёмным богам, нарисованным ясными линиями на светлой глине.

 

Когда-то – когда ещё юной вечность была, а юность хотела стать вечной.

 

Боги умерли, пирамиды разграблены, мумии не оживают.

 

Все домашние животные приносят людям пользу.

Корова даёт молоко, курица яйца несёт, лошадь тянет телегу, собака дом сторожит.

Только кошка неподвижно застыла на подоконнике и смотрит в окно на метель-самум.

 

Ритуальная поза. Вертикали зрачков.

 

Маленькая вестница мёртвых богов у ноги человека на пути его.

Что в душе моей ты охраняешь?

Эта ласка и грация, мягкость и голос.

Что должен помнить я?

 

У нас теперь новые светлые боги, твоей темноты мы страшимся.

 

Что ты просишь меня? Молока на блюдце? И всего-то?

А вот и котёнок. Ну, пейте.

 

А я посижу неподвижно, погляжу в окно на метель-самум.

 

118. 17. ТОТЕМ ДОМА

 

 

 

Не строй дома своего, чтобы сердцу не причинить печаль.

 

Поначалу он будет новым и чудным, необычным и близким.

От радости строительства руки твои станут чуткими и сильными.

В глазах появится свет.

Уши будто слышат чудесную музыку.

Любимые вещи наполнят твой дом.

Близкие люди поселятся в нём.

Дальние люди пройдут чередою весёлых и умных гостей.

 

Годы пройдут.

 

И как-нибудь сядешь в углу в одиночестве, и стеснится грудь.

Привидения вещей, людей и событий войдут в окна и двери, просочатся сквозь щели, заполнят пространство.

И воздух не сможет двигаться.

Стены заговорят разными голосами.

Заскрипят половицы от сотен шагов.

Тени улягутся на все кровати, усядутся на стулья и лавки вокруг стола.

Запахи всех времён года смешаются так, что тебе не вдохнуть и не выдохнуть.

 

Ты захочешь обратно в пустоту и свободу, но окажется: сердце твоё приросло к стенам дома, и балкам его, и стропилам.

Ясно увидишь: ты умер, а дом, что впитал без остатка тебя, новым хозяевам кажется новым и чудным, необычным и близким.

Ты крикнешь всем, что у тебя осталось кричащего, но тебя не услышат. И мудрому твоему предостережению не внемлют.

 

Они войдут внутрь дома твоего и скажут:

"Это сквозняк. Нужно законопатить щели."

 

TOTEM OF THE HOUSE

 

Do not construct the house not to wake up sadness in your heart.

 

At first it will be new and wonderful, unusual and dear .Your hands will become stronger and more sensitive from the joy of construction. Your eyes will be brightened with light. Your ears will hear wonderful music. Favorite things will find their places in your house. Dearest and nearest will come to live here while others will visit it as cheerful and intelligent guests.

 

The years will pass.

 

And one day you will find yourself lonely sitting in a corner with your chest heavily tightened.

Ghosts of things, people and events will enter the doors and windows, squeezing into all cracks to take up the empty places. The air will stay still. The walls will speak in different voices. Floorboards will creak from hundreds of steps. Shadows will feel at home comfortably resting in all beds, chairs sitting around the table. Fragrances of the seasons will mix up in the way you will not be able to breathe them in or out.

 

And you will desperately wish to get back to the freedom and emptiness but will see at your heart get rooted to the walls of the house, its beams and framing. And you will see clearly that you have died and became the part of the house itself, which seems new and wonderful and dear to its new owners. You will cry to with all what you still have for crying, but nobody will hear you. And nobody will listen to your wise warning as they enter the house and say:” It feels like a draughty place and the need to caulk the cracks.”

 

Перевод Юлии Петровой

 

 

 

119. 18. ТОТЕМ ОКНА

 

 

 

Посреди пустыни без стен и крыши висит окно.

 

Посмотришь в него – увидишь пустыню.

Обойдёшь и заглянешь с другой стороны – увидишь пустыню.

 

Все окна мира – не то же ли самое?

Только обход занимает немного больше шагов.

Посмотришь с одной стороны – как будто комната.

Посмотришь с другой стороны – как будто улица.

Если б вдруг оказаться сразу с двух сторон – что увидишь?

 

Окно в пустыне каждый день протирает тряпочкой молчаливый отшельник.

Он живёт в пещере на западе.

А другие говорят: он живёт на востоке.

А ещё говорят: их двое – на западе и на востоке, работают посменно и каждый протирает тряпочкой свою сторону окна.

Никогда не встречаются.

 

Солнечный луч прожигает в песке прямоугольник.

Лунный луч замораживает в песке прямоугольник.

Дождь льётся струями по стеклу.

Иней рисует узоры.

 

Раз в году приходят паломники и смотрят в окно.

Паломник с востока видит паломника с запада.

Паломник с запада видит паломника с востока.

 

Говорят, наступит день – упадёт небесный камень и разобьёт окно.

Тогда ветер смешает все запахи мира.

И краски.

И звуки.

 

120. 19. ТОТЕМ ЛЕСТНИЦЫ

 

 

 

Лестница – чтобы подниматься в небо.

Лестница – чтобы спускаться в бездну.

Лестница – это время, размеченное ступенями годов.

 

Ступени стёрты миллионами подошв.

 

По винтовой лестнице поднимаются звонарь на колокольню, муэдзин на минарет и часовой на вышку.

По парадной лестнице спускаются король к своим подданным, президент к налогоплательщикам и Папа Римский к католикам.

Смешит меня верёвочная лестница.

Раньше по ней поднимались влюблённые к своим возлюбленным.

А теперь полицейские или преступники – в зависимости от сценария – карабкаются к вертолёту.

 

Давно уж разрушена лестница, по которой боги спускались на землю.

Не по лестнице ли поднимались люди на Вавилонскую башню?

Не были ли стены её лишь ограждением дерзкой лестницы?

 

А кто-то спускается в мрачное подземелье и фонарём освещает страшные осклизлые ступени.

А кто-то упорно стремится к вершине и вырубает ступени во льду.

 

Лестница – вестница. Звонок в дверь. Кто это?

 

Даже последний свой путь человек начинает с лестницы.

Когда гроб спускают с этажа на этаж, с трудом разворачивая на лестничных площадках.

 

Есть ли в Вечности лестница, свёрнутая в ленту Мёбиуса?

 

Мы встретимся на ней лицом к лицу.

 

121. 20. ТОТЕМ СОСНЫ

 

 

 

Сосна заснеженная у ворот монастыря.

 

Стой и смотри.

Если не думать, многое поймёшь.

Стой у ворот монастыря.

Смотри на заснеженную сосну.

 

О многом думается.

 

О небе, что полёт сосны встречает.

О седом песке, что хоронит корни сосны.

О солнечных лучах в оранжевой коре высокой.

О детских корабликах, вырезанных перочинным ножиком из тёмной нижней коры.

О мачтах океанских кораблей.

О жертвенном костре и пламени священном.

О пути благородных мужей, подобном сосне прямоствольной.

О полёте драконов, подобном изгибу сосновых ветвей.

Об иероглифе сосны на круглом диске полной Луны.

О звёздах в иглах.

 

Не спрашивай, какой сей монастырь?

Каким богам монахи службу служат?

Не спрашивай.

 

Стой у ворот.

Смотри на заснеженную сосну.

На иглы длинные. На снег. На пустоту.

Ворота и сосна.

Тропа.

И дальний гонг.

И нет тебя.

 

122. 21. ТОТЕМ ОДУВАНЧИКА

 

 

 

Даже сильный ветер не может обдуть одуванчик.

 

Но если ребёнок его поднесёт ко рту, снежинки-дышинки взлетят и тогда уж, подхвачены ветром, к небу летят.

 

Вот почему зимою не мёрзнет земля – она укрыта от холода детским дыханием.

А когда весна проплачет своё, на зелёных лужайках вновь поднимаются бледные стебли.

 

Светло становится от жёлтых головок.

И солнце желтеет к лету.

Головки белеют и ждут полёта.

 

И дети приходят.

 

"Вино из одуванчиков" – так назвал детство Рэй Брэдбери.

Станислав Лем назвал его "Высокий замок".

Должны же ведь где-то жить снежинки-дышинки, когда улетают в небо.

 

Как назовёшь его ты?

Может быть, "Одуванчиковый ветер"?

Или "Сугробы из одуванчиков"?

 

Только не называй его "Лысый одуванчик", или "Газонокосилка для одуванчиков".

Это смешно, но нечестно.

 

Вот доживёшь до старости и сам станешь как одуванчик.

 

Чего будешь ждать тогда: Газонокосилки или Божьего дыхания?

 

123. 22. ТОТЕМ ДУБА

 

 

 

Я высохший дуб уподоблю чудесному камню, причудливой силой ветров и воды превращённому в дуб.

 

Слетались века и садились на голые ветви, и там щебетали о времени вечной душе.

 

Но дамы прелестные и блестящие кавалеры, вальсирующие по зеркальному паркету бальных залов, не думают о мрачном и тяжёлом.

 

Об этом думает разбойник, что диким свистом останавливает путника.

 

Об этом думает учёный седоусый, склонившийся над хитрым фолиантом.

 

А также мастер, что в воде речной мостов устои твёрдо укрепляет.

 

Титан, рождённый сырой землёй, коряв, и тёмен, и силён.

И одинок, как одиноки все титаны.

 

По краю рощи рамень чёрною зовётся потому.

 

Родится из яйца – ведь жёлудь на яйцо похож – как птица.

 

Дуб-мальчик – непокорен и упрям.

Дуб-юноша о подвигах мечтает.

Дуб-богатырь – разбойник благородный.

Дуб-старец – знахарь и колдун.

 

Считается, что дуб немного туп.

Не потому ль, что тупится топор?

 

124. 23. ТОТЕМ ВОРОНА

 

 

 

Не ты ли прокричал "O, nevermore!"?

 

Не ты ль кружил, добычи добиваясь?

 

Не ты ль носил с востока солнце в клюве?

 

В твоём зрачке змеились огонь и мрак.

 

По лугу росному промчались вороные.

Поручик гладит воронёный ствол.

В воронку чёрную уходит смерчем время.

 

Кто нам наворожил судьбу такую?

Кто врал про свет?

Кто стал врагом?

Кто врачевать сумеет раны?

 

На подоконнике сидит ворона.

Птица эта собою неприметна, но из того же рода, что великие.

 

И знаменита лишь наглостью и воровством.

 

Не мудрый ворон – вороньё осело в городах.

 

Чуть не из рук хлеб вырывают.

В Японии напали на людей.

Бросаются на самолёты.

Чужие гнёзда разоряют.

Кричат как на базаре.

Гадят всюду.

 

Стал белою вороной чёрный ворон.

 

125. 24. ТОТЕМ ЧАШИ

 

 

 

С ключевою водою подносят старинный ковш, держа на ладонях резные хвост и голову сказочной птицы.

 

Вода плескается через край.

 

Птица в небо взлетит и Северный Ковш опрокинет на Млечный Путь.

Будут волны речные биться о борт расписной ладьи.

 

Через тысячу лет возвратится лёгким чёлном, бегущим под звёздною Чашей южной Небесной Реки.

 

И тогда поплывёт по трепетным волнам рук полная чаша зелена вина от уст к устам.

 

Но прежде чем чаша весов склонится,

нам придётся испить до дна чашу горькую,

переполнится чаша терпения,

и смертную чашу к устам поднесём,

чтобы к жизни другой возродиться.

 

Птицей.

 

Я не знаю, чьи чары ведут нас по этому кругу.

Полушарие чаши – опрокинутый череп неба.

Ковш-ковчег: бьются волны снаружи,

играет вино изнутри.

 

Я сижу по-китайски за чашкою чая.

Не за "a cup of tea": наш Китай – это Север.

А чай – это кровь.

 

За окном в расписных облаках – реактивная чаша Грааля.

 

126. 25. ТОТЕМ ЛАНДЫША

 

 

 

Ладья Луны над лесною поляной зависла.

 

Из тёмных уголков по тропам топот, и шелест крыльев, и шорох трав, и лепет листьев.

 

Вот лысый Лось выходит из тени в сопровождении седого Лиса, беседуя на языке славян.

 

Вот Лебедь белая и белый Лунь друг с другом спорят на латыни.

 

Нечистый-Леман с ведьмою-Лаумой готовят ледяное ложе.

 

В лещине Леший суетится, лишайниками украшая ветви и стволы деревьев.

 

С Луны спускаются латунные лучи.

Держась за них легко слетает Лель.

 

Замолкло всё, в весенней тишине полился звон лилейных колокольчиков.

 

Трепещет Ландыш – Ухо Лани.

 

И над поляной разливается его любовный яд.

Он ищет сердце, чтобы к нему прильнуть.

 

В дрожащем лоне майской ночи летучих духов вихрь лепит пленительную плоть: её ладони, локти, плечи, лицо, ланиты, локоны, глаза.

 

На ландышевый луг, залитый лунным светом, как колдовское наважденье выходит воплощение Лилит.

 

1997

 

127. ОДИННАДЦАТЫЙ СОН

 

Это стихотворение было в цикле "БЕЗ ЗНАКОВ ПРЕПИНАНИЯ (десять миниатюр и одиннадцатый сон)". Впоследствии часть этих миниатюр вошла в сборник "Древние греки знали, что корни сущего свисают в Хаос", две временно определены в "Черновик", а одиннадцатый сон я помещаю сюда.

 

Мне снился человек в высоких сапогах

и пыльном плаще.

Он что-то говорил о тёмных богах

и сути вещей.

 

Он трубку курил,

дым плыл волной голубой.

Он что-то говорил,

но я не слушал его.

 

Он встал

и достал из кармана флейту.

 

Он заиграл

музыку неверную как чей-то

последний вздох.

 

Осыпались звёзды,

упав на окно.

Луна пришла на порог.

Огонь в камине погас.

 

Я видел в глазах его слёзы.

 

Он сказал: "Это было давно".

Он сказал: "Я уйду сейчас".

Я ответил ему: "Да, брось ты!"

Я разлил по стаканам водку.

 

Он сказал: "Я здесь только гость".

Я ответил: "У каждого свои недостатки".

Он сказал: "Я Бог".

Я ответил: "Бывает".

Он сказал: "Что же делать?"

Я ответил: "Выпей ещё".

 

Мы пили ещё.

 

Мне снился человек в высоких сапогах

и пыльном плаще.

 

Я проснулся и затопил камин.

 

И пил горячий чай.

 

И грелся у огня.

 

1997

 

 

128. КОГДА В ЦЗЯНЧЖОУ ПО НОЧАМ...

 

Опубликовано в книге «118 стихотворений Игоря Бурдонова в переводе Гу Юя». № 60.

 

Когда впервые увидал

я этот тихий лес,

Душа моя была юна,

и эта светлая сосна

Казалась стариком седобородым.

 

Уплыли годы. Снова здесь — и что же?

 

Сосна мне кажется моложе

меня, каким я был тогда.

И на душе невнятная тоска.

 

1997

 

江州之夜

 

 

 

当我第一次看见

那片寂静的森林，

我还有颗年轻的心，

那棵开朗的松树

看上去像个白发老人。

 

岁月流逝。故地重游——

有何感想？

我觉得那棵松树

比我当年还年轻。

心头浮现莫名的惆怅。

 

1997年 8月 10日

2019，2，11 谷羽译

 

129. ДОЖДЬ МОРОСИТ

 

Дождь моросит.

Покрылась колечками гладь воды.

Они рождаются и через мгновение исчезают.

И снова рождаются и через мгновение исчезают.

Я сижу на перевёрнутой лодке

под ветвями дерева.

Рядом со мной две собаки сидят.

Шорох в траве — собаки насторожились.

Дождик затих.

Вдалеке закричали птицы.

Вода неподвижна — ни одного колечка.

 

11 августа 1997

 

130. Я СЛЫШУ ШЁПОТ ЛИСТВЫ

 

Опубликовано в книге «Ритуальные числа».

 

Я слышу шёпот листвы,

голос далеко за рекой,

шум ветра, несущего дождь.

Только тебя я не слышу, мой друг.

 

Я вижу круги на воде,

деревьев упавшие ветви,

облака серого дым.

Только тебя я не вижу, мой друг.

 

Я прожить не сумел

этот день как последний.

Будет ли завтрашний день иной?

В уединеньи моём

мне не хватает тебя.

 

11 августа 1997

 

I HEAR THE LEAVES WHISPERING

 

I hear the leaves whispering,

The voice that is far over the river,

The noise of the wind carrying rains

But I cannot hear you, my dear.

 

I see these circles in water,

The branches fallen down from trees,

A greyish cloud of smoke.

But I cannot see you, my friend.

 

Sorry I could not have lived

That day as if it was the last.

Will tomorrow be different?

I miss you in my loneliness.

 

Перевод Юлии Петровой

 

 

131. ДЕТСКИЕ ЗАБАВЫ

 

Била копытами лошадь.

Громко кричала свинья.

Пьяно орал дядя Лёша.

Молча прицелился я.

 

Забор опрокинула лошадь.

В лужу свалилась свинья.

На бок осел дядя Лёша.

Громко расплакался я.

 

13 августа 1997

 

ДВА ЛИПОВСКИХ СТИХОТВОРЕНИЯ, ПРОЧИТАННЫХ НА СЕМИНАРЕ У ВЛАДИМИРА БОРИСОВИЧА МИКУШЕВИЧА И ПОСЛЕДУЮЩИЙ КОММЕНТАРИЙ.

 

132. 1. Ничто не вечно в этом невечном мире

 

"Ничто не вечно в этом невечном мире".

Ударил по струнам, запел на закате дня.

"Ничто не странно в этом нестранном мире".

Поднявши юбки, кружилась при свете звёзд.

"Ничто не пьяно в этом непьяном мире".

Забрался в небо, и в небо взошла Луна.

"Ничто не нужно в этом ненужном мире".

О берег бились волны солёных слёз.

 

Угрюмый мальчик на берег вышел.

Весёлый старец его встречал.

Пошли по краю всё выше, выше.

Один смеялся, другой молчал.

Подняли крылья, ступили в пропасть.

Один всё падал, другой взлетал.

 

А та, что в небе кружилась звёздном,

душе шептала: "Лети, лети!"

вернуться хочет, но слишком поздно,

и ищет, ищет назад пути.

Но в небе слишком разрежен воздух,

к земле дорогу ей не найти.

 

"Ничто не вечно в этом невечном мире".

Порвались струны, но молча они не звенят.

"Ничто не странно в этом нестранном мире".

Проснулась ночью — усталые ноги болят.

"Ничто не пьяно в этом непьяном мире".

Какого же чёрта с похмелья болит голова.

"Ничто не нужно в этом ненужном мире".

И больше всего не нужны, не нужны слова.

 

12 августа 1997

 

133. 2. Мы будем плакать, мы будем плакать

 

Мы будем плакать, мы будем плакать,

мы будем плакать, мы будем пить.

А кто не с нами, тот просто глупый,

не понимает простых вещей.

 

Ведь дождь не может не падать с неба.

Не может дым над землёй не плыть.

Не может птица летать по небу.

Не может волк на луну не выть.

 

Мы будем плакать, мы будем плакать,

мы будем плакать, мы будем пить.

А кто нас спросит: "Да что случилось?"

тому мы можем в ответ завыть.

 

Ведь ветер тоже летит и воет,

хотя к чему бы уж ветру выть.

И туча тоже летит и плачет,

хотя к чему бы ей слёзы лить.

 

Мы будем плакать, мы будем плакать,

мы будем плакать, мы будем пить.

А кто нам скажет: "Ведь жизнь прекрасна!",

того попросим мы выйти вон.

 

Ведь солнце тоже всегда уходит.

И жизнь уходит как летний сон.

И кто-то рядом всё время бродит.

И чей-то слышен всё время стон.

 

Мы будем плакать, мы будем плакать,

мы будем плакать, мы будем пить.

 

16 августа 1997

 

ЗАПОЗДАЛЫЕ ОТВЕТЫ НА ЗАДАННЫЕ ВОПРОСЫ

 

(комментарий)

 

После прочтения на семинаре Владимира Борисовича Микушевича двух стихотворений, написанных в Липовке в августе 97 года, мне задали три вопроса. Точнее, один вопрос и два утверждения.

 

Покалывание в кончиках пальцев на ногах.

 

Милая девушка спросила, как рождались эти стихи: я их придумал или я их услышал? Я пробормотал в ответ что-то банальное, а сейчас отвечу получше. Вопрос был задан в контексте рассуждений Владимира Борисовича Микушевича о том, что поэзия приходит извне. От демонов? От джиннов? От стихийных духов природы? Как божественное? Как дьявольское? Из чистоты небес? Из земного сора?

 

Конечно, конечно. Не настолько же человек примитивен, чтобы придумывать самому! Вот Владимир Борисович даже компьютер считает достаточно совершенным, чтобы соединять миры. Что же говорить о человеке? Могу лишь добавить, что орган, которым человек слушает голос, — это не ухо. Следуя китайской традиции, я назову его не сознанием, не разумом, не душой, а человеком. Человеком целиком — до кончиков пальцев на ногах. Не было бы этих кончиков пальцев — мировая поэзия ничего бы не знала об утренней росе на траве, о тропинках в лесу, о дорожках в саду, о твёрдости камня, о мягкости глины, о песке, о воде. Не говоря уже о ботинках, сапогах, тапочках и хрустальных туфельках.

 

Но если это так, то поэзию нельзя придумать. Придумать можно безукоризненные стихи. Можно научить этому компьютер. Поэзия не бывает без укоризны. Поэзия — это неправильность, нарушение, ошибка, шаг в сторону, который побег. А если придумать правила для исключений из правил, поэзия уходит из этого места, оставляя пустынные строки безукоризненных стихов.

 

Так не всё ли равно, какой своей частью человек начинает чувствовать поэтическое покалывание: ухом, рассудком, памятью, вербальным хаосом сознания или кончиками пальцев на ногах? Последний способ, правда, предпочтительнее: кончики пальцев, ничего не зная о правилах, под эти правила не подстраиваются. К сожалению, для всего дальнейшего кончики пальцев мало приспособлены. Поэтому, увы, стихотворение приходится придумывать. Пожалуй, это единственная причина, из-за которой получаются плохие стихи.

 

Всё это замечательно, насчёт соединения миров. Но Конфуций говорил: "Человек — не орудие". В чём-то он всё же отличается от ретранслятора и даже трансформатора. Мне кажется, поэт — не столько медиум, сколько организатор спиритического сеанса. Если он шарлатан, он сам подталкивает блюдечко и ответ известен заранее, а потому неинтересен. Настоящий поэт — это тот, кто умеет задавать вопросы, не зная ответов. Какой вопрос — такой и ответ он услышит извне.

 

Нужно очень много трудиться, чтобы в один прекрасный день кончики пальцев на ногах ощутили покалывание. На это уходит вся жизнь и часто её не хватает. По-существу, когда появляется первая строка, стихотворение не начинается, а заканчивается. Всё последующее — дело техники. Перефразируя слова Сыма Цяня о музыке, можно сказать: "Всё это для поэзии второстепенное. Ведающий поэзией разбирается только в стихах, поэтому его сажают лицом к северу, и он читает стихи. В силу такого положения тот, кто совершенен в добродетелях, идёт впереди; тот, кто совершенен в искусстве стихосложения, идёт позади". Я согласен с теми, кто считает, что в мире были величайшие поэты, не написавшие ни строки.

 

Прекрасна ли жизнь и нужно ли плакать?

 

Молодого человека по имени Александр смутили мои строки:

 

А кто нам скажет, что жизнь прекрасна,

того попросим мы выйти вон.

 

Я, конечно, согласен с Владимиром Борисовичем, что "жизнь прекрасна" слишком часто означает лишь бесчувственность и отсутствие сострадания.

 

И всё же: прекрасна ли жизнь по большому счёту? Не правильнее ли сказать обратное: прекрасное жизненно? Или живо? Что больше: красота или жизнь? Прекрасное означает также хорошее. Но разве жизнь не больше, чем только хорошее в жизни? Не об этом ли говорил Лао-цзы: "Когда все в Поднебесной узнают, что прекрасное является прекрасным, появляется и безобразное. Когда все узнают, что доброе является добрым, возникает и зло".

 

Ведь если жизнь хороша и красива, откуда взяться печали? А, как сказал кто-то из китайцев, без печали нет поэзии. А прекрасна ли жизнь без поэзии? Не в том ли гениальная задумка Творца: "жизнь прекрасна" — не посыл, а вывод. Как стихи, растущие из сора. А откуда им ещё расти? Не только же из других стихов.

 

И всё же, спасибо Александру за сочувствие. Я мог бы уклониться от сочувствия, заявив, что лирический герой — это не автор, а автор — это не весь человек. Но зачем? Пусть не весь, но ведь и не что-то постороннее, а часть целого, быть может, сокровенная часть. Если стихи вызывают сочувствие или протест, пусть вызывают сочувствие или протест. Всё лучше, чем ничего не вызывают.

 

Однако, речь о другом. Цитируя стихотворение, Александр ошибся: он сказал "мне хочется плакать", а у меня сказано "мы будем плакать". Это важная оговорка!

 

Что бы я ни переживал в момент сочинения стихотворения (а, кстати, ничего особенного: от особенных переживаний рождаются не стихи, а поступки) я хотел сказать не о своих личных переживаниях, а о чём-то другом. Во-первых, "мы" — это не "я". Речь идёт не об одном человеке, а поскольку не уточняется о ком именно, то, значит, о человеке вообще, о всех людях, о человеческой природе, о человеке как философском существе.

 

Во-вторых, "нам" не "хочется плакать", а "мы будем плакать". Это не настроение и даже не желание, а намерение и решимость. Вот мы так решили, что будем плакать, и нечего нас отговаривать. Нам это даже нравится. Мы считаем это естественным и даже должным. И мы здесь не оригинальны, а всего лишь следуем естественному ходу бытия, подобно дождю и дыму, птице и волку, ветру и туче. К тому же мы ещё и пить будем. Это уже по-человечески: мы ведь не только следуем бытию, мы ещё и осознаём это. А что мы осознаём? Да то, что жизнь, будь она трижды прекрасной, всё равно уходит — как летний сон. И что нам остаётся делать от такого осознания? Только плакать и пить. Ну, ещё стихи писать.

 

Нет, совсем не случайно не бывает непьющих поэтов. И от прекрасности жизни стихи не рождаются. По китайской традиции благородный муж просто обязан время от времени плакать. Особенно, если это озабоченный судьбами Поднебесной государственный деятель или грозный полководец. А уж поэту сам Бог велел, ему и напиваться полагалось до бесчувствия. А как иначе? Поэзия — те же слёзы, и то же вино. От слёз тот вкус, от вина тот цвет, которые имеет кровь, текущая в жилах мира.

 

Так что, конечно, не "хочется", а именно "будем"!

 

Хочу быть мягким и писать плохие стихи.

 

Борис Скуратов и Владимир Карпец высказали наиболее ценное для меня суждение: раньше мои стихи были жёстче и лучше. Я только должен добавить, что ещё раньше у меня были мягкие и плохие стихи.

 

Я это оцениваю как похвалу и как предупреждение. На первое обратил внимание Владимир Борисович, когда сказал, что мягкость ему нравится больше жёсткости. Вот об этом я и хочу поговорить.

 

Обычно все начинают с мягких стихов, а потом приходят к жёсткости. Жёсткие стихи — это как бы зрелые стихи, а мягкие, соответственно, — незрелые. У людей мягкость ассоциируется со слабостью и ранимостью, а жёсткость — с силой и неуязвимостью. Мягкие стихи ругать легко, а жёсткие стихи сами нападают и критикам приходится защищаться. Тем не менее, мне кажется, жёсткие стихи писать проще, а мягкие — лучше.

 

Вся китайская поэзия — мягкая. Впрочем, как и китайская живопись, и китайская философия. Невозможно представить себе китайского Ницше, пишущего своего "Антиконфуцианца", или китайского Маяковского, сочиняющего поэму "Хорошо!" о падении династии Сун. Впрочем, может быть, я ошибаюсь, и Ницше — не жёсток, а поэтичен, а Маяковский — не жёсток, а раним? Может быть, жёсткой поэзии вообще не существует, и жёсткость каждый раз оказывается скрытой формой мягкости, особенно поэтичной и ранимой и потому вынужденной маскироваться?

 

Я пишу эти строки и мне уже надоело ставить две точки над буквой "ё" в слове "жёсткий", чтобы было правильное ударение и не путалось со словом "жестокий". Но корень ведь один, так что чего уж там! Итак, возможна ли жестокая поэзия? По-моему, это оксюморон. Разве что в том смысле, в каком говорят "жестокий" о наиболее сентиментальных романсах? "Жестокая поэзия" — не то же ли самое, что "безобразная живопись" и "бессмысленная философия"? Другое дело "философия бессмыслицы", "живопись безобразного" и даже "поэзия жестокости".

 

Не правильнее ли будет сказать, что именно жёсткая поэзия — незрелая. Она может быть очень хорошей, но ей не хватает мудрости и мужества вернуться к мягкости. Мудрость, как известно, приходит с годами, а вот мужество — необязательно. А вдруг новые мягкие стихи окажутся хуже прежних жёстких? Даже если они будут не хуже, они будут казаться хуже. Также как мягкость кажется слабее жёсткости. Но ведь ещё Лао-цзы говорил: "Слабые побеждают сильных, мягкое преодолевает твёрдое". Правда, тут же добавлял: "Это знают все, но люди не могут это осуществлять".

 

Я попытался осуществить. Борис и Владимир предупредили: получилось хуже. Хватит ли у меня мужества повторять попытки? Не хочется ведь писать плохие стихи.

 

А почему не хочется? Что это значит — плохие стихи? Чем плохие стихи плохи?

 

Пожалуй, не буду притворяться и скажу прямо: плохие стихи мне нравятся больше, чем хорошие. Никакого парадокса тут нет, просто в плохих стихах имеется та неправильность, которая и делает поэзию поэзией, а в хороших стихах она часто исчезает. Я не говорю о шедеврах мировой поэзии (почему не говорю — чуть позже). Плохие стихи, строго говоря, плохи не потому, что они плохи, а потому, что они недостаточно плохи. В хороших стихах это уже не исправить — вот почему они безнадёжно хороши. В плохих стихах поэзия рождается, в хороших стихах поэзия умирает. Правда, новорождённая поэзия часто имеет такие генетические уродства, что ей не удаётся выжить, а смерть поэзии может быть красивой и трогательной.

 

Поэзия — дитя неумения. Чтобы написать стихи, в которых поэзия рождается, а не умирает, нужно на время разучиться писать стихи. Правда, это довольно мучительно: всё равно, что писать левой рукой, когда ты не левша. Но рождение без мук — это не рождение, а штамповка. Можно продолжить аналогию дальше: стихи можно писать часто и помногу, а поэзия требует своих "девяти месяцев". Стихи можно делать в одиночестве, а для поэзии требуются двое. Правда, не знаю, кто кого оплодотворяет: жизнь поэта или поэт жизнь.

 

Вот теперь можно сказать, что шедевры — это не просто плохие стихи, а совершенно плохие стихи. В них всё неправильно, и всё — поэзия. Великое совершенство достигается великим неумением. Чтобы написать такие стихи, нужно всё забыть и ничего не уметь. Тут, наверное, и в самом деле не обойтись без потусторонних сил.

 

Ну, а я всего лишь пытаюсь время от времени, насколько хватает мудрости и мужества, писать настолько плохие стихи, насколько это у меня получается. Насколько — не мне судить.

 

1997

 

СОЗЕРЦАНИЕ КАРТИНОК В КИТАЙСКОМ КАЛЕНДАРЕ

 

(12 стихотворений и акварелей)

 

Опубликовано в книге «Ритуальные числа», журнале "Новый мир" №12 1997: 4, 8, на сайте «Поэзия Московского Университета»: 3, 5, 8, в книге «118 стихотворений Игоря Бурдонова в переводе Гу Юя»: № 11, 103.

 

Два из этих 12 стихотворений даны с переводом на китайский.

 

Китайское название цикла — 中国日历赏画有感

 

134. 1. Персики и камень

 

Кистью жёсткой нарисованы ветви дерева. Кистью сухой нарисован камень белый. Кистью мягкой нарисованы шары плодов. Надпись на чужом языке. Картина висит на стене.

За стеною бранятся соседи.

Падает свет из окна.

Солнце. Луна. Фонарь.

Тот, кто смотрит,

сидит в низком кресле.

Кружку подносит к губам.

Чай. Вино. Водка.

Не умеет прочесть надпись.

Не знает даже,

как называются плоды.

Крупные. Круглые. Красные.

Звуки посуды доносятся с кухни.

Голоса близких людей.

Ветви чёрные.

Перекрещиваются. Переплетаются. Переламываются.

Звонок в дверь.

Реклама. Листовка. Повестка.

Камень белый, простой, пребывает в покое,

в тишине.

 

 

135. 2. Бодхидхарма

 

Так же и я мог бы сидеть на подстилке из трав

и смотреть на бегущую воду,

чувствуя как за спиной

раскинуло дерево ветви,

заслоняет высокие горы.

Так же и он мог бы на стуле сидеть,

и разглядывать меня.

В сущности, дело случая,

что он в ярко-красном плаще, и ноги босые,

а я в тёмном свитере, и тапочки на ногах.

Время есть Время, Вода есть Вода.

Положу руку на сердце,

и оно скажет:

"Если подумать, не всё ли тебе едино?"

И, подумав, отвечу:

"Э, нет!"

Есть что-то неуловимое,

что заставляет человека надеть ярко-красный плащ

или тёмный свитер.

И облака, клубящиеся под небом,

в чём-то отличны

от табачного дыма, клубящегося под потолком.

"Значит, ты ничего не понял!" — крикнет сердце.

"Сам дурак!" — крикну в ответ.

 

 

136. 3. Белая слива

Дикую белую сливу

проецируем на кадры военной хроники,

на портрет президента,

на полицейские фотографии,

на репортаж из борделя,

на интервью наркомана,

на компьютерную графику видеоклипов,

на рекламные ролики,

на последние известия.

Потом выключаем телевизор

и проецируем на чёрный экран.

Так лучше.

Отсюда делаем вывод.

После ночи,

когда дикая белая слива

проецируется на тонкое небо

раннего-раннего утра,

вывод оказывается не верен.

Тогда мы выходим на улицы

и посреди толпы вдруг видим:

все люди превратились в дикие белые сливы.

Переплетаются ветвями,

склоняют друг к другу чашечки цветов,

шёпотом ветра переговариваются.

Кругом белым-бело

как при ядерном взрыве.

 

 

137. 4. Птица + слива и камень

 

Опубликовано в журнале "Новый мир" №12 1997 и в книге «118 стихотворений Игоря Бурдонова в переводе Гу Юя». № 12.

 

Я читаю стихи по-китайски.

О птице на дереве майском.

Старый камень. Немолодая ветка.

Иероглифов тонкая сетка.

Ни неба нет, ни земли,

и нет ничего вдали.

Шепчет мне жена:

"Ты же не знаешь китайского языка!"

Я шепчу в ответ:

"Тише! Об этом никто не знает!"

Птица, вспорхнув, улетает.

Осыпаются лепестки.

Мы сидим вдвоём и смотрим на картину.

Старый камень. Немолодая ветка.

Столбики иероглифов похожи на эпитафию.

Картина похожа на старую фотографию.

Разливается свет янтарный.

"Мне приснился сон кошмарный, —

говорит жена, —

Будто я живу одна».

Отвечаю по-китайски:

"Это просто ветер майский.

Не волнуйся понапрасну». 1997

 

鸟儿、杏花和石头

 

 

 

 

我读一首中国诗，

描绘五月树上的鸟儿。

岩石古怪。树枝苍老。

方块字的笔触纤细。

看不见天，看不见地，

看远方一片空虚。

妻子悄悄跟我说：

“你不认识汉字！”

我轻轻回答：

“嘘！没人知道这件事！”

鸟儿扇动翅膀，似要飞走。

花瓣儿纷纷坠落在地。

我们俩坐着看画。

岩石古怪。树枝苍老。

汉字排列犹如墓志铭。

画面和老照片相似。

琥珀似的光轻轻浮动。

妻子说：

“我做了个怪梦，

恍惚只有我自己活着。”

我想用汉语回答：

“这不过是五月的风。

用不着平白无故地激动！”

1997年

2019，1，3 谷羽译

 

138. 5. Сон камня

 

Опубликовано на сайте «Поэзия Московского Университета» и в книге «118 стихотворений Игоря Бурдонова в переводе Гу Юя». № 103.

 

Это стихотворение посвящено классическому

китайскому роману "Сон в красном тереме",

известном также под названием "История камня".

 

Сон камня. Снятся цветы и птицы.

Непрочных созданий ладони и лица.

Ручья незадумчивая водица.

И чья-то упавшая в воду ресница.

И шёлк рукавов небесшумно струится.

И кто-то глядит и увидеть боится.

Истории камня печальны и светлы страницы.

Порывистый ветер то кружит, то вдаль устремится.

Каменных снов он не может нарушить границу.

Тот, кто умер, ещё раз не может родиться.

Если он не цветок и не птица.

1997

 

石头梦

 

 

 

 

这首诗献给中国经典小说《红楼梦》，

其别称《石头记》也很有名。

 

 

石头做梦。梦见很多花鸟。

梦见手掌和面庞并不牢靠。

梦见溪流的水并不平静。

还梦见沉入水中的眼睛。(原为睫毛）

丝绸的衣袖随水流盘旋。

谁看见了都害怕那场面。

石头的经历或忧伤或风光。

阵风或兜圈子或吹向远方。

石头难以超越梦境边界。

一个人死了就难以复活。

既然他不是鸟不是花朵。

1997年10月

2019，5，2 谷羽译

 

139. 6. Белый аист и розовые облака

 

Улыбаясь хитро, рукавом взмахну. Стать весенним аистом запросто могу. Усмехаясь хитро, сдвину рычажок. Стать китайским сянем всё равно, что плюнуть. Он в весеннем небе на меня кричит.

А я мальчика пошлю принести вина.

Как дурманит аромат весенних белых почек!

По склонам розовых холмов бродят наркоманы.

Во дворце весеннем унывно плачет тихий чжэн.

По дороге едут белые лимузины.

Осыпаются весенние лепестки.

Выходят люди в вечерних костюмах.

Луны половина постели.

На банкет пригласили журналистов.

Аист с неба упал — клюнул в темечко.

Сон Аиста.

Аукцион Сотбиса.

 

 

140. 7. Бамбук

 

Читает письмо. От ветра бумага дрожит. Тревожные вести не спрячешь в спасительной лжи. Звенящие знаки — как будто скользят ножи.

Движенья запястья ещё леденяще свежи.

Холодная тушь скупою струёй бежит.

 

Лунной воды разливается круг.

Листьев шелест, стволов перестук.

И какой-то ещё неизвестный звук.

В белое небо тянется чёрный бамбук.

 

Когда виртуальная реальность окончательно вытеснит реальную реальность, случайно найдут древний свиток. Рыльцами сканеров заглотит его компьютер, разложит на цифры и вновь соберёт. Специалисты по виртуальной семиотике изучат образ и сделают сенсационное открытие: Оказывается турбулентность знаков, многозначная семантика, семантические лепестки, лепестковый синтаксис, синтаксические кривые и криволинейная эстетика после дешифровки выявляют матрицу, вполне пригодную для приготовления особых сортов семиотических коктейлей.

 

Но так никто и не узнает,

что свиток изучали вверх ногами,

потому что никто уже не помнит,

в какую сторону растёт бамбук,

для чего кому-то понадобилось писать бамбук,

и что это вообще такое

— бамбук?

 

 

141. 8. Ландшафт

 

Опубликовано ж. «Новый мир»,1998,№12

 

Кто писал эти тихие хижины

на склонах округлых гор,

у подножья туманов,

под зелёными соснами,

у кромки бегущей вод?

Думал ли он о том,

как трудно в таких местах

представителям власти

отлавливать юношей,

уклоняющихся от воинской службы?

Кто разрешил этим людям

жить вдали от полицейских участков

военных комиссариатов,

и избирательных урн?

Кто платит земельную ренту за русло горной реки?

Как могут зелёные сосны корни пускать где попало?

Как посмели туманы скрывать дезертиров?

Кто позволил горам возвышаться

над крышами государственных учреждений?

Как смеет небо быть чистым и тихим?

Что случилось с художником?

Умер в тюрьме?

Застрелен на улице?

Не выдержал пыток?

Забыл про туманы и реки?

Отказался от гор и сосен?

 

 

142. 9. Озёрный пейзаж с павильоном

 

Родился в Белом Дворце.

Учился по древним книгам.

Приходил в павильон у озера

тихую воду и дальние горы писать.

Экзамены сдал, но на службе пробыл недолго.

Успехов больших не достигнув, вышел в отставку.

Вернулся в свой павильон

тихую воду и дальние горы писать.

Дожил до белых волос и как-то весенним утром

в лодку листы погрузил и плавал по озеру долго.

Лист за листом опускал в тихую воду.

Теперь он лежит на склоне горы.

Каждой весной,

когда солнце встаёт из-за дальних гор,

отсюда можно увидеть,

как становится озеро белым.

Будто белой бумаги листы качаются на тихой воде.

Так слепят и сверкают.

 

Разрушен Белый Дворец.

От павильона у озера и следа не осталось.

Новый компьютер, расчислив времён перепады,

реконструировал творчество

художника тихой воды.

Ценители были довольны,

развесили копии по белым стенам

гостиных, кабинетов и галерей.

 

 

143. 10. Олень и сосна

Благородный олень. Благородный олень. Благородный олень. Светлая сосна. Светлая сосна. Светлая сосна. Ну как, чёрт возьми, художники могут брать подобные сюжеты?

Благородный олень.

Благородный олень.

Благородный олень.

Светлая сосна.

Светлая сосна.

Светлая сосна.

Ну, был я в зоопарке. Во-первых, вонь,

во-вторых, решётки железные, в-третьих, дети глупые. Благородный олень. Благородный олень.

Благородный олень.

Светлая сосна.

Светлая сосна.

Светлая сосна.

Ну, видел по телевизору. В рекламе прокладок.

Благородный олень.

Благородный олень.

Благородный олень.

Светлая сосна.

Светлая сосна.

Светлая сосна.

 

 

144. 11. Водяные птицы и белые цветы

 

В старое время людей на земле было мало. Редко возникала нужда, нож приставив к горлу, спрашивать: "На кого ты работаешь?" У каждого было что-то личное. В старое время людей на земле было мало. Можно было увидеть

птиц водяных,

белые цветы,

причудливые камни,

тихую воду.

Их не заслоняли лица людей.

 

Можно было увидеть лицо художника.

Его не заслоняли лица людей.

 

В наше время тем более никто никого не заслоняет,

потому что все люди прозрачны как стекло.

Можно увидеть на китайском календаре

птиц водяных,

белые цветы,

причудливые камни,

тихую воду.

 

Не следует считать,

будто мне не нравится нынешнее время.

Я всего лишь констатирую факты.

В этом нет ничего личного.

 

 

145. 12. Осенняя прогулка

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

что можно перевести также как

 

 

СВЕТЛЫЙ ВЫХОД

 

 

 

146. ПЕСНЯ ЛЕТЯЩЕГО ВЕТРА ОЙЛИН ИЗ КЛАНА ВОСТОЧНЫХ ВЕТРОВ

 

Опубликовано в журнале "Новый мир" №12 1997.

 

Рождённый в глубоком ущелье Южных Гор,

несётся над пылью дорог.

Из конца в конец размечает путь

порывами и тишиной поворотов.

Путники знают его —

летящий ветер Ойлин из клана восточных ветров.

 

Не находя пристанища, в дубравах тоскует.

О чём-то несбывшемся?

Или о сгинувшем в пропасти прошлого?

Или о вечном круженьи своём, из которого нет возврата?

Листьями шелестя в меланхолии сентиментальной

или ветви дубов ломая могучими ударами в приступе ярости бессильной.

Лес — берлога его,

летящего ветра Ойлин из клана восточных ветров.

 

Утомившись блуждать в тупиках городских лабиринтов,

испуганно шарахается от бетонных стен.

И, будто малый ребёнок, прячется под юбки горожанок.

Поначалу случайно, но потом ему это нравится.

Ласкает кожу, струится вдоль бёдер,

закручивает смерчики вблизи чувствительных точек.

Мужья и не знают, какой он любовник —

летящий ветер Ойлин из клана восточных ветров.

 

Особенно славно влететь в окно

и перепутать бумаги, разложенные на столе кабинета.

А после спуститься под стол и,

оттолкнувшись от паркета,

гладить ноги деловых женщин в то время,

как они, замирая от удовольствия,

делают непроницаемое лицо и

ведут переговоры,

шелестя страницами контрактов и бухгалтерских документов.

 

1997

 

МНЕ СНИЛОСЬ, ЧТО...

 

(12 английских сонетов и акварелей)

 

1997

 

Боги третьего тысячелетия стучат в наши двери.

Их посланцы проникли в компьютерную сеть

и ведут между собой локальные войны.

Но решающая схватка впереди.

 

 

147. 1. Мне снилось, что я Бог Вселенной

 

Мне снилось, что я Бог Вселенной,

и сам себя призвал на Суд.

Стою, коленопреклоненный,

держа в руках души сосуд.

 

Летит младенец окрыленный,

под локти старика ведут,

звенит цепями гений пленный,

— все трое плачут и поют.

 

От этой песни их унылой

покрылся плесенью Престол.

Душа в сосуде завопила.

И грохнул я сосуд об стол.

 

И сам к себе бегом спустился,

поднял с колен и... пробудился.

 

 

 

148. 2. Мне снилось, что время исчезло

 

Мне снилось, что время исчезло,

и ожили все мертвецы,

а старец с нефритовым жезлом

заплакал — и отдал концы.

 

И солнце не застило звезды.

И снег не морозил цветы.

Как пух стали мягкими гвозди.

И корни пустили кресты.

 

Опять на земле было лето.

Ты снова была молодой.

Мой друг в золотых эполетах

меня познакомил с тобой.

 

И длилось всю жизнь наше счастье.

И... умерли мы в одночасье.

 

 

149. 3. Мне снилось, что я ангел белый

 

Мне снилось, что я ангел белый,

и послан с миссией крутой

к тому, кто носит мое тело,

моею мыслит головой.

 

Вот он, счастливый до беспечности,

сидит и пьет китайский чай.

Тут выпадаю я из вечности,

и говорю ему: "Встречай!"

 

Он смотрит на меня с печалью

и предлагает жестом сесть.

"Вы, — говорит он, — для начала

хотите что-нибудь поесть?"

 

Мне показалось это странным,

и я... проснулся утром ранним...

 

 

150. 4. Мне снились инопланетяне

 

Мне снились инопланетяне,

ко мне бегущие гурьбой.

Сверкают глазом, руки тянут,

"Ты наш!" — кричат наперебой.

 

Сажусь в космический корабль.

Лечу в космический простор.

У них растут из пуза грабли —

любви загадочный прибор.

 

В сомненьи я их вопрошаю:

"А что же гладок мой живот?"

Потупив взоры, утешают:

"Зато наш дух в тебе живет."

 

Так я калекою вернулся,

ступил на травку и... проснулся.

 

 

151. 5. Мне снилось, что я Мефистофель

 

Мне снилось, что я Мефистофель

и должен себя искусить.

На блюде — греховный картофель,

который я должен вкусить.

 

Бесстыдницы бродят гурьбою.

Доллары как листья летят.

Два карлика с рожей рябою

бессмертье задаром сулят.

 

Но вижу: сижу безучастный,

на все это мне наплевать.

"Чего же ты хочешь, несчастный?"

"Хотел бы я сам искушать!"

 

Тут голос раздался: "Спасен!"

Как жаль... обрывается сон.

 

 

152. 6. Мне снилось, что я не рождён

 

Мне снилось, что я не рождён,

а только еще собираюсь.

И, слушая вечности звон,

угадывать судьбы пытаюсь.

 

Вот эта как молнии всплеск.

А эта длинна, но печальна.

У этой отсутствует блеск.

А эта пуста изначально.

 

Спросил я Творца Перемен:

"А есть ли еще что на выбор?"

"Сегодня у нас рыбный день.

Какую желаете рыбу?"

 

Я в страхе бежал от рожденья,

спасаясь в ином... пробужденьи.

 

 

153. 7. Мне снилось, что я — Микушевич

 

Мне снилось, что я — Микушевич

и лекцию должен прочесть

о том, кто такой Пуришкевич

и с чем его надобно есть.

 

Я быстро на кафедру вышел.

Дыхание зал затаил.

Я рот открываю — и слышу:

речет за меня Михаил.

 

И голос как будто похожий,

и та же на мне борода.

Но как говорю я, о Боже!

Слова — как святая вода!

 

Я тростью пронзаю дракона!

И слышу... будильника звоны...

 

 

154. 8. Мне снился дом многоэтажный

 

Мне снился дом многоэтажный,

музей как будто, или тир,

где я висел насквозь бумажный

на белых стенах всех квартир.

 

И посетители колоннами

по маршам лестниц шли и шли.

Стволы блестели вороненые,

и ждали лишь команды "Пли!"

 

А я был там экскурсоводом,

и, разъясняя свой портрет,

я пел про горы и про воду,

про облака и лунный свет.

 

Меня поставили к стене.

И дружный залп гремел... во сне.

 

 

155. 9. Мне снилось, что я на облаке

 

Мне снилось, что я на облаке

плыву над вершинами гор.

Причудлив и странен обликом,

как инея хрупкий узор.

 

Спускаюсь в долины зеленые

я тенью в тумане густом.

Ищу под багряными кленами

с зеркальными окнами дом.

 

Там слышатся звуки печальные.

Там в комнате черный рояль.

На пальце кольцо обручальное.

На шляпе густая вуаль.

 

Откинув, увижу лицо.

На клавише вздрогнет кольцо...

 

 

156. 10. Мне снилась утренняя смерть

 

Мне снилась утренняя смерть,

когда звезды растаял след,

и стала синей неба твердь,

но солнца в небе ещё нет.

 

Весь мир лежит, объятый сном.

Лишь умирающий не спит.

Душа покинет старый дом

и в синий сумрак полетит.

 

Там, где кончается полёт,

объята Вечность Вечным Сном.

И в этот Сон душа вплывёт,

и станет сновиденьем в Нём.

 

Когда проснётся Тот, Кто Спит,

пусть смысл сонета объяснит.

 

 

157. 11. Мне снилось, что я птица

 

Мне снилось, что я птица,

и, медленно паря,

ищу чем поживиться,

чтоб день прошёл не зря.

 

Лежит огромный город.

Людей внизу — тьма тем.

Но я ведь чёрный ворон,

и я живых не ем.

 

Вдруг вижу, чей-то пламень

души почти погас.

Я падаю как камень,

мой крик — как Божий глас.

 

Проснувшись в тот же миг,

я слышу птицы крик.

 

 

158. 12. Мне снилась очная ставка

 

Мне снилась очная ставка.

Мы сидим. Между нами стол.

Электрическая пиявка —

круг от лампы. И в нём — протокол.

 

"Кто виновен в смертях и рожденьях?"

Как удар прозвучал вопрос

"Где вы были во дни Творенья?"

Перекрёстный идет допрос.

 

"С какой целью вы создали Вечность?"

"Где скрывается смысл Бытия?"

"Объясните свою человечность!"

"Докажите божественность "я"!".

 

Суд. Подвал. И конвой у порога.

Ставят к стенке меня и Бога.

 

 

ВОСЕМЬ ПОСМЕРТНЫХ ВОСПОМИНАНИЙ

 

(8 стихотворений)

 

Опубликовано в книге «Ритуальные числа».

 

1997

 

 

 

 

 

159. 1. Речная вода

 

 

 

 

 

 

160. 2. Зелёная чашка

 

 

 

 

 

 

161. 3. Чёрный чай

 

 

 

 

 

 

162. 4. Чужой человек

 

 

 

 

 

 

163. 5. Час ночи

 

 

 

 

 

 

164. 6. Черёмуха цветёт

 

 

 

 

 

 

165. 7. Расчёсывает волосы

 

 

 

 

 

 

166. 8. Читает книгу

 

 

 

 

167. ЗАДУМЧИВЫЙ КИТАЕЦ

 

Опубликовано в журнале «REFLECT… КУАДУСЕШЩТ» # 39 и альманахе "Новый современник" 2, 2011.

 

поэма о Конфуции

 

Лидии Ивановне Головачевой,

переводчице "Лунь Юя",

с симпатией и уважением

 

Тот, кто переводит Конфуция, становится похожим на Конфуция, даже если не разделяет его причудливые взгляды.

 

Я знаю женщину, переводившую Конфуция, хотя, казалось бы, Конфуций — мужчина, огромного роста, с отвислыми ушами, толстыми губами и выпученными глазами.

 

Все переводчики Конфуция похожи друг на друга, но отличаются своим жэнь. У одного это любовь к человеку. У другого — милосердие. У третьего — следование правилам. У четвёртого — дружелюбие. У пятого — гуманность. У шестого — способность управлять людьми. Для женщины, о которой я говорил, жэнь — это совесть. Конфуций первым её придумал.

 

Жэнь самого Конфуция неуловима как лунный луч, подобна туманной дымке.

 

Его учение подобно лису-оборотню, который только кажется человеком, а сам только что вышел из леса. Хотя в глубине леса, в самой чаще его, меж корней тысячелетней сосны как раз и скрывается природа человека. Хотя раскрывается она лишь в городах великих, на поприще государственных дел, что создают Историю и славят Имя и Род в веках.

 

Лис, совершенствуясь в течении веков, достиг пределов высших.

 

О, горные кручи и чащи лесов! О, дикие звери и птицы! Человек покинул вас навсегда. Теперь он живёт там, где жизнь невозможна.

 

О, мудрые старцы, вернувшиеся назад! Конфуций, сложив ладони, почтительно кланяется вам, и наставляет учеников: "Держитесь от них подальше!"

 

В наш просвещённый век, когда стерильная природа вступает в город, идёт по улице, и входит в дом, а, если что не так, зелёные грозятся терроризмом, Конфуций выпячивает губы и развевает бороду по ветру, совсем как старый лис, взобравшийся на дикую скалу, нависшую над пропастью, в которой клубятся белые туманы.

 

Все переводчики Конфуция немного диковаты, и танец иероглифов для них — как ритуал, настолько древний, что кровь трансцендентировалась в киноварь, кость — в кисть, плоть — в тушь, и дух — в движение запястья.

 

Подобная культура в наш век компьютерный подобна горным кручам, чащам лесным, диким зверям и птицам.

 

Лис улыбается с экрана монитора — портрет Конфуция я сканером в компьютер ввёл.

 

В кругу друзей беспечно рассуждая о неисповедимости Путей, об Истине, Начале и Конце, в кругу семьи привычно практикуя заботу и любовь, и пряча труп в шкафу, идя на выборы неслитною толпой, или поодиночке в храм вступая, кто думает из нас о Кун-Фу-цзы, почившем двадцать пять веков назад?

 

Да, никто не думает.

 

Лис-оборотень видит в зеркале лишь гладкое бритьё мужчины и крем тонированный женщины.

 

А между тем причудливый философ, для славы которого, как высказался Гегель, было бы лучше, если бы он ничего не написал, опять вселился в чью-то душу. И переводчик неизвестный, остановив перо, задумавшись над странным словом жэнь, выпячивает губы, глаз таращит, и мочка уха уже почти касается плеча.

 

Ну, что за вычурная мысль, считать обычные любовь и дружбу, почтение и уважение, и вежливость, и просто правила приличия за Высший Смысл и Ценность Бытия!

 

А как же запредельные высоты, глубины духа, Смерть, Душа и Бог?

 

Лис, возвращаясь в лес дремучий, свой след хвостом заметает. Но всё же можно три иероглифа, написанные в древнем стиле, на снежном поле разобрать: "Держитесь от них подальше!"

 

Обманщик!

 

Он идёт дорогой, прямой и ровной, хотя кругом так много троп, кружащих в поисках добычи! Все переводчики Конфуция отчего-то грустны и задумчивы.

 

Задумчиво летит по небу самолёт

Задумчиво ругается усталый Президент.

Задумчиво снимает одежды стриптизёрша.

Задумчиво стреляет печальный террорист.

Задумчивые птицы клюют зерно из рук.

Задумчивый китаец рисует свой бамбук.

 

1997

 

1998

 

168. НЕКОЛЕБИМАЯ СКАЛА

 

Когда он проснулся, он оглядел мысленным взором

известные ему Пространство и Время

и воскликнул: "Так это и есть жизнь?!"

Он вгляделся в себя в перспективе

Пространства и Времени

и воскликнул: "Так это и есть я?!"

Он пытался рассказать о том, что увидел,

но ему никто не верил.

Тогда он замолк.

 

Пространство, время и люди обтекали его,

как ветер обтекает неколебимую скалу.

 

5 января 1998

 

169. ОЩУЩЕНИЕ СМЕРТИ

 

Нужна мудрость, чтобы понять и простить всех людей.

Следующая ступень: отходишь в сторону,

чтобы не мешать потоку жизни и смерти.

И, наконец, возвращаешься

и проживаешь жизнь заново,

любя своих и ненавидя чужих.

Только Боги, лишённые мудрости,

всё время пытаются что-то создать,

или изменить, или уничтожить.

Они как дети, у которых впереди вечность.

А мудрость — это ощущение смерти.

 

5 января 1998

 

170. ЗВЕЗДА ПЕЧАЛЬНАЯ ГОРИТ

 

Звезда печальная горит.

Слепые облака плывут.

Вода унылая бежит.

Земля квадратная лежит.

 

У неба круглого края

Горят сиреневым огнём.

И медленно сгорает в нём

Звезда упавшая моя.

 

Лежит квадратная земля.

Бежит унылая вода.

Плывут слепые облака.

Горит печальная звезда.

 

10 января 1998

 

171. В НЕБЕ ЖЕНСКОЕ ЛИЦО

 

В небе женское лицо.

Белым снегом падал свет.

Я ответил тихо: "Нет".

 

Я ответил. Он услышал.

Бился свет летучей мышью.

Женщина ушла домой.

В небе круглая дыра.

 

Неба круглое яйцо.

 

10 января 1998

 

172. ВЕРЕСКОВАЯ ПУСТОШЬ. ЗЕМЛЯНИЧНАЯ ПОЛЯНА. ПЕРСИКОВЫЙ ИСТОЧНИК

 

Опубликовано в книге «Ритуальные числа».

 

Вересковая пустошь. Земляничная поляна. Персиковый источник.

Ветер летит. Солнце слепит. Вода бежит.

Голоса-призраки. Взгляды-призраки. Тени-призраки.

Звуки волынки. Звуки дудочки. Звуки флейты.

Ворон кричит. Медведь кричит. Обезьяна кричит.

Платье измялось. Платье испачкалось. Платье намокло.

Мальчик с ясным взором.

Мальчик с ясным взором.

Мальчик с ясным взором.

Осень. Лето. Весна.

Старик с тростью. Старик с клюкой. Старик с посохом.

Зима.

Молчание. Молчание. Молчание.

Вересковая пустошь. Земляничная поляна. Персиковый источник.

 

11 января 1998

 

173. БЕЛЫЕ ТУЧИ. СНЕГ СКРИПУЧИЙ. ВЕТЕР КОЛЮЧИЙ

 

Белые тучи. Снег скрипучий. Ветер колючий. Что меня мучает?

Живот пучит. Нелепый случай. Жизнь сучья. Очень скучно.

Хочу и сяду. Выпей яду. Надо. Не надо. Жизнь-награда. На круге ада.

Бей по гадам. Считай по годам. Дрянная погода. Буддийская пагода.

 

11 января 1998

 

174. БЕССМЕРТНЫЕ СРЕДИ НАС

 

Что думали о Гомере древние греки?

Что думали о Будде древние индусы?

Что думали о Конфуции древние китайцы?

Что думали о Христе древние евреи?

Что думали о Магомете древние арабы?

 

Бессмертные среди нас. Будьте бдительны.

 

11 января 1998

 

175. ПО ЗЕЛЁНОЙ ПУСТЫНЕ ИДЁТ КАРАВАН ЧЁРНЫХ ПАЛОМНИКОВ

 

По Зелёной пустыне идёт караван чёрных паломников.

Они идут в Синие Горы с белыми вершинами.

В Синих Горах есть Долина Жёлтых Садов.

Там зреют плоды бессмертия.

Оттуда ещё никто не возвращался.

 

У чёрных паломников есть специальные приборы для измерения

и маленькая кнопка, нажав которую

можно катапультироваться обратно в города Земли.

 

Они входят в Синие Горы,

они идут по ущелью,

они пьют ледниковую воду.

 

В Долине Жёлтых Садов они измеряют красные плоды.

Каждый съедает один плод и становится бессмертным.

 

Но за всё нужно платить.

Плата за бессмертие — забытьё.

 

Они забывают нажать на маленькую кнопку.

 

Они идут дальше в глубину Синих Гор.

Там есть Долина Белых Камней.

На белых камнях лежат неподвижно белые кости.

Они оставляют здесь свои кости.

 

А их души идут дальше в глубину Синих Гор.

Там есть Долина Круглого Озера.

Вокруг круглого озера всегда летит ветер.

Против часовой стрелки. Никогда не останавливаясь.

От этого голубая вода вращается.

Как вращается небо над головой.

 

Но только это не ветер.

 

Это души паломников летят по кругу.

Не останавливаясь. В вечном движении.

 

Это и есть бессмертие.

 

Ветер воет.

11 января 1998 

176. ДВЕ СНЕЖНЫЕ ДУШИ ДРУГ ДРУГА СОГРЕВАЛИ

 

Опубликовано на сайте «Поэзия Московского Университета».

 

Две снежные души друг друга согревали,

Когда мороз ковал металл зимы.

Две снежные души друг друга укрывали,

Когда метель плела узоры тьмы.

 

Они состарились, когда пришла весна,

И плакали, когда светило солнце.

И талая вода бежала по щеке,

И два ручья сливались вместе.

 

И сердце их пронзив, тянулся к свету

Росток травы — зелёный и жестокий.

 

22 февраля 1998

 

177. НЕ ДАЙ ВАМ БОГ ДОЖИТЬ ДО РАЗРУШЕНЬЯ МИРА

 

Опубликовано на сайте «Поэзия Московского Университета».

 

Не дай Вам Бог дожить до разрушенья Мира

и наблюдать, как рухнут купола,

осядут стены грудою развалин,

а меж колонн, держащих только небо,

экскурсовод лениво машет ручкой,

водя туристов глупую толпу.

 

И в той толпе с большим фотоаппаратом,

усердно щёлкая направо и налево,

глаза тараща, глупо улыбаясь,

и слушая враньё о Вашем мире,

идёте Вы, здоров и бодр телом,

и мёртвый духом, с память пустой.

 

22 февраля 1998

 

178. МОЛИТВА КОНЦА

 

Будет день, будет ночь, будет утро.

Будут птицы свистеть у виска.

Будет мальчик, читающий Сутру,

шелестящую Сутру Песка.

 

Будет ночь, будет день, будет вечер.

Будут звёзды скользить у лица.

Будет старец, сжигающий свечи

Над раскрытой Молитвой Конца.

 

март 1998

 

179. ХОЧЕТСЯ ВЫЛЕТЕТЬ В ОКНО

 

Хочется вылететь в окно и лететь в небо и расправить крылья широко-широко.

А вместо этого сидишь в своём тёмном углу и с печалью пьёшь пиво.

 

В битве веков ты всего лишь одинокая пуля, летящая чтобы убить.

В чёрный квадрат времени вписан круг слепящего солнца.

Твоя лошадь уныло бредёт по линии горизонта.

 

Художник пишет картину из мерных ударов сердца и летящих по ветру рук.

Бог рождает поэтов, чтобы их убить.

Собери друзей за столом, а после их ухода мой посуду горячей водой и думай о смысле.

 

март1998

 

180. ДАЖЕ САМЫЙ НЕГОДНЫЙ ПОДОНОК

 

Даже самый негодный подонок

в глубине своей добрый мальчонок.

Только доброе в нём начало

Отчего-то навек замолчало.

 

Этой гадкою жизнью обижено,

оно здесь, но оно обездвижено.

Будто снегом оно запорошено.

Ты к нему отнесись по-хорошему.

 

Вспомни всё, что он сделал ужасного,

Ты пойми его сердце несчастное.

И, отбросив сомнения ложные,

Делай то, что тебе и положено.

 

Если нужно забыть — забывай.

Если нужно убить — убивай.

 

19 марта 1998

 

181. Я МАЛЕНЬКИЙ ИГРАЮЩИЙ ГОБОЙ

 

Опубликовано в книге «Ритуальные числа».

 

Я маленький играющий гобой.

По веткам яблонь прыгаю как зайчик.

И раздаётся под зелёною Луной

Мой переливчатый и серебристый вой,

Когда на клавишу жмёт пальчик.

 

Я мокрая берёзовая аллея.

Ещё не растаял снег на моих плечах.

Мои глаза полны воды.

Моя душа полна весенней печали.

 

Я человеческий ребёнок.

У меня вместо личности мировая истина.

Я ещё не вышел из пелёнок:

Руками двигаю как ветками,

И хлопаю ресницами как листьями,

И голосом кричу на мёртвом языке.

 

Я плохая погода.

У меня в душе только ветер, и дождь, и снег, и тьма.

Я иду по колено в воде.

Я туман раздвигаю руками.

Меня нет никогда и нигде.

Всегда и везде я с вами.

 

апрель1998

 

182. Я ЖЕНЩИНУ ПОЮ!

 

Я женщину пою!

 

Когда она идёт, сидит, ложится.

Когда я вижу формулу ноги,

планету бёдер,

отвесное паденье живота,

и бездну тёмную.

Когда я вижу сложенные крылья её груди,

надкрылья плеч,

ствол шеи,

цветок лица,

и пестик языка.

 

Она могла бы показаться монстром,

когда б глаза не открывала.

Но она открывает глаза,

и материя исчезает,

мир исчезает

и рождается заново.

 

Как странно, что мужчины считают мужчиной Бога,

тогда как со всею очевидностью выходит: Бог — женщина.

И мир не столько создан, сколько рождён.

 

Пигмалион ли создал Галатею?

Он создал только статую, а жизнь

в неё вдохнула другая женщина —

богиня Афродита.

 

В потоке звёзд, в сиянии Луны,

в дыханьи ветра, шелесте листвы,

движеньи вод и мягкой плоти почвы

я чую женщину.

 

май 1998

 

183. В БЕРЁЗОВЫХ АЛЛЕЯХ ДЕТСТВА

 

Опубликовано в книге «Ритуальные числа».

 

В берёзовых аллеях детства

Гуляют умершие люди.

Скрипит телега на дороге,

кричит петух соседский,

и девочка соседская глядит:

 

Над лугом скошенным в тумане

тихонько солнце мёртвое встаёт.

И девочка соседская идёт

по глиняной тропинке босиком.

 

Как долг путь в небытие!

 

Ещё и ворон в вышине

лет сто, наверное, будет видеть,

как девочка соседская идёт,

как ей навстречу я иду.

 

май 1998

 

СЕМЬ ЛИПОВСКИХ СТИХОТВОРЕНИЙ

 

184. 1. С Восточного берега — сосны стеной крепостной

 

Опубликовано в книге «Ритуальные числа» и на сайте «Поэзия Московского Университета».

 

С Восточного берега — сосны стеной крепостной.

Горят их стволы золотыми цветами заката.

А Западный берег укутал ковёр травяной,

до дальних холмов непрерывною лентой раскатан.

 

Так тихо, что птицы умолкли и ветер листвой не шумит.

По чёрному зеркалу лодка бесшумно скользит.

По чёрному зеркалу лодка уходит на Юг.

Вращается медленно неба серебряный круг.

 

Трава водяная то справа, то слева плывёт.

В подводных глубинах тяжёлые корни плывут.

В глубоком поклоне смиренные ивы плывут.

Тростник вдохновенно в иных измереньях плывёт.

 

Мгновение падает в Вечности чёрный провал.

Закатного солнца дымится тяжёлый овал.

Как капля росы выступает на небе звезда.

И кажется, будто глаза открывает вода.

 

Ушедшего дня утекает медлительный свет.

И тени ночные выходят на берег реки.

И кажется, вновь возвращаются те, кого нет.

Приблизятся тихо и нежно коснутся руки.

 

27 мая 98.

 

185. 2. По деревенской улице шагал мужчина Коля

 

REFLECT… КУАДУСЕШЩТ # 39

 

По деревенской улице

шагал мужчина Коля,

ещё не сильно выпивши

и в светлом строе чувств.

 

И плыли вдоль по улице

лучи горизонтальные,

вечерний свет космический

заборы озарял.

 

Задумавшись над судьбами

людей, цветов и птиц,

рукой мужчина Коля

престранно шевелил.

 

И сам того не зная,

магическую формулу,

могучую и страшную,

он пальцами сложил.

 

И тут ему навстречу

по проводу лучей

скользнуло Чудо вечное

в сиянии огней.

 

Исследовало Колю,

и дух его и тело,

и что-то подкрутило,

как шестерни машин.

 

И мысленно сказало,

а Коля всё услышал:

"Живи покуда Коля,

но больше не шали".

 

 

И вот уже полвека

по деревенской улице

идёт мужчина Коля,

ещё не сильно пьян.

 

Не то он стал бесммертен,

не то рождался вновь.

Всё думает о вечном,

о жизни человечьей,

 

О судьбах удивительных

людей, цветов и птиц,

и о крутых изгибах

космических путей,

 

И о великой тайне

и смысле бытия.

И пальцами престранно

при этом шевелит.

 

А старенькое Чудо,

что это всё создало,

задумавшись о Коле,

над звёздами летит.

 

июнь 98

 

186. 3. Золотая голова

 

Опубликовано в книге «Ритуальные числа».

 

Я под яблоней сидел

в привокзальном скверике

и на Голову глядел

Золотую.

 

Солнце падало за Дом

Железнодорожников.

Голова была окутана

сиянием.

 

Я спросил Владимира Ильича:

"Ни хрена себе случилась История!"

Но Владимир Ильич промолчал,

только в небо глядел светло-синее.

 

Мимо бабушка прошла,

подобрала бутылочку.

Из буржуйского кафе

громыхнула музыка.

 

Тут и поезд подошёл,

я в Москву поехал.

 

А в городке провинциальном,

в скверике привокзальном

Золотая Голова всё глядела,

как закат умирал

оранжевый.

 

Сасово, 16 июня 98 года

 

187. 4. Безумная жара как будто уползла сама

 

Безумная жара как будто уползла сама,

за край Земли перевалив лениво.

Всё замерло в предчувствии прилива

ночного хладного ума.

 

На небе появились тени.

В траве проснулась жизнь растений.

Экран погаснувшей воды

ждёт появления звезды.

 

Я заварю покрепче чай,

что сон ненужный гонит прочь,

и, ожидая в гости Ночь,

стих сочиню как будто невзначай.

 

Липовка, 4.8.98

 

188. 5. Белый тысячелистник

 

Белый тысячелистник,

и ты, жёлтая пижма,

и ты, серая полынь,

когда увяданье придёт,

увижу ли вас

на широких лугах Вечного Неба?

 

Липовка, 9 августа 1998

 

189. 6. Деревянный ветер

 

Это было как сон.

Тонкой шеи наклон.

Наяву, будто снится.

Золотые ресницы.

 

Паутинка волос.

Мне всю ночь не спалось.

Незабудки на платье

не давали мне спать.

 

Платье тонкого ситца.

И сейчас мне не спится.

Неба бледная синь.

Дует ветер осин.

 

Липовка, 15-16 августа 1998

 

190. 7. Спасибо Тебе, Господи

 

Ритуальные числа

Поэзия Московского Университета

 

 

Спасибо Тебе, Господи, за то, что дал

мне тот уголок в лесу,

и ту поляну, тот старый пень,

и ту кривую сосну.

 

Спасибо Тебе, Господи, за то, что дал

напиться того дождя,

и ветром тем осушить лицо,

и в небо то окунуть глаза.

 

Спасибо Тебе, Господи, за то, что дал

ночную минуту ту,

и тот рассвет, что меня позвал,

и сумерки тихие те.

 

Но больше всего, зато, что отдал

мне сердце единственной той.

Спасибо, Господи, за то, что не дал

мне мимо пройти неё.

 

И вот почему я Тебя не прощу,

если раньше меня Ты возьмёшь её.

И Ты уж, Господи, меня прости,

но раньше неё меня не жди.

 

Липовка, 17 августа 1998

 

ХАЙКУ. ЛИПОВКА. 1998. ЛЕТО

 

28 хайку + статейка

 

5+7+5

( возможна ли русская хайку ? )

 

Обычно под русской (и вообще, не-японской) хайку понимается трёхстишие по смысловой интонации, поэтическому настрою и мироощущению аналогичное японским хайку. Речь идёт о таких трудноопределимых категориях поэтики хайку как саби (патина, печальный налёт времени), ваби (грусть одиночества), сибуми (терпкость), каруми (лёгкость) и других. Сформулированные Басё и его последователями эти категории вместе с более общими категориями, унаследованными от танка (моно-но-аварэ — очарование вещей, югэн — сокровенный смысл и др.), определяют поэзию хайку на языке, общем для всех людей Земли.

 

Можно сказать и совсем коротко: хайку — это поэтическое выражение сатори: свидетельство духовного прозрения поэта и его отражение в сердце-разуме читателя.

 

Однако, поэзия — это не только настроение, мысль, чувство. Это ещё и текст, построенный по определённым, достаточно жёстким и искусственным (с точки зрения естественного языка) правилам. Не важно, соблюдаются ли эти правила или намеренно нарушаются в конкретном стихотворении ("минус-приём" в терминологии Ю.М.Лотмана), они должны существовать и быть общепризнанными, как некая идеальная норма. В поэзии, как и в искусстве вообще, эта форма не является чем-то дополнительным и равнодушным к содержанию. Если настроение, мысль, чувство стиха выразить в другой форме, это будет другое настроение, другая мысль и другое чувство.

 

Японская поэзия хайку — это жёсткая поэтическая форма, не имеющая аналогов в русской (да и мировой) поэзии. Даже сонет по сравнению с хайку кажется весьма свободной формой. Характеристическое свойство хайку: трёхстишие в 17 слогов по формуле 5+7+5.

 

Возникает вопрос: а как же русская хайку? Нужно ли придерживаться формулы 5+7+5? Обычно, на последний вопрос отвечают отрицательно. Обоснований такого ответа можно привести очень много.

 

1. Русские слова, как правило, длиннее японских, в них большее число слогов (в частности, из-за приставок, суффиксов и, особенно, окончаний). Понятно, что втиснуть нужный набор слов в 17 слогов в русском языке очень трудно.

 

2. Русский стих построен на чередовании ударных и безударных слогов, поэтому на слух воспринимаются, прежде всего, ударные слоги (а также слоги, в которых ударение "ожидается" по законам размера). Общее же число слогов в строке русским слушателем практически не воспринимается как значимая величина.

 

3. Русская поэзия хайку является наследницей русских переводов японских хайку, а переводчики никогда не стремились выдержать формулу 5+7+5. Поэтому для русского читателя хайку — это любой трёхстишие, в котором выражены соответствующие духу хайку настроение, мысль, чувство.

 

Конечно, все эти соображения верны. Однако, когда я пытался сочинять хайку (и танка), я интуитивно чувствовал, что свобода произвольного трёхстишия (пятистишия для танка) находится в некотором противоречии с духом этой поэзии. Я стал экспериментировать, пытаясь "втиснуться" в формулу 5+7+5 (5+7+5+7+7 для танка). Когда это получалось, мне кажется, я ощущал какой-то новый, дополнительный эффект стихотворения. Я стал анализировать эти опыты.

 

Прежде всего, я обнаружил, что трудность "втискивания" в формулу 5+7+5 сильно преувеличена. Конечно, писать силлаботонический стих из 17 слогов — задача неимоверной сложности. Но ведь для хайку это не требуется! Сложность соблюдения формулы 5+7+5 компенсируется отказом от метра. Другое дело, что нужно преодолеть чисто психологическую инерцию ориентированного на русскую метрику сознания. Но в этом как раз и заключается и смысл, и интерес освоения новой для русской поэзии формы хайку.

 

В этом месте возникает другой вопрос: а не является ли силлаботоника неотъемлемым свойством русской поэзии, коренящимся в русском языке, Может ли русский читатель воспринимать как стих речь, не построенную по законам метра? Конечно, может! Иначе, не было бы нужды в реформе Ломоносова. Но то, что имеет начало, должно иметь и конец: не в смысле исчезновения силлаботонических стихов, а в смысле понимания неисключительности и, значит, необязательности этой формы, в смысле возможности других форм. И русская поэзия XX века демонстрирует эти другие формы (в частности, верлибр).

 

Что же касается русских переводов японских хайку, то здесь переводчикам нужно было решить две трудносовместимые задачи: передать смысл, дух, содержание, мысль, чувство, настроение стихотворения и сохранить формальные признаки японской хайку (формула 5+7+5). Конечно, пожертвовать пришлось вторым. Однако сочинение изначальной русской хайку отличается от перевода японской хайку. Русский поэт мыслит на русском языке и, если он чувствует форму хайку (прежде всего, формулу 5+7+5) как необходимую, то и слова будут возникать в его сознании такие и так, что они сами будут ложиться в нужную форму. Для этого, конечно, поэту требуется некоторая практика с тем, чтобы в его сознании выработалась эта "инерция хайку", аналогичная "инерции ямба" или "инерции сонета".

 

Но всё же, зачем вообще нужно "втискиваться" в формулу 5+7+5? Чем плоха свобода произвольного трёхстишия? Тем же, чем плоха подобного рода "свобода" в искусстве вообще. Почему тогда трёхстишие, а не двустишие, или (что привычнее русскому поэту и читателю) четверостишие? К свободе должно стремиться сознание художника, искусство же — это всегда несвобода. В этом противоречии коренится сущность творчества.

 

Что же касается формулы 5+7+5, то, по моим наблюдениям, она выполняет стандартную функцию отбора: из всех возможных способов выражения отбирает лишь немногие. Очень часто (видимо, по неопытности) стихотворение возникает в сознании в промежуточной словесной форме: с остатками метрики, с тяготением к четверостишию. Перерабатывая эту форму, "втискиваясь" в "проскрустово ложе" формулы 5+7+5, вдруг обнаруживаешь, что получившаяся новая форма выражения лаконичнее, точнее, чем исходная. Вместо препятствия формула 5+7+5 становится как бы другой колеёй, направляющей сознание в новые, неизведанные области.

 

В этом месте приходится сделать важное замечание. Для меня остаётся проблемой вопрос о том, является ли формула 5+7+5 наиболее адекватной для русской хайку. Русское 5+7+5 — это буквальный перевод японского 5+7+5. Но, может быть, небуквальный, но более точный перевод — это 5+8+5, или 6+9+6, или ещё что-нибудь? Я не могу ответить на этот вопрос. И это одна из причин, по которой я стараюсь придерживаться "буквального перевода": 5+7+5. В конце концов, эта формула освящена многовековой (хотя не русской, а японской) традицией. А традиции — это те дороги, по которым движется искусство. Поэтому для меня лучше заимствованная дорога номер 575, чем полное бездорожье.

 

Более точно, 5+7+5 на российской местности — это не столько проложенная кем-то дорога, сколько направление движения. А дорог, которые ведут к цели, — много. Это варианты построения стиха внутри формулы 5+7+5. Как стихотворение членится на фразы, и как они соотносятся со строками? Как строка членится на слова: например, первая строка — это 1+4, или 1+2+2, или 3+2 и т.п. И здесь привычка к русской силлаботонике может дать дополнительные варианты: как именно чередуются ударные и безударные слоги в 17-слоговом стихотворении. Здесь возникает то же отношение, какое имеет ритмика к метру.

 

И последнее, что мне хотелось сказать. В конечном счёте, традиция существует для того, чтобы её осваивать, а, освоив, — нарушить, и тем самым, — продолжить. Как любили говорить китайцы: "Он освоил стили своих предшественников и на склоне лет решился создать свой неповторимый стиль".

деревня Липовка, август 1998 

191. 1. Волнуясь, дарю

 

Волнуясь, дарю

новые хайку друзьям —

новым и старым.

 

192. 2. Белая Луна

 

Белая Луна.

Аист на водокачке.

Ропот мотора.

 

193. 3. Трава пожухла

 

Трава пожухла.

День середины лета.

А там и зима.

 

194. 4. Что-то с ногами

 

Что-то с ногами:

почуяли дорогу.

А дорога — их.

 

195. 5. Мы едем ночью

 

Мы едем ночью.

Шум ветра и мотора.

Свет звёзд и окон.

 

196. 6. Лежу в гамаке

 

Лежу в гамаке.

Падает свет заката

на новый плетень.

 

197. 7. Лежу на траве

 

Лежу на траве.

Выше меня лишь одно

Лёгкое Небо.

 

198. 8. Чудится в ночи

 

Чудится в ночи:

тень в окне, иль двери скрип.

Полнолуние.

 

199. 9. Не грусти, жена

 

Не грусти, жена.

Скрасит небо заката

месяц молодой.

 

200. 10. Хмурое утро

 

Хмурое утро.

Тихо бредут мужики

за самогоном.

 

201. 11. Кошка крадётся

 

Кошка крадётся,

ловит ночных мотыльков.

Птицы заснули.

 

202. 12. Проснулся с мыслью

 

Проснулся с мыслью:

скоро кончится лето.

Стал печку топить.

 

203. 13. Так выбелил зной

 

Так выбелил зной

синеву, что пропали

узоры Неба.

 

204. 14. Спит деревушка

 

Спит деревушка.

Свернулась калачиком

под звёздной бездной.

 

205. 15. Стирка у реки

 

Стирка у реки.

Плеск воды, шорох травы.

И вдруг — женский смех!

 

206. 16. В доме читают

 

В доме читают —

заняты все лежанки.

Дождь моросящий.

 

207. 17. Запах полыни

 

Запах полыни

ветер донёс и горечь

из сердца ушла.

 

208. 18. Перед рассветом

 

Перед рассветом

ёж под окном прошуршал.

Кошке не спится.

 

209. 19. Ночные гости

 

Ночные гости.

Судят добро и зло.

А в Небе — Луна!

 

210. 20. Ветер в берёзах

 

Ветер в берёзах

так громко, протяжно кричит.

Я тоже молчу.

 

211. 21. Дождь долгожданный!

 

Дождь долгожданный!

Люди сложили зонты —

стоят и мокнут.

 

212. 22. Все гости ушли

 

Все гости ушли.

Будто бой барабанный

тихий стук часов.

 

213. 23. Сон ожидая

 

Сон ожидая,

думаем думы свои.

И шорох дождя!

 

214. 24. Жить как Тао Цянь

 

Жить как Тао Цянь

в этой Южной деревне

кто может в наш век?

 

215. 25. Здесь раньше был мост

 

Здесь раньше был мост.

Одиноко вброд бредут

старые столбы.

 

216. 26. Обветшал мой дом

 

Обветшал мой дом.

Вечер в западной стене

зажёг фонарик.

 

217. 27. Все слова мои

 

Все слова мои

слышат только космеи,

головки склонив.

 

218. 28. Кто прочтёт тебя

 

Кто прочтёт тебя,

моё бедное хайку,

когда я умру?

 

219. В МЕТРО

 

Прохладные нити в тугую косу сплетены

И чёрною лентой размечены волны и струи

 

Наверное к ночи когда поднимается ветер

и чёрная ленточка падает вниз на ковёр

взметаются волны их гребни касаются плеч

 

Наверное лёгкой долблёнкой спускается вниз

встречая рассвет деревянный узорчатый гребень

 

Так страшно увидеть на дне этой тёмной воды

русалочье рыбье лицо

 

Так тени неясные мечутся в тёмном стекле

Вагон тормозит открываются двери уходит река в океан

 

На высохшем камне у русла сухого

Пугливая ящерка веки поднимет

В тоске обретённой на белые камни

И тысячи лет не хватит

 

23-25 сентября 1998

 

220. ДВА ВАРИАНТА ОДНОГО СТИХОТВОРЕНИЯ НАПИСАНЫ В ПОДРАЖАНИЕ ГЕРМАНУ ЛУКОМНИКОВУ С ЕГО "КИРГУДУ" В СЕНТЯБРЕ ИЛИ ОКТЯБРЯ 1998 ГОДА

 

1

 

Я у всех на виду

одиноко иду.

За собой в поводу

свою музу веду.

 

И куда не пойду,

как во сне, как в аду

всюду дую в дуду:

"Киргуду! Киргуду!"

 

Ну, совсем ничего

не имея в виду.

 

2

 

Одиноко иду

я у всех на виду.

За собой в поводу

свою музу веду.

 

И куда не пойду,

всюду дую в дуду:

"Киргуду! Киргуду!"

 

Ну, совсем ничего

не имея в виду.

 

ТРИПТИХ: МОСКВА-ПЕКИН

 

REFLECT… КУАДУСЕШЩТ # 39

221. Шорох тростника

 

Шорох тростника.

Бамбук склонился.

Луны — половина постели.

Шумел камыш. Деревья гнулись.

И ночка тёмная была.

 

222. 2. У японцев кукушки поют

 

У японцев кукушки поют,

а у нас только годы считают.

Хризантемы в Киото цветут,

а в Твери, как всегда, отцветают.

 

Есть у них Фудзияма и танки,

а у нас только ямы да танки.

 

Они пьют даже чай с церемонией,

мы же пьём из горла на троих.

Солнце всходит всегда над Японией,

ну, куда нам, ребята, до них!

 

В небе бродит Луна на сносях,

но гляжу на неё я с тоскою.

Её славят японцы в стихах,

я же просто возьму и завою.

 

 

223. 3. Хризантема

 

Хризантему сорвать

под Восточной оградой хотел.

"Отцвели уж давно" —

мне мой внутренний голос пропел.

 

菊花

 

我想去东边的花圃，

摘采菊花一朵。

内心的声音告诉我：

“菊花早已凋谢。”

 

1998年 10月 2日

2019，2，14 谷羽译

 

Гу Юй написал мне: «Прочитал Ваше четырехстишие в тетради девятой, вспомнил двухстишие поэта Сяо Сюэ.

Посылаю Вам посмотреть, надеюсь, что эта работа Вам понравится».

 

Сяо Сюэ — 晓雪 — переводится как «Утренний снег».

Это псевдоним поэта Янь Вэньханя 杨文翰.

Это поэт народности Бай, родился в 1935 году в городе Дали провинции Юнънань.

 

双行诗

 

陶潜的菊花开了一千六百年

至今香在人们的心上

 

Двустишие

 

Хризантема Тао Цяня расцветает тысяча шестьсот лет,

Аромат ее до сих пор в сердцах людей.

 

Перевели с китайского

Алексей Филимонов и Гу Юй

 

4 СТИХОТВОРЕНИЯ, НАПИСАННЫЕ 2-3 ОКТЯБРЯ 1998 ГОДА

 

224. 1. Захотел выпить — и выпил

 

Захотел выпить — и выпил.

Захотел спать — и уснул.

Захотел есть — и поел.

Чего бы такое придумать,

чтоб помучиться?

 

2 октября 1998 года

 

225. 2. Сижу и думаю

 

Сижу и думаю:

Что бы такое придумать?

Ничего не придумал.

Так и записал.

 

2 октября 1998 года

 

226. 3. Загадка поэзии

 

Опубликовано в альманахе "СЛОВЕСНОСТЬ 2010", МОЛ

 

Загадка поэзии:

Вроде бы стихи —

а поди догадайся!

 

2 октября 1998 года

 

227. 4. Захотел стать поэтом

 

Захотел стать поэтом.

Подумал: А выдержу ли испытание нищетой?

Подумал: Выдержу.

Подумал: А выдержу ли испытание критикой?

Подумал: Выдержу.

Подумал: А выдержу ли испытание славой?

Подумал: Выдержу.

Пока думал, на стихи как-то времени не осталось.

3 октября 1998 года

 

3 СТИХОТВОРЕНИЯ "О!"

 

228. 1. О, финансово-экономический кризис!

 

О, финансово-экономический кризис!

Как шаги Командора твоя могучегрозная поступь.

На этом фоне так тонко поёт в тишине

всё то вечнокрепкое мгновеннохрупкое,

чему полагается тонко петь в тишине.

 

9 октября 1998 года

 

229. 2. Пятидесятилетие

 

Опубликовано в «118 стихотворений Игоря Бурдонова в переводе Гу Юя». № 62

 

О, жена пятидесятилетнего мужа!

Ты хоть понимаешь, до чего мы дожили,

когда пьёшь китайский чай Оолонг

из двадцатипятилетней фарфоровой чашки,

положив руку на раскрытую книжку Агаты Кристи,

и глядишь поверх очков на меня,

который читает тебе

это стихотворение?

 

9 октября 1998

稿本九 五十岁的丈夫

 

哦，妻子，你的丈夫五十岁！

但愿你明白，我们的日子多么舒心，

你喝着中国的乌龙茶

使用的瓷茶碗是二十五年的收藏品，

用手抚摸阿加莎·克里斯蒂1的小说

你从眼镜框上边望着我，

这个人在阅读欣赏你——

是不是像欣赏一首诗歌？

 

1998年 10月 9日

2019，2，9 谷羽译

2019，2，11 修改

2019，2，12 再修改

 

230. 3. О, великий китайский поэт Тао Юань-мин!

 

О, великий китайский поэт Тао Юань-мин!

Не тем ты мне близок,

что воспел хризантему, сады и поля,

или даже Конфуция дерзкое слово,

а тем, что своих сыновей укоряя, воскликнул:

"Коль небо судьбою меня одарило этой,

осталось прибегнуть к тому, что содержит чарка".

Чёрт возьми, нам бы выпить вдвоём!

Мы бы даже, пожалуй, напились,

отойдя от полезных правил

и порядок всякий презрев:

в стельку, вдрызг, вдребадан,

в медный таз, наконец!

 

9 октября 1998 года

 

231. МИШЕ ФАЙНЕРМАНУ

 

Дюжину лет назад

он всюду ездил с двумя собачками.

Поэтому ездил не в метро,

а на электричках с пересадками.

 

Теперь вот купил его книжку — всего за семь рублей.

Экземпляр номер 57 — подписан автором.

Через три года после выпуска.

А всего 200 экземпляров — все подписаны автором —

Мишей Файнерманом.

 

Как получилось,

что такие хорошие стихи

почти никому не нужны?

 

Как получилось... Как получилось...

 

Как получилось?

Ну, ты даёшь, в натуре!

Оглянись вокруг —

одуванчик хренов!

 

15 октября 1998 года

 

232. ЧИТАЮТ СТИХИ

 

Читает девочка стихи.

Она волнуется

и забывает строчки.

 

Читает девушка стихи.

Она волнуется

и долго после точки —

как птица, замеревшая в полёте.

 

Читает женщина стихи.

Она волнуется —

вон там свело в зевоте

рот старику в двенадцатом ряду.

 

Читает бабушка стихи.

Она волнуется —

оставила сковороду.

Никак не вспомнит:

выключила плиту

или не выключила?

 

октябрь 1998 года

 

233. WWW

 

Веял ветер, ворота визжали.

Воровала ива взоры девушек.

Вдалеке по оврагам вербным

возвращаются воины верхом,

врагов убив.

 

Девушки сидели у окна,

синеокие.

Вечереет. Ветхий старец.

Телячья бумага. Гусиная вечность.

 

Where? When? Why? Who?

Wwwвwwввwввwввввв.......

 

ноябрь 1998 года

 

234. 20.922.789.888.000 СТИХОТВОРЕНИЙ

 

Опубликовано в альманахе "АНТОЛОГИЯ DEVOTION". Рязань. 2004 и в книге «Ритуальные числа»

 

На самом деле автор сочинил всего 16 строк, но таких, что их можно переставлять местами как угодно. Такими перестановками из 16 строк можно получить 16!=20.922.789.888.000 стихотворений. Одно из таких стихотворений и было создано прямо на вечере Клуба "Подвал #1" "Вечер Года" 12 декабря 1998 года с участием всех присутствующих.

 

Автор провёл среди публики лотерею: кому-то досталась одна строка, кому-то две, а кому-то, увы, ни одной. Потом случайным образом выбирались номера строк и обладатель строки прочитывал её вслух. По ходу дела наа стенде составлялось стихотворение. Вот что получилось:

 

Чистота белого шёлка

Молчание, молчание, молчание

Крик вороны в тишине

Обледенел иероглиф сосны

Земля стала белым небом

Чьи следы на снегу?

Будто в старинном сне

Путник услышал сердце своё

Открой глаза и смотри

Над деревушкой вьётся дымок

Вечер года как вечер жизни

Небожитель бредёт

Огонёк горит вдали

Тихо падает снег

Облака как большие сугробы

Мёрзнут руки, устали ноги

 

декабрь 1998

 

1999

 

235. ИНТЕРАКТИВНОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ О ВЕСНЕ

 

1. Вы чувствуете светлое дыхание весны?

 

да — А я вот не чувствую...

не знаю — Я тоже что-то не пойму

нет — Я тоже не чувствую...

 

... хотя... вот Вы сказали... нет, всё же что-то есть... такое светлое и свежее, весеннее и голубое... Быть может, это Ваше дыхание? Вам никто не говорил, что Вы пахнете весной?

 

2. Можно я посмотрю Вам в глаза?

Вы знаете, что у Вас зрачки раскрыты?

Весной раскрываются зрачки и почки.

Скажите, Вы не дерево?

 

да — Я так и думал.

не знаю — Сейчас узнаем.

нет — Вы так уверены?

 

Можно Вашу руку? У Вас такие ветви тонкие. И нежная весенняя кора — как кожа нежная. А что это у Вас на левом плече? Ну вот, спугнули — это были птицы. Они, наверное, хотели свить гнездо. Не шевелитесь, может быть, ещё вернутся.

 

3. А есть ли здесь ещё деревья?

Не бойтесь, признавайтесь: кто дерево?

 

кто-то признаётся — Впервые вижу говорящие деревья.

Наверное, весна так действует.

А остальные?

...Молчат деревья...

никто не признаётся — Молчат деревья...

 

Давайте послушаем молчание деревьев...

...Так тихо. Весной в лесу так тихо, пока не прилетели птицы.

 

 

4. Скажите, что Вы сегодня утром пили: вино, шампанское, коньяк?

 

да — Нет, от этого так не пьянеют. Вы пьяны иначе.

не знаю — Да? А ведь Вы пьяны.

нет — Да? А ведь Вы пьяны.

 

У Вас дрожат ресницы. И взгляд шальной какой-то. И румянец. И волосы — Вам растрепал их ветер? Я попросил бы Вас пройтись, но, боюсь, что Вас будет клонить, как клонятся деревья под ветром. Быть может, в этом всё и дело?

 

5. Вы не вдыхали утренний весенний ветер?

 

да — Я так и думал!

не знаю — А мне вот кажется: вдыхали!

нет — А мне вот кажется: вдыхали!

 

Вот почему Вы так обворожительно пьяны! Скажу вам по секрету: я с утра так навдыхался, что думал, что сюда уж не доеду! Меня шатало и несло, хотелось улететь и свить гнездо на чьём-нибудь плече. Насилу удержался...

 

Моё стихотворение уже подходит к своему концу. Сейчас я буду задавать короткие вопросы. А вы давайте быстрые ответы. И мы совместно закончим это наступление весны.

 

6. Скажите, Вам весной

не хочется быть маленькой собачкой,

что бегает по тающему снегу,

и все четыре лапы окунает в лужу,

обнюхивает корни у деревьев

первую траву,

и звонко лает на весенний дождь

и жмурится на небо весеннее?

 

да — Прекрасно! Вы чувствуете светлое дыхание весны.

не знаю — А Вы попробуйте и Вы почувствуете светлое дыхание весны.

нет — А Вы попробуйте и Вы почувствуете светлое дыхание весны.

 

Я выйду с Вами на прогулку и Вы научите меня распознавать весенние хмельные ароматы.

 

7. Скажите, у Вас есть короткое весеннее платье?

Настолько короткое, чтобы все мужчины

останавливались и не могли двинуться с места.

Настолько весеннее, чтобы облака в синем небе

принимали Вас за одну из них.

 

да — Прекрасно!

не знаю — А Вы попробуйте купить или сшить.

нет — А Вы попробуйте купить или сшить.

 

Наденьте, и Вы подарите дыхание весны всем тем, кто мимо будет проходить иль пролетать. Я тоже постараюсь быть где-то рядом: пройду иль пролечу.

 

8. Скажите, эти Ваши лепестки —

Вы раскрываете их по утрам

навстречу солнцу, небу, ветру,

навстречу любящим глазам?

 

да — Я так и думал, что Вы цветок весенний.

не знаю — Ну, как же — ведь Вы цветок весенний.

нет — Мне кажется, Вы ошибаетесь. Ведь Вы цветок весенний.

 

Теперь хочу сказать я всем: деревьям, цветам, собачкам, ветру, облакам. Всем тем, кто чувствует весну. Спасибо вам за наступление весны. И будьте счастливы.

 

март 1999

 

КОЛЬЦЕВАЯ ЛИНИЯ

 

Этот цикл возник сначала как календарный цикл акварелей

 

"ПОДНИМАЮСЬ ПО ЭСКАЛАТОРУ НА СТАНЦИИ МЕТРО"

 

Поднимаясь по эскалатору станции метро, я думаю о работе, семейных неурядицах, деньгах, политических беспорядках, любимом человеке, предстоящем ремонте, глупости и мудрости людей, больном зубе, общем устройстве вселенной, или не думаю ни о чём.

 

Независимо от этого, фон сознания бесстрастно фиксирует лица людей, плывущих вниз по встречному эскалатору.

Мой взгляд скользит по лицам и встречается со взглядами людей, уходит в другие миры и возвращается обратно.

 

Этот фоновый поток разделяет мои суетные мысли и то, что в глубине.

В глубине возникают и мгновенно исчезают образы, оставаясь вечными.

 

Будто кто-то иной создаёт и уничтожает их в моей глубине.

Неизвестно, по какой причине и с какой целью.

 

Как месяцы года сменяют друг друга, безучастные к жизни и смерти человека.

 

Потом появились метрополитанки

 

"ЕДУ В ВАГОНЕ МЕТРО"

 

То, что Вы здесь прочтёте, это не совсем стихи.

Даже совсем не стихи.

То, что Вы здесь прочтёте, это не совсем проза.

Даже совсем не проза.

 

Я назвал этот жанр метрополитанка.

Сокращённо — метанка.

 

Это значит — "танка, сочинённая в метро".

 

Вообще-то, танки полагается сочинять где-нибудь на природе: на склонах гор, среди луговых трав, у берега реки.

Поэтому танка, сочинённая в метро, даже по форме совсем не похожа на классическую японскую танку.

 

Это что-то вроде записи мимолётного впечатления, то есть то, из чего рождается танка.

Поэтому название метанка можно ещё расшифровать как метатанка.

 

 

 

А потом Дмитрий Авалиани нарисовал листовертни к моим акварелям и стихам.

 

Получился "ВИНТ ВНУТРИ ГЛАЗА"

 

 

 

236. 1. Январь: Я поднимаюсь по эскалатору на станции метро "Новослободская"

 

В метро ни звука.

Мелькают станции.

Подобно коленцам

чёрного бамбука.

Подобно коленям

девушек в чёрном.

Что входят на станции,

выходят на станции.

Неостановимо.

Пока ты сидишь

и взрослеешь, стареешь, дряхлеешь.

Уже и не ты, а другой,

и третий и -надцатый.

Подобно коленцам

чёрного бамбука.

Неостановимо.

НОВОСЛОБОДСКАЯ

МЕТРО ЧТО СТРАСТЬ

Образ чёрного бамбука придумал не я.

Его придумал (не знаю, впервые ли) Ки-но Цураюки,

великий поэт и составитель "Кокинвакасю"

— "Собрания старых и новых песен Японии"

— классической антологии японских танка эпохи Хэйан.

 

 

 

237. 2. Февраль: Я поднимаюсь по эскалатору на станции метро "Проспект мира"

 

Волосы цвета спелой листвы.

Губы цвета опавших лепестков.

Глаза закрыты, но будто смотрят в небо.

Из-под наушников свисают серёжки

как две маленькие луны.

Прислонившись

к надписи "не прислоняться",

какую лунную музыку слышит?

какие видит звёзды в ночи?

 

 

 

 

 

 

 

 

ПРОСПЕКТ МИРА

ДЕВИЦЕ РАДУЮСЬ Я

 

 

 

238. 3. Март: Я поднимаюсь по эскалатору на станции метро "Комсомольская"

 

Сошла с картины Утамаро,

села напротив меня в метро.

Целых три остановки

думала по-японски

о чём-то очень японском

А потом вышла на станции "Комсомольская"

и стала как все,

у кого прямые, длинные, чёрные, блестящие волосы,

подобные водам реки,

утекающим в лунную ночь.

 

 

 

 

 

 

 

КОМСОМОЛЬСКАЯ

ВОКЗАЛЫ ОТЪЕЗДЫ

 

 

 

239. 4. Апрель: Я поднимаюсь по эскалатору на станции метро "Курская"

 

Свалились с ветки Ци Бай-ши

прямо на мягкое сиденье метро,

две девушки так увлечённо

отгадывают кроссворд.

И я всё думаю:

Что же на самом деле

так взволновало их маленькие сердца?

 

几只麻雀从齐白石的树枝

飞进了地铁车厢柔软的座位上，

两个小姑娘入迷地瞅着麻雀，

就像是猜字谜一样。

我却一直在想：

让两个小姑娘心情激动

究竟是什么样的力量？

 

1999年

2019，7，4 谷羽译 КУРСКАЯ

КУРОРТЫ

 

 

 

240. 5. Май: Я поднимаюсь по эскалатору на станции метро "Таганская"

 

Будто с картины Моне,

но только в чёрном,

девушка в широкополой шляпе,

сидит напротив меня в метро

и зевает так сладко!

И я тоже зеваю,

но только украдкой —

чтобы она не подумала,

что мне скучно глядеть на неё.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ТАГАНСКАЯ

ТЮРЕМНАЯ

 

 

 

241. 6. Июнь: Я поднимаюсь по эскалатору на станции метро "Павелецкая"

 

Смотрю на юных девушек в метро,

несмотря на то,

что они годятся в жёны моему сыну.

И не смотрю на женщину напротив,

несмотря на то,

что она годится в жёны мне.

Хотя с другой стороны,

юные девушки подобны цветам на лугу —

прекрасным и бессмысленным,

а женщина напротив —

Интересно о чём она думает?

 

 

 

 

 

 

 

ПАВЕЛЕЦКАЯ

ТЕМНОТА

 

 

 

242. 7. Июль: Я поднимаюсь по эскалатору на станции метро "Добрынинская"

 

Ох! Какая девушка!

Она держит за руку молодого человека,

и у него глаза неизвестно где.

А она ему — вроде в шутку — бац по щеке!

И — бац! — по другой щеке.

А он расплывается в дурацкой улыбке.

О Господи!

Сколь примитивно устроена жизнь!

Спасибо, Господи, Тебе за это!

 

 

 

 

 

 

 

 

ДОБРЫНИНСКАЯ

БЛАГОСТЬ КРУГОМ

 

 

 

243. 8. Август: Я поднимаюсь по эскалатору на станции метро "Октябрьская"

 

Сколь странен спор

юноши и девушки,

что сидят напротив меня в метро!

Глядя на колено её ноги,

закинутой на другую ногу,

ну разве не очевидно,

что девушка во всё права,

а юноша ни хрена не понимает!

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ОКТЯБРЬСКАЯ

ВСЮДУ ДЕВУШКА

 

 

 

244. 9. Сентябрь: Я поднимаюсь по эскалатору на станции метро "Парк Культуры"

 

Она выходила

на станции метро "Парк Культуры",

когда я увидел её конский хвост —

великую причёску великих шестидесятых.

И я простил ей всё:

и то, что она кусала губы,

предназначенные для неподвижного

ожидания поцелуя,

и какофонию звуков из-под наушников

вместо чудесных ритмов,

предназначенных для танца конского хвоста,

и кроссовки вместо туфель на шпильках

(ну, кто же носит кроссовки

вместе с конским хвостом!).

И на меня снизошло озарение:

Великие традиции не умирают.

И только старые дураки вроде меня

не понимают,

что всё истинно древнее ПАРК КУЛЬТУРЫ

всегда рождается заново, КРАСИВА ЖИЗНЬ

и не похоже на себя прежнего.

Интересно,

сколько миллионолетий назад

женщина впервые

сделала причёску "конский хвост"?

И пошла по тропе,

небрежно накинув на плечи

шкуру саблезубого тигра.

 

 

 

245. 10. Октябрь: Я поднимаюсь по эскалатору на станции метро "Киевская"

 

Они все думали,

что это просто старый козёл,

который уставился на девушку,

сидящую напротив него в метро.

Но я-то понял:

сей умудрённый старец изучает

топологическую схему её колена,

и выпуклое множество бедра,

и трансцендентность смелого изгиба

тонкой шеи.

И там, где все другие видят

только плоть,

он видит красоту и тайну,

и смелое решение проблем

устройства мира,

и математику гармонии земли и неба.

И девушка, должно быть, догадалась,

и не смутившись и не возмутившись,

вдруг сдвинулась в пространстве КИЕВСКАЯ

на микрорасстояние КУТЕРЬМА

и стала идеалом,

недостижимом в мире метрополитена.

Но тут возникла станция и поезд тормозил.

И всё порушилось.

И старец глаза потупил,

девица покраснела,

а остальные усмехнулись.

Я же сделал вид,

что продолжаю читать свою книжку. 

 

 

246. 11. Ноябрь: Я поднимаюсь по эскалатору на станции метро "Краснопресненская"

 

Только в метро понимаешь,

что все мужчины — дураки и пьяницы,

все женщины загадочны,

все дети никогда не станут взрослыми,

все старики изваяны из мрамора и бронзы.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

КРАСНОПРЕСНЕНСКАЯ

ВРАЖДА ЛЮБОВЬ ОТДАЧА

 

 

 

 

247. 12. Декабрь: Я поднимаюсь по эскалатору на станции метро "Белорусская"

 

В ожидании поезда

я сегодня снова коснулся

его холодной руки.

И снова послышался вздох

долгий как ветер в тоннеле.

Вот мы приходим,

и вот — мы уже уходим,

свои прокричав имена.

Только он в своей нише недвижим,

безымянный бронзовый человек.

 

 

 

 

 

 

 

 

БЕЛОРУССКАЯ

МАТЬ ЗЕМЛЯ

 

248. В чёрных коленцах подземного бамбука

 

А вот это уже настоящая танка:

 

В чёрных коленцах

подземного бамбука

кто-то пел песню

о том сколь призрачен свет

подземных планет и звёзд

 

1993 — 1999 — начало 2000-х

 

ТРИ СТИХОТВОРЕНИЯ, НАПИСАННЫЕ В ЛИПОВКЕ В МАЕ 1999 ГОДА

 

249. 1. Люди памяти

 

Мы — люди памяти.

Мы помним мир молодым.

Мы помним зелёные плечи лугов

в объятьях весенних вод.

И белые танцы берёз

по кругу мокрой земли.

И глаза голубого неба,

в которых отражаются сосны,

летящие над землёй

и водой.

 

Мы — люди памяти.

Мы помним звуки

умолкнувших языков.

Шёпот бегущей волны.

Шёпот летящего ветра.

Шёпот, плывущий с губ

людей, зверей и рыб.

 

Мы — люди памяти.

Нам снятся цветные сны,

И цветы, у которых есть запах.

Мы идём по камням и металлам

земли и неба.

Мы ищем толкователя снов.

Говорят, он ещё жив:

Древний седой старик.

Он объяснит смысл.

 

2 мая 1999. Липовка

 

250. 2. Виртуальная реальность

 

Опубликовано в книге «Ритуальные числа» и на сайте «Поэзия Московского Университета».

 

Я видел дожди —

повисшие в небе

волосы туч,

с секущимися концами,

не достигающие земли.

Я видел солнце,

прыгающее через дождь,

падающее к ногам,

блестящее и влажное.

Я видел цветы,

обезумевшие от красоты,

бредущие через луга.

Я видел ручьи,

упившиеся водой,

соскальзывающие

с круглого тела Земли.

Я видел круглые глаза озёр,

И плачущие деревья,

И смеющуюся траву.

Я видел белую смерть,

опутавшую вишнёвый сад.

Я видел чёрный тюльпан

распустившейся ночи.

Я слышал, как старик Морзе

выстукивает звёзды —

звезду за звездой.

Я слышал смех пьяного Ли Бо,

свесившегося с края небесной лодки,

пытающегося поймать голубую Землю.

Я видел его лицо

похожее на Луну.

Мне шептали страшные сказки

тени, прячущиеся в углах.

Мне на грудь прыгал ветер.

Мне на спину ложилась земля.

 

Приходили из леса волки —

вместе со мной повыть.

Мои ноги опутывали

тяжёлыми росами.

Мою душу душил

клубящийся белый туман.

Мне в уши вливали

жидкий гелий

птичьих трелей.

Мне заливали в глаза

синий холод рассвета.

Потом меня расстреляли

лазером утренней зари.

Я умер и вернулся

в нашу тихую виртуальную реальность,

к пасторали рекламы

и политических новостей,

к старомодной мелодии

террористических взрывов

и выстрелов киллеров.

 

Липовка. 4 мая 1999

 

251. 3. Река течёт

 

Река течёт в крутых берегах.

Зелень тонет в мутной воде.

Осыпается красная глина.

Только сосны, как прежде, стоят на песке.

 

Река течёт в крутых берегах.

Неба синее пламя горит.

в небе чёрные птицы летят.

Только сосны, как прежде, стоят на песке.

 

Река течёт в крутых берегах.

А по берегу вишни цветут.

А под вишнями люди идут.

Они идут на крутой поворот.

Лодка к берегу тихо прильнёт.

Вынут вёсла сушить на борту.

 

Река течёт в крутых берегах.

Люди лодку несут на плечах.

Они несут её на холм,

Где берёзы от ветра дрожат,

И сосны стоят на песке.

И только река течёт в крутых берегах

как прежде.

 

Липовка. 8 мая 1999

 

СТИХОТВОРЕНИЯ, НАПИСАННЫЕ В ЛИПОВКЕ В АВГУСТЕ 1999 ГОДА

 

252. 1. Когда-то, когда-то я был молодым

 

Когда-то, когда-то

я был молодым.

И белого сада

мне нравился дым.

И синее небо

казалось высоким.

И синее море

казалось глубоким.

И синяя даль

казалась далёкой.

А ныне подходит

всё ближе и ближе

Волна круговая

всё лижет и лижет

Кольцо горизонта

сжимается туже.

И скоро для жизни

я буду не нужен.

И новые люди

придут в этот сад.

И новым товарищам

Бог будет рад.

А я по дуге,

уплывающей в вечность,

Всё буду и буду

лететь бесконечно.

 

Липовка, август 1999

 

253. 2. Я вышел из дома

 

Я вышел из дома:

И сосны — И сосны!

И небо — И небо!

Берёзы — Берёзы!

Трава — Трава!

Дорога — Дорога!

Песок — Песок!

Я ждал поворота,

как пулю висок.

И медленный кто-то

поднялся с земли.

И белые всюду

гвоздики цвели.

И медленный кто-то

мне слово шепнул.

Похоже на "Бог".

Похоже на "Рок".

Похоже на серую пустоту,

в которой исчезли

И сосны — И сосны!

И небо — И небо!

Берёзы — Берёзы!

Трава — Трава!

Дорога — Дорога!

Песок — Песок!

И медленно-медленно

стыл висок.

 

Липовка, август 1999

 

254. 3. Цикл стихотворений к циклу картин

 

свиток 1

 

Мне снились два солнца,

Три птицы и домик в горах,

В котором я спал

И видел сны.

 

Я стоял над обрывом.

Деревянный старик

Со спутанной бородой

Говорил о пути.

 

Он дал мне карту,

похожую на дерево,

похожую на землю,

похожую на воду,

похожую на небо.

 

По дороге травы

через ворота деревьев

я уходил

в белый рассвет.

 

свиток 2

 

У старого камня,

у красной травы,

у чёрной воды

я спрашивал о пути.

 

Из земли рождалось солнце.

Был воздух светом.

Были деревья туманом.

 

Дорога спускалась с земли

и уходила в небо.

Я думал: что там

в конце пути?

 

свиток 3

 

Была гроза

и деревья

говорили с небом.

 

В горах мой взгляд

над пропастью летел

туда, где домик над обрывом

чуть виднелся.

Не тот ли, где я спал?

 

Вот две скалы.

Деревьев юных стража.

И каменные облака.

 

свиток 4

 

Тропа вела всё дальше вглубь страны.

И чёрной птицей туча опускалась

 

В селеньи у ручья,

летящего в горах,

заклеены бумагой белой окна.

Оно покинуто давно.

 

Я дальше шёл.

С причудливого неба

сливался свет с одою пополам

и по земле струился.

 

 

свиток 5

 

В лугах дорога стала белой.

А может, белым был туман.

Я затерялся там.

 

На закате солнца

приходил в деревню,

чтоб чай попить и переждать

ночные превращенья неба.

 

А на рассвете

опять меня вели

ступени жёлтые земли.

И рощи на пути,

казалось, спрашивали:

Кто ты? И откуда?

 

свиток 6

 

И спрашивали камни гор:

Куда ты? И зачем?

На выбор предлагали

высь иль пропасть.

 

Порой казалось: двое нас.

Слетались облака и птицы.

И ветви к нам тянулись.

И наклонялись скалы.

 

Порой я исчезал.

Вода и свет переливались

через край земли и неба.

 

свиток 7

 

Бывали дни, когда мой мир

настолько тихим был,

что, может быть, и не был.

Ещё чуть-чуть —

исчезнут небо и земля,

останется лишь белая бумага.

 

Я в лодке плыл,

не трогая весла.

Не шелохнувшись,

мгновение стояло.

 

В моём пути я был не одинок:

Меня всегда сопровождала

весёлая толпа деревьев.

 

свиток 8

 

Дорога грызла землю.

Всё ближе, ближе подползали

кусты, как звери к водопою.

 

В лугах вода с землёю спорила.

А травы их пытались примирить.

 

Белые ветра смывали краски

и уносили с собой.

Мне казалось: и я унесён.

 

Просыпалось синее небо,

и краски земли возвращались.

 

И вновь тропа блуждала

меж небом и землёй.

И снова чудилось:

в высоких травах позади

я что-то схоронил.

 

свиток 9

 

Оранжевое солнце

неопознанно

взлетало над землёй.

 

В тот день был сильный ветер.

И сильная тревога: мне казалось,

я потерял свой путь.

 

Чудовищный закат

сжимал своё кольцо всё туже.

Но вдруг я увидал —

край деревянной крыши.

 

В дыму зелёного рассвета —

не то луч света, не то тропа.

И я по ней пошёл.

 

Проснувшись с розовой зарёй,

я выглянул в окно:

В домике напротив

тоже кто-то спал,

и тоже видел сны.

 

Липовка, 14 августа 1999

 

УБИТЬ ДРАКОНА

255. 1. (как не писать стихи)

 

Меня как-то спросили:

— А Вы можете не писать стихи?

 

И я ответил:

— Конечно, могу. И каждый это может. Другое дело, что кому-то это удаётся легко, а кому-то — с большим трудом. Но есть масса способов.

 

Например, можно смотреть телевизор. Вы садитесь в кресло, берёте в руки пульт и нажимаете кнопки. От цветного калейдоскопа на экране и какофонии звуков в динамиках желание рифмовать сразу пропадает. Правда, у других, наоборот, от всего этого в мозгу что-то завихряется и слова так и выскакивают наружу. Тогда можно пить водку. Выпил водки — и никаких стихов не надо. Правда, другие как раз в опьянении находят вдохновение и тут же сочиняют поэтические циклы, которые так и озаглавливают — "За вином". Тогда можно попробовать секс. Некоторые считают, что это лекарство — от всех болезней. Правда, другие так возбуждаются, что начинают строчить сонеты "К прекрасной даме". Можно попробовать заниматься детьми: с маленькими — играть, постарше — учить. Вы раздражаетесь и вам уже не до стихов. Правда, некоторые становятся от этого детскими поэтами. Ещё бывает полезно заняться хозяйственными делами: вымыть посуду, подмести пол, протереть пыль с полок, сбросить бумаги со стола и вынести помойное ведро. Хотя для других подобные приготовления оказываются прелюдией к творчеству: когда вокруг ни пылинки от внешнего мира, они приходят в возвышенное состояние и их уже не остановить. Одни перестают писать стихи, когда оказываются на природе, — видимо, от переизбытка кислорода. Другим, наоборот, стоит увидеть берёзку или речку, как они тут же пишут об этом стихотворение, — таким лучше жить в городе.

 

По этому поводу у меня есть вот такое стихотворение:

 

На берегу Оки

в камнях известняка

шумели родники

с холодною водою.

И чтоб наверняка

затронуть за живое:

старинной ивы ствол,

и мостик, и скамья.

И солнце шло за холм.

И сумерки тихи.

Уже скучаю я.

Уже пишу стихи.

 

В общем, здесь нужен индивидуальный подход. Поэтическая болезнь только по внешним симптомам у всех одинаковая, а причины могут быть самые разные: несбалансированное питание, вредные привычки, переутомление, стрессы, детские травмы. Кому-то в детстве дали конфетку за случайную поэтическую строчку, и он полюбил сладкое. Кого-то, наоборот, обругали за то же самое, и он хочет доказать. Стихи пишут от радости или от горя — как здоровые люди плачут или пьют вино. Сочиняют из ревности: "он может, а я чем хуже". В стремлении к общности: "мы, поэты". Или в стремлении к одиночеству: "я, единственный". Я знал одного поэта, который сочинял стихи из-за несварения желудка, — это его как-то отвлекало от неприятных ощущений.

 

Только познав истинную причину вашего личного вдохновения, вы сможете избавиться от стихотворчества. Прежде всего, нужно выяснить направление: вы поднимаетесь до поэзии или опускаетесь до неё? В первом случае вам нужно что-нибудь тяжёлое на ноги, какой-нибудь груз забот, дел, ответственности. Это вас остановит. Во втором случае, наоборот, вам требуется что-то окрыляющее: пойдите в сауну, заведите любовницу, отправьтесь в путешествие. Это вас поддержит. Во-вторых, определите сексуальный характер вашей музы: вы мучаетесь над строкой или испытываете радость и удовлетворение? Попробуйте кожаную плеть: либо пусть вас бьют, либо вы бейте. Многое зависит от ритма и размера поэтического недуга. Вопреки распространённому мнению, сочинителя длинных поэм вылечить проще. Старайтесь почаще его отвлекать, постоянно давайте ему разные мелкие поручения: сходить в магазин, постирать носки. Это выведет его из равновесия и после шести-семи неоконченных поэм он бросит это занятие. Гораздо тяжелее случай любителей хайку: на вид это вполне здоровые люди, приступы болезни неожиданны, непредсказуемы и скоротечны. Как я написал по другому поводу:

 

Как вода в пруду

безмятежна жизнь моя.

И вдруг — лягушка!

 

Писать стихи — не преступление. Общество, и особенно близкие поэтов, должны понять: поэзия — это болезнь. Тяжёлая, но излечимая. Не писать стихи может каждый. Нужно только поверить в себя, в свои силы и способности, не останавливаться на достигнутом и много трудиться. И тогда, может быть, вы тоже найдёте хороший способ не писать стихи. Главное — правильно определить природу вашего личного творческого вдохновения. Об этом у меня тоже есть стихотворение:

 

Ты знаешь, друг мой, вдохновение похоже

на голод никотиновый заядлого курильщика,

на соловьиную тоску,

на муку долгую разлуки,

на детский страх — внезапный, беспричинный,

и на того, кто получил возможность

прощаться с миром накануне казни.

Ещё оно похоже на державу,

что в утреннем туманном полусне

поводит чутко ушками антенн

и вздрагивает рыльцами орудий.

Ещё похоже на отца,

которого я видел слишком мало,

чтоб счесть родным и близким человеком,

лишь голос крови — вроде предрассудка —

мне на губной гармошке напевает

какой-то старый и унылый марш.

А, впрочем, друг мой, ты прекрасно знаешь,

что вдохновенье — это одуванчик:

в траву бросают голенькое тельце,

а душу ветер поднимает в небо.

Но мудрецы считают прозорливо:

душа — лишь семя новой жизни,

и место ей не в небе, а в земле.

Засим прощаюсь, передай поклоны

твоей родне. Особо — дяде Ване:

мои стихи он слушал и молчал,

не проронив ни слова.

 

Post scriptum: Впрочем,

может быть, он спал.

 

Конечно, в наш просвещенный век для борьбы с поэтическим недугом нельзя ограничиться только методами традиционной медицины. Вы должны пойти к гадалкам, колдунам, астрологам, магистрам белой и черной магии, а также магии всех других цветов. По мнению многих авторитетных специалистов, поэзия имеет неземное происхождение. В своей астральной сущности поэзия — это белый дракон.

 

В 5-м веке китаец Лю Се написал трактат "Вэнь синь дяо лун". Вэнь — значит узор, сотканье знаков, изящная словесность, письмена, литература, культура. Синь — значит сердце-сознание. Дяо лун — значит вырезание драконов или резной дракон. Это переводят как "Резной дракон литературной мысли" или как "Дракон, изваянный в сердце письмен" или как "Дракон, изваянный сердцем письмен".

 

Дракон — символ творчества, творческой мощи, энергии и вдохновения.

 

Поэзия — это белое на белом

Белый звук тишины, рождающий музыку

Белый свет Луны, влюблённой в ночную Землю

Белый сон в ночи, который мы смотрим, закрыв глаза

Белки глаз, которыми смотрит на мир мудрец

Белое пятно на карте старинной с пометками на испанском языке

Белый снег бесконечной зимы

Белый ветер бесконечной весны

Белое небо бесконечного лета

Белая вода бесконечной осени

Когда умирают драконы мира

рождается белый дракон поэзии

Он летит и машет крыльями

И оживают мёртвые

И умирают живые

И приходят ещё не рождённые

И поют песни

 

Белое — это не то, что покрашено белой краской. Это прозрачное. Это невидимое. Это отсутствие цвета. Это видимое отсутствие цвета.

 

Драконьи вены гор, ветвей деревьев, морщин на лицах и судеб умерших. Такими же бывают строки стихов.

 

У дракона нет крыльев, потому что они ему не нужны. Для полёта дракона не нужен ветер. Он сам создаёт ветер. Он сам — ветер.

 

"Человек, человек, человек, человечность по всей странице, земля и деревья..." — так сказал Эзра Паунд о философе Мэн-цзы. Я, пожалуй, продолжу:

 

Человек, человек, человек,

человечность по всей странице, земля и деревья,

горы и воды, ветер и поток ручья,

отражение облака, капли дождя, прикосновение листьев травы.

И снова деревья, и тени деревьев.

Мокрая земля.

По тропе идёт человек.

По тропе идёт человек.

Строки кончаются рифмами.

Дождь, снег, град.

Читать знаки на спинах деревьев.

Лица в тумане.

Кто облако? Кто холм? Кто дорога?

Кто старик? Греет спину на весеннем солнышке.

Доклад императору. Отнесись с почтением.

И наказания применяются правильно.

С клёна падает лист. Шелохнулся камыш.

Возвращаются рыбаки.

В твоём сердце проснулся белый дракон.

Он взлетает.

 

В общем, как сказано в знаменитом чаньском гун-ань:

 

"Встретишь Будду — убей Будду, встретишь дракона — убей дракона".

 

3 октября 1999

 

 

 

256. 2. Лягушка

 

Как вода в пруду

безмятежна жизнь моя.

И вдруг — лягушка!

 

 

257. 3. Белый дракон

 

Опубликовано в книге «118 стихотворений Игоря Бурдонова в переводе Гу Юя». № 8 и в литературно-художественном журнале "Территория жизни", Выпуск 2(2), июнь 2021.

 

Поэзия — это белое на белом

Белый звук тишины, рождающий музыку

Белый свет Луны, влюблённой в ночную Землю

Белый сон в ночи, который мы смотрим, закрыв глаза

Белки глаз, которыми смотрит на мир мудрец

Белое пятно на карте старинной с пометками на испанском языке

Белый снег бесконечной зимы

Белый ветер бесконечной весны

Белое небо бесконечного лета

Белая вода бесконечной осени

Когда умирают драконы мира

рождается белый дракон поэзии

Он летит и машет крыльями

И оживают мёртвые

И умирают живые

И приходят ещё не рождённые

И поют песни

 

3 октября 1999

 

白龙

 

诗歌——是白上加白

寂静的白音产生曲调

白色的月光对地球钟情

我们夜晚合上眼做白色的梦

智慧长者用眼白看待尘世

古代地图的空白用西班牙语注明

无尽的冬飘落白雪

无尽的春刮着白风

无尽的夏季天空发白

无尽的秋天白水汹涌

当世界之龙弥留时刻

就会诞生诗歌的白龙

白扇动翅膀腾空飞行

于是亡灵就能再度复生

而生存者陆续谢世

新生儿来到世上

高唱欢快的歌声

 

1999年 10月 3日

2019，1，7 谷羽译

 

НЕЭВРОТИЧЕСКИЕ СТИШКИ

 

Эти стишки были написаны к первому и пока последнему "эротическому" (кавычки, потому что только на словах) вечеру Клуба "Подвал #1" "Кармен-Жуан" 23 октября 1999 года.

 

258. 1. ДИПТИХ

Левая Любовь

Я касался линий тела

Чуть дрожащею рукой.

Ты, прищурившись, глядела.

А в окно Луна глядела.

И звезда в окно глядела.

И сосед из тьмы глядел.

Как касаюсь линий тела

Только левою рукой. Правая Любовь

Я касался линий тела

Чуть дрожащею рукой.

Ты, прищурившись, глядела.

А в окно Луна глядела.

И звезда в окно глядела.

И сосед из тьмы глядел.

Как касаюсь линий тела

Только правою рукой.

 

1999

 

259. 2. Ночное купанье

 

Ты шепнула тихо мне:

"Пойдём купаться при Луне".

 

На ночной воде лежало

Звёзд небесных покрывало.

А на нём — бела, полна

Обнажённая Луна.

 

Ты сказала: "Очень мило".

Я спросил: "А где же мыло?"

Ты сказал: "Дай шампунь".

Я сказал: "Потри мне спинку".

Ты спросила: "Где мочалка?"

Я воскликнул: "Ах, как жалко!

Мы забыли полотенце!

Я пойду за ним схожу".

 

1999

 

260. 3. Цветы любви

 

Она лежала на лугу,

Раскинув ноги.

 

А между ног —

Раскрылся розовый цветок

Гвоздики дикой,

И сладкий клевер,

И белая ромашка,

Синий василёк,

Цикорий голубой,

Тысячелистник жёсткий,

И горькая полынь,

Ковыль, и подорожник.

 

Я всё собрал в букет красивый.

 

Она оделась торопливо,

И побежала по тропинке,

Грустя о чём-то,

о девичьем,

о своём.

 

Я тоже загрустил.

 

1999

 

261. 4. Из цикла "ВИДЕНИЯ": Свеча

 

Свеча стояла на столе,

но не горела.

А ты была навеселе —

ты так хотела.

 

Свеча стояла на полу,

но не зажжённая.

А ты валялася в углу —

вся обнажённая.

 

Свеча стояла у тахты,

свеча потухшая.

Издалека казалась ты

слегка опухшею.

 

Свеча стояла у окна,

огнём не тронута.

Бедро, вспотевшее со сна,

слегка повёрнуто.

 

Свеча свисала с потолка,

но воск не капал.

И на груди твоей — рука,

а может — лапа.

 

Свеча сползала по стене

змеёй холодной.

И кто-то ползал по тебе,

и был голодный.

 

Свеча уплыла в ветиля-

ционную решётку.

И я воскликнул: "Ах, ты тля!"

И выпил водку.

 

1999

 

262. 5. Из цикла "ВИДЕНИЯ": Чаепитие

 

Я сидел и пил свой чай.

Ты стояла у стола,

и как будто невзначай

кофту белую сняла.

 

Я сидел и пил свой чай.

Ты по-прежнему стояла.

Тихо с белого плеча

Майка жёлтая сползала.

 

Я сидел и пил свой чай.

Ты слегка надула губки.

Словно флаг из кумача

опустилась на пол юбка.

 

Я сидел и пил свой чай.

Ты на шаг шагнула ближе.

И коварная свеча

Осветила грудь и ниже.

 

Я сидел и пил свой чай.

Ты меня коснулась ножкой.

Тихо звякнула о край

чашки бронзовая ложка.

 

Я сидел и пил свой чай.

Ты не в шутку распалилась,

и стеная, и крича

в белом дыме растворилась.

 

Я сидел и пил свой чай.

Ветер в форточке завыл.

Холодна была свеча.

Да и чай давно остыл.

 

1999

 

263. 6. С.Э.

 

Она была вся в золоте сусальном.

Серьга тяжёлая звенела мелодично.

И это было очень сексуально,

и где-то даже эротично.

 

Пила вино из тонкого бокала,

в руке держала белые гвоздики.

Открывши рот, глядели сексуалы,

подсматривали робко эротики.

 

Он сама блистала ярче блеска,

когда кружилась в медленном фокстроте.

И все мужчины возжелали секса,

и даже женщины мечтали об эроте.

 

Но тут она сняла парик с волос-с-с-с,

и вынула мешки из декольте-э-э-э.

По залу свист пронёсся тихий: ос-с-с-с...

по залу вздох пронёсся тихий: э-э-э-э...

 

1999

 

264. НОЧЬЮ, СЛУШАЯ ЧЖЭН

 

" Когда в Цзянчжоу по ночам

Я слышал тихий чжэн,

Седеть я только начинал —

И слушать не хотел.

А вот сегодня час пришёл —

Я бел, как белый снег.

Играй на чжэне да зари —

Я разрешу тебе "

Бо Цзюй-и

 

 

так написал я раньше:

 

Не в осеннем увяданьи,

а в рождении весны,

в раскрывающихся почках,

в прорастающей траве,

в новых птичьих голосах

бьётся сердце смерти.

Ибо суть небытия —

в возвращении.

Играй на чжэне до зари —

я разрешу тебе. а вот так специально к этому вечеру:

 

Когда в Цзянчжоу по ночам

Я видел девы грудь,

Седеть я только начинал —

И норовил прильнуть.

В те дни уже я не вернусь —

Вся голова бела.

Разденься ты хоть догола —

Я не пошевельнусь.

 

1999

 

265. ОСЕВОЕ ВРЕМЯ

 

Это стихотворение посвящено Конфуцию и всем великим мужам ОСЕВОГО ВРЕМЕНИ. Это название — "осевое время" — придумал Карл Ясперс для обозначения времени примерно 500 лет до н.э., плюс-минус 300 лет, когда в разных концах земного шара появились выдающиеся философы и мыслители, учения которых во многом определили исторический путь человечества.

 

Китай: Конфуций, Лао-цзы, Мо-цзы, Чжуан-цзы, Ле-цзы и др.

Индия: Будда, создатели Упанишад

Иран: Заратустра

Палестина: пророки Илия, Исайя, Иеремия, Второисайя

Греция: Гомер, Парменид, Гераклит, Платон, Фукидид, Архимед, трагики

 

 

Когда разжались звёздные пружины,

и птицы времени в пике теряли перья,

большие бородатые мужчины

шли по дорогам гибнущих империй.

 

Их не смущал холодный блеск мечей

и быстрый ветер колесниц.

Но им был дар невиданных речей

и неземного выраженья лиц.

 

И в звёздной тишине уединенья

они искали новый смысл слов.

И жёсткий свет рождавшихся Учений

воспламенял сердца учеников.

 

И умолкали речи полководцев,

сходили с трона гордые цари,

и люд простой, собравшись у колодцев,

восторженно кричал им: "Говори!"

 

И говорили — так, что было слышно

и камням гор, и водам рек.

Спускалось ниже небо вышнее,

и солнце замедляло бег.

 

Прошли столетья. В твёрдых переплётах

они стоят на книжной полке в ряд.

Слова безумные высокого полёта

в плену бумажном тихо спят.

 

Но в час ночной на звёздные спирали

свой телескоп наводит астроном.

Художник пишет неземные дали.

И музыкант толкает метроном.

 

Дрожат от напряжения пружины.

И птицы времени под облаком парят.

Усталые небритые мужчины

о чём-то непонятном говорят.

 

1999

 

2000

 

266. АКВОПИЛ

 

Это стихотворение потому имеет такую "классическую" интонацию, что в нем некоторые слова (выделенные красным) написаны задом наперед.

 

На склоне лет я посетил

Тебя, чудесный Аквопил!

 

С пустых высот Оникшумеда

Иду вдоль тракторного следа

 

В долину славного Ашкома

К листам гремящего парома.

 

Под величавым Асебеном

Акалбо кружат белой пеной.

 

Просторны и широкоскулы

Лежат зеленые Агулы.

 

И пахнет поцелуем девы

Дыханье вольное Ретева.

 

В тенистой роще слева Натс,

А справа — воды Ациратс.

 

И тянет вдаль слепая сила

К далеким крышам Аквопила.

 

Там Ациньлем стоит без крыл

У края Пурковых хором.

 

Акчакодов железный взмыл

И рядом с ним мой старый дом.

 

К нему плывет песок Котука.

Иду, вдыхая цвет и звуки.

 

Вот Ялок Тавх везет нам хлеб.

Рукой махнул ядяд Ятеп.

 

А вот и цветик мой Китюл —

Ну, здравствуй, мой абаб Абюл! 

Есть еще продолжение, которое мне, правда, не очень нравится и обычно я его опускаю.

 

Я поднимаюсь на Оцьлырк,

Вот Аднарев, вот мой Инес.

 

Здесь сухо — не течет Ашырк.

В окно я вижу дальний лес.

 

Я заварю получше Йач —

Пусть будет крепок и горяч.

 

А может, выпьем Ногомас?

Никто ведь не осудит нас.

 

Давненько, право, я не пил —

Все ждал тебя, мой Аквопил.

 

Садись сюда, абаб Абюл, —

Вот хочешь лавка, хочешь стул.

 

Поговорим, кто чем богат,

И будем слушать Анишит.

 

2000

 

267. ОЧЕВИДЕЦ ВЕСНЫ

 

Я помню однажды я был очевидцем весны

Ладонями влажными с утренних лиц утирала налипшие сны

И что-то дышала на ухо и губ касалась волос паутиной

Трава умирала чтоб родилась трава

Из твердого дерева мягкие листья росли

Мокрыми тропами люди потерянно шли

И слушали страшные песни птиц

Вода ледяная сбегала с лиц

И пенилась на неподвижной земле

Которая тоже хотела взлететь

Но не было неба ведь небо упало

И еще не вернулось

Поэтому не было воздуха чтобы дышать

И люди и звери и птицы дышали весенним соком

Они покупали его в магазине в ларьке

и на перекрестках дорог и звериных троп

Дышали и пили и плакали и любили

Однажды я был очевидцем весны

что длилась мгновенье

И больше оно не вернулось — долгие годы прождал я напрасно

Хотя говорят, что смерть — это то же мгновенье весны

Но так говорят живые

 

весна 2000

 

268. ШОРОХ ОПАВШИХ ЛИСТЬЕВ

 

Шорох опавших листьев вызывает грусть. Нельзя начинать с проходной фразы. Начинать нужно как-то иначе. Хотя бы: опавшие листья меня смешат. Или: не было никаких опавших листьев. Лучше вообще не про листья. Про листья уже писали. Но мне нужно про листья, именно опавшие. А опавшие листья шуршат - это непроложный факт. Их шорох вызывает вовсе не смех, он вызывает грусть. Поэтому я пишу:

 

Опавшие листья вызывают грусть.

Когда они шуршат под ногами.

Когда они цвета охры - золотистой и светлой.

Когда они английского красного цвета,

шахназаровского красного цвета,

сурпуховского красного цвета.

И еще кудиновские коричневые

и хотьковские коричневые.

И когда они почти уже сгнившие -

цвета сиены и жженой умбры.

А ветви голые деревьев цвета сепии.

Ну, почти голые - два-три листочка

цвета кадмия желтого и кадмия лимонного

с примесью окиси хрома

все же парят в воздухе.

В воздухе бледном цвета выбеленного кобальта.

 

Это такое небо осени. Его слишком много. Оно опускается почти до земли. И под его бледной тяжестью падают листья. И только ветви деревьев стоят голые. Ну, почти голые - два-три листочка все же парят.

 

Можно было бы написать: листья падают как дни отлетевшие. Но я не пишу аллегорий, я не пишу про дни, я пишу про листья. Как они падают, будто во сне. Как они скапливаются на земле в большие кучи. Как они шуршат под ветром.

 

На тропе опавших листьев ворох.

В тишине опавших листьев шорох.

Это похоже на долгий протяжный сон.

Это похоже на долгий протяжный стон

 

одиного волка, бредущего по брюхо в опавших листьях. У волка глаза цвета осеннего неба. Волк воет на Луну, Луну девятую, Луну умирающую. Он ставит лапу и она проваливается, листья пружинят под лапой. Кто этот волк? Откуда пришел? И куда идет?

 

2000 

269. ВАЛТОРНА - ТОРНАДО

 

 

 

Это стихотворение можно прочитать двумя способами:

 

ВАЛТОРНА:

Торнадо Долин...

Линза Заката...

Каталог Логоса...

Осада Дали...

Личина Чинары...

Рыба Базара...

Зараза-Загар...

Гарант-Антипод...

и Подвал ! ТОРНАДО:

Долин Линза...

Заката Каталог...

Логоса Осада...

Дали Личина...

Чинары Рыба...

Базара Зараза...

Загар-Гарант...

Антипод и Подвал...

Валторна!

 

2000

 

270. СЛЕД УЛЕТЕВШЕГО

 

Опубликовано в REFLECT… КУАДУСЕШЩТ # 39

 

Сначала это стихотворение я написал к вечеру Клуба "Подвал #1", который так и назывался "След улетевшего". Потом это стихотворение вошло в "Песни Перемен" как песня гексаграммы #62, которая называется "Сяо го" — "Переразвитие малого" или "Малая переправа".

 

След улетевшего медленно тающий

Тень промелькнувшего не поспевающая

Эхо звучавшего долго смолкающий

 

Это дни золотые я назову - улетевшие

Это лица любимых я назову - промелькнувшие

Это друзей голоса назову - отзвучавшие

 

Вот художник рисует картину - это следы, следы

Вот поэт сочиняет стихи - это тени, тени

Музыкант ударяет по струнам - эхо, эхо

 

Вот идет человек и скрывается за поворотом

- это жизнь, жизнь

 

2000

 

И ШИ — ПЕСНИ ПЕРЕМЕН

 

 

(по мотивам И ЦЗИН — КНИГИ ПЕРЕМЕН)

64

картины тушью

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

8 7 6 5 4 3 2 1

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

16 15 14 13 12 11 10 9

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

24 23 22 21 20 19 18 17

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

32 31 30 29 28 27 26 25

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

40 39 38 37 36 35 34 33

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

48 47 46 45 44 43 42 41

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

56 55 54 53 52 51 50 49

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

64 63 62 61 60 59 58 57

64

стихотворения

 

От автора

 

"Книга Перемен" в переводе Ю.Щуцкого впервые попала мне в руки в середине 80-х годов. Тогда это был единственный перевод, опубликованный в 1961 г. и уже давно ставший библиографической редкостью. В то время я одновременно увлекся акварелью и учился рисовать по репродукциям китайских картин и трактатам о китайской живописи. В результате у меня возникла идея проиллюстрировать И цзин. Я, конечно, не мог надеяться удивить кого-либо своим знанием и пониманием "Книги Перемен" или мастерством художника. Мне всего лишь хотелось попытаться передать первое непосредственное впечатление от этой книги. Неискушенность в живописи могла даже помочь — неумение иногда привлекательно именно своей непосредственностью. Я хотел написать картинку к каждой из 6-и черт каждой из 64-х гексаграмм. 384 картинки — это оказалось слишком много, и тогда этот проект осуществить не удалось.

 

Весной 2000 г. я участвовал в первой российской конференции по "Книге Перемен" с докладом "Математические закономерности И цзина", в котором как бы подводил некоторые итоги своих занятий этой книгой. Перед конференцией мне пришлось вспомнить все, что мне удалось узнать и найти самостоятельно по проблеме последовательности гексаграмм в И цзине. Заодно удалось получить кое-какие новые результаты. После конференции, копаясь в старых бумагах, я обнаружил и те старые картинки — иллюстрации к гексаграммам. Вот тогда и родилась идея нынешнего проекта — И Ши — "Песни Перемен".

 

На этот раз для каждой гексаграммы нужно было создать тройку: картинку, стихотворение и комментарий, поясняющий их связь с гексаграммой и текстом "Книги Перемен". Проект с самого начала задумывался для интернета. Каждой гексаграмме соответствует отдельная страничка, которая содержит:

 

• графическое изображение гексаграммы, состоящей из двух триграмм:

o верхняя триграмма — линк на индексную страницу

o нижняя триграмма — линк на текст И цзин к этой гексаграмме в переводе Щуцкого

• стрелки:

o влево — линк на предыдущую гексаграмму

o вправо — линк на следующую гексаграмму

• номер гексаграммы

• китайское название гексаграммы

• образы триграмм, из которых состоит гексаграмма

• русское название гексаграммы в переводах Ю.Щуцкого, В.Яковлева и В.Еремеева.

• картинка и два-три ее увеличенных фрагмента (переходы осуществляются нажатием левой кнопки мыши на картинке)

• стихотворение

• комментарий

• внизу страницы повторяются графическое изображение гексаграммы и стрелки, но только нижняя триграмма — это линк на глоссарий

 

В этой работе я опирался, прежде всего, на новое издание работы Ю.Щуцкого с комментарием Артёма Кобзева [1993 г.] и новый перевод Виктора Яковлева [1998 г.], который включает все "десять крыльев" — канонические комментарии, составляющие вместе с И цзином корпус "Книги Перемен". Не менее важное влияние на меня и мою работу оказали и те многочисленные книги по И цзину, а также книги по китайской философии, истории, поэзии, литературе и т.п., переводы китайской классики, которые мне удалось прочитать за все пятнадцать лет увлечения Китаем. Если мне, человеку не имеющему синологического образования и даже не знающему китайского языка, удалось что-то узнать, понять и создать, то только потому, что всю "предварительную" работу за меня сделали другие люди: китаеведы и переводчики, за что им огромная благодарность.

 

21 июня-22 октября 2000 г.

 

 

Добавление от 28 февраля 2017 года

 

Когда эта моя работа была закончена, с ней ознакомился Виктор Яковлев. Он проявил к ней интерес.

В 2013-ом году он спрашивал у меня разрешения послать ссылку на "Песни Перемен" Фабио Галасси.

А вот недавно я получил от него письмо, в котором он предлагает свою редакцию почти всех моих стихотворений.

Так что теперь рядом с моим стихотворением я поместил вариант в редакции Виктора Яковлева.

 

Добавление от 10 марта 2023 года

 

Готовясь к вечеру 易诗 - ПЕСНИ ПЕРЕМЕН, первому вечеру цикла "МОЙ КИТАЙСКИЙ КИТАЙ" в библиотеке им. М. Волошина, добавил перевод В.Еремеевым названий гексаграмм.

 

Литература

 

1. Общество и государство в Китае. Ежегодная научная конференция. Тезисы докладов. РАН, Институт Востоковедения. М.

2. Троецарствие. Ло Гуань-чжун. Перев. с кит. и комментарий В.А.Панасюка. М., "Художественная литература", 1954, тт.1,2.

3. Слово о живописи из сада с горчичное зерно. Ван Гай. Перев. с кит. Е.В.Завадской. АН СССР, Институт востоковедения. М., "Наука", Главная редакция восточной литуратуры, 1969.

4. Древнекитайская философия. Собрание текстов в двух томах. Академия наук СССР. Институт философии. М., "Мысль", 1972-73.

5. Исторические записки (Ши цзи). Сыма Цянь. Перев. с кит., предисловие и комментарий Р.В.Вяткина. "Памятники письменности Востока". М., "Наука", Главная редакция восточной литуратуры, 1972-92.

6. Тао Юань-мин. Стихотворения. Перев. с кит. Л.Эйдлина. М., "Художественная литература", 1972.

7. Эстетические проблемы живописи старого Китая. Е.В.Завадская. М., "Искусство", 1975.

8. Каталог гор и морей (Шань Хай Цзин). Перев. с кит. М., "Наука", Главная редакция восточной литуратуры, 1977.

9. "Цветы сливы в золотой вазе" или "Цзинь, Пин, Мэй". Перев. с кит. В.С.Манухина. М., 1977, тт.1,2.

10. "Беседы о живописи" Ши Тао. Перев. с кит. Е.В.Завадской. М., "Наука", Главная редакция восточной литуратуры, 1978.

11. Наука о Востоке. Статьи и документы. В.М.Алексеев. М., "Наука", Главная редакция восточной литуратуры, 1982.

12. Паломничество Германа Гессе в страну Востока. Вступительная статья, составление и примечания Р.Г.Каралашвили, перев. с немецкого М.С.Харитонова. В сборнике "Восток-Запад. Исследования, переводы, публикации". М., "Наука", Главная редакция восточной литуратуры, 1982.

13. Гибель древней империи. В.В.Малявин. М., "Наука", Главная редакция восточной литуратуры, 1983.

14. Мудрое вдохновение. Ми Фу (1052-1107). Е.В.Завадская. М., "Наука", Главная редакция восточной литуратуры, 1983.

15. Учение Ван Янмина и классическая китайская философия. А.И.Кобзев. М., "Наука", Главная редакция восточной литуратуры, 1983.

16. Литература, каллиграфия, живопись. К проблеме синтеза искусств в художественной культуре Дальнего Востока. С.Н.Соколов-Ремизов. М., "Наука", Главная редакция восточной литуратуры, 1985.

17. Чжуан-цзы. В.В.Малявин. Писатели и ученые Востока. М., "Наука", Главная редакция восточной литуратуры, 1985.

18. Цюй Юань. Истоки и проблемы творчества. Н.Т.Федоренко. М., "Наука", Главная редакция восточной литуратуры, 1986.

19. Го Юй (Речи царств). Перев. с кит., вступление и примечания В.С.Таскина. М., "Наука", Главная редакция восточной литуратуры, 1987.

20. Китайские социальные утопии. Сборник статей. М., "Наука", Главная редакция восточной литуратуры, 1987.

21. Лунно-солнечный календарь стран Восточной Азии. С переводом на даты европейского календаря (с 1 по 2019 г. н.э.). В.В.Цыбульский. АН СССР, Институт востоковедения. М., "Наука", Главная редакция восточной литуратуры, 1987.

22. Мифы Древнего Китая. Юань Кэ. Издание 2-е исправленное и дополненное. Перев. с кит. Е.И.Лубо-Лесниченко, Е.В.Пузицкого и В.Ф.Сорокина. Ответств. редактор и автор послесловия Б.Л.Рифтин. М., "Наука", Главная редакция восточной литуратуры, 1987.

23. Проблема человека в традиционных китайских учениях. Сборник статей. М., "Наука", Главная редакция восточной литуратуры, 1987.

24. Ши цзин. Книга песен и гимнов. Перев. с кит. А.Штукина. М., "Художественная литература", 1987.

25. Чет — Нечет. Раздвоение Единого. С.М.Эйзенштейн. Публикация м комментарии Н.И.Клеймана. В сборнике "Восток-Запад. Исследования, переводы, публикации". М., "Наука", Главная редакция восточной литуратуры, 1988.

26. Этика и ритуал в традиционном Китае. Сборник статей. М., "Наука", Главная редакция восточной литуратуры, 1988.

27. История китайской философии. Перев. с кит. В.С.Таскина. Общая релакция и послесловие М.Л.Титаренко. М., "Прогресс", 1989.

28. Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии. Годовой цикл. АН СССР, Институт этнографии. М., "Наука", Главная редакция восточной литуратуры, 1989.

29. Проблемы генезиса китайской мысли. (Формирование основ мировоззрения и менталитета.) Л.С.Васильев. М., "Наука", Главная редакция восточной литуратуры, 1989.

30. Древнекитайская философия. Эпоха Хань. Составитель Ян Хиншун. М., "Наука", Главная редакция восточной литуратуры, 1990.

31. Космос, музыка, ритуал. Миф и эстетика в "Люйши Чуньцю". Г.А.Ткаченко. Исследования по фольклору и мифологии Востока. М., "Наука", Главная редакция восточной литуратуры, 1990.

32. Беседы и суждения Конфуция. Перев. с древнекит. Л.И.Головачевой. ж."Рубеж", 1992, #1.

33. Гадательная "Книга Перемен" И Цзин. В.Ю.Григорьев. М., Информационно-аналитический центр, 1992.

34. Истоки Дао. Древнекитайский миф. А.Е.Лукьянов. М., Инсан, 1992.

35. Конфуций. В.В.Малявин. ЖЗЛ. М., Молодая гвардия, 1992.

36. Речные заводи. Ши Най-ань. Перев. с кит. А.П.Рогачева. М., Издательская фирма "Полярис", 1992, тт.1,2.

37. Становление философии на Востоке (Древний Китай и Индия). А.Е.Лукьянов. М., Инсан, 1992.

38. Дао "Книги Перемен". А.Е.Лукьянов. М., Инсан, 1993.

39. Даосизм. Опыт историко-религиоведческого описания. Е.Торчинов. Серия восточной литературы "Мудрость веков". С.-П., "Андреев и сыновья", 1993.

40. Даосская йога, алхимия и бессмертие. Лу Куань Юй. Перев. с англ. Е.А.Торчинова. С.-П., ОРИС, 1993.

41. Китайская классическая "Книга Перемен". Щуцкий Ю.К. 2-е издание, исправленное и дополненное под редакцией А.И.Кобзева. М., "Наука", Издательская фирма "Восточная литуратура", 1993.

42. Китайский эрос. Научно-художественный сборник. Составитель и ответственный редактор А.И.Кобзев. М., "Квадрат", 1993.

43. Книга правителя области Шан (Шан цзюнь шу). Перев. с кит., вступительная статья и послесловие Л.С.Переломова. "Памятники письменности Востока". М., Ладомир, 1993.

44. Конфуций: жизнь, учение, судьба. Л.С.Переломов. М., Издательская фирма "Восточная литература", 1993.

45. Чертеж антропокосмоса. В.Е.Еремеев. 2-е изд., доп. М., АСМ, 1993.

46. Числа превращений дикой сливы мэй-хуа. Составитель Б.Б.Виногродский. Киев, AirLand, 1993.

47. Антология даосской философии. Составители В.В.Малявин, Б.Б.Виногродский. М., Товарищество "Клышников-Комаров и К", 1994.

48. Бамбуковые страницы. Антология древнекитайской литературы. Перев. с кит. Составление, вступительная статья, статьи об авторах и комментарий И.С.Лисевича. М., Издательская фирма "Восточная литература", 1994.

49. Главы о прозрении истины (У чжэнь пянь). Чжан Бо-дуань. Пред., перев. с кит. и комментарии Е.А.Торчинова. С.-П., Центр "Петербургское востоковедение", 1994

50. Китайская философия. Энциклопедический словарь. Гл. ред М.Л.Титаренко. Российская Академия наук, Институт Дальнего Востока. М., "Мысль", 1994.

51. Мудрецы Китая. Ян Чжу, Ле-цзы, Чжуан-цзы. Перев. Л.Д.Позднеевой. С.-П., "Петербург-XXI век" совместно с ТОО "Лань", 1994.

52. Поэзия древнего Китая. Опыт культурологического анализа. Антология художественных переводов. М.Е.Кравцова. С.-П., Центр "Петербургское востоковедение", 1994.

53. Путешествие на запад. У Чэн-энь. Перев. с кит., примечания А.Рогачева, перев. стихов под ред. А.Адалис, И.Голубева. Рига, Полярис, 1994, тт.1-4.

54. Учение о символах и числах в китайской классической философии. А.И.Кобзев. М., Издательская фирма "Восточная литература", 1994.

55. "Великий Предел". Китайская модель мира в литературе и культуре (I-XIII вв.). К.И.Голыгина. М., Издательская фирма "Восточная литература", 1995.

56. Сон в красном тереме. Цао Сэцинь. Перев. с кит. В.А.Панасюка. М., "Художественная литература", Научно-издательский центр "Ладомир", 1995, тт.1-3.

57. Чжуан-цзы, Ле-цзы. Перев. с кит., вступительная статья, примечания и указатели В.В.Малявина. Редакция по изданию библиотеки "Философское наследие". М., Иысль, 1995.

58. Я верю в древность. Конфуций. Составитель, автор первого раздела, предисловий к разделам, переводов с древнекитайского и английского, комментариев И.И.Семененко. М., "Республика", 1995.

59. Теория психосемиозиса и древняя антропокосмология. В.Е.Еремеев. М., АСМ, 1996.

60. И цзин. "Книга Перемен" и ее канонические комментарии. Перев. с кит., предисловие и примечания В.М.Яковлева. М., Янус-К, 1998.

61. Лунь Юй. Конфуций. Исследование, перев. с кит., комментарии Л.С.Переломова. Факсимильный текст Лунь Юя с комментариями Чжу Си. М., Издательская фирма "Восточная литература", 1998.

62. От магической силы к моральному императиву: категория дэ в китайской культуре. Составители и ответственные редакторы Л.Н.Борох, А.И.Кобзев. М., Издательская фирма "Восточная литература", 1998.

63. Мэн-цзы. Предисловие Л.Н.Меньшикова, перев. с кит., указатели В.С.Колоколова. "Памятники культуры Востока". С.-П., Центр "Петербургское востоковедение", 1999.

64. Ветры-Воды. Фэншуй практический. Составление, перев. с кит., комментарии М.М.Богачихина. М., Саттва, 2000.

 

ГЛОССАРИЙ

Триграммы:

название (китайское и

перевод на русский),

графика,

образ,

свойство,

семейная символика.

Квадратно-круговое расположение триграмм по Фуси. Квадратно-круговое расположение триграмм по Вэнь-вану.

Дуй

разрешение

 

Озеро

радостность

младшая дочь Цянь

творчество

 

Небо

крепость

отец Сунь

утончение

 

Дерево(Ветер)

проникновенность

старшая дочь

Ли

сцепление

 

Огонь

ясность

средняя дочь Кань

погружение

 

Вода

опасность

средний сын

Чжэнь

возбуждение

 

Гром

подвижность

старший сын Кунь

исполнение

 

Земля

самоотдача

мать Гэнь

пребывание

 

Гора

незыблемость

младший сын

Сунь

утончение

 

Дерево(Ветер)

проникновенность

старшая дочь Ли

сцепление

 

Огонь

ясность

средняя дочь Кунь

исполнение

 

Земля

самоотдача

мать

Чжэнь

возбуждение

 

Гром

подвижность

старший сын Дуй

разрешение

 

Озеро

радостность

младшая дочь

Гэнь

пребывание

 

Гора

незыблемость

младший сын Кань

погружение

 

Вода

опасность

средний сын Цянь

творчество

 

Небо

крепость

отец

 

Ба гуа — "восемь образов" — восемь триграмм.

Благородный муж — см. цзюнь-цзы.

Великий Предел — см. Тай Цзи.

Верхняя (внещняя) триграмма — триграмма, образованная 4-ой, 5-ой и 6-ой (верхней) чертами гексаграммы; движущая триграмма.

Верхняя ядерная триграмма — триграмма, образованная 3-ей, 4-ой и 5-ой чертами гексаграммы.

Вэнь — "Письменность/Культура" (культурность, цивилизованность, цивильный, гражданский, гуманитарный, просвещение, образование, литература, изящная словесность, стиль, украшенность) — одна из центральных и наиболее специфичных категорий китайской философской, эстетической и литературной мысли. Этимологическое значение — "татуировка, узор, орнамент". Терминологическую оппозицию вэнь составляют, с одной стороны, чжи — "природная (стихийная, материальная) основа", как состояние, еще не достигшее упорядоченности, с другой стороны — у — "военное начало", "воинственность", как разрушающее существующий порядок. В самом широком смысле вэнь означает всякую выявленную (осмысленную) упорядоченность. По Конфуцию, гармоническое сочетание вэнь и чжи — признак цзюнь цзы. В И чжуань вэнь понимается онтологически как "Вэнь Неба", "Вэнь Земли" и "Вэнь человека"; в Си цы чжуань вэнь определяется как проявляющаяся в сян-символах "взаимосвязь вещей". Вэнь соотносится с Дао (по Чжу Си, 12 в. н.э., вэнь — эманация Дао) и ли — "принципами" всех вещей (по Ван Янмину, конец 15 — начало 16 вв. н.э., вэнь — это "доступное наблюдению проявление ли").

Вэнь-ван (1231-1135 гг. до н.э.) — "Царь Просвещенный" — основатель династии Чжоу. Создал гексаграммы "удвоением" триграмм. С именем Вэнь-вана традиция связывает один из двух главных вариантов последовательности триграмм и последовательность гексаграмм, фиксированную в И цзине.

Вэнь янь чжуань — "Комментарий к изящным речениям" — один из трактатов И чжуань.

Гексаграмма (гуа) — набор шести черт, каждая из которых может быть целой (ян) или прерванной (инь). Гексаграмма разбивается на две триграммы — нижнюю и верхнюю.

Гуа — см. триграмма и гексаграмма.

Дао — "Путь". Также переводы: подход, график, функция, метод, закономерность, принцип, класс, учение, теория, правда, мораль, абсолют, норма. Одна из фундаментальных категорий китайской философии. Позже термином Дао передавались буддийские понятия "марга" и "патха", выражающие идею пути, а также "бодхи" ("просветление", "пробуждение"). Эквивалентами Дао часто признаются Логос и Брахман. С Дао тесно связана категория Дэ — "благодать/добродетель". В современном языке бином даодэ означает мораль, нравственность. В различных философских системах Дао определялось по-разному, что дало повод Хань Юю (8-9 вв. н.э.) назвать его, как и Дэ, "пустой позицией", не имеющей точно фиксированного смысла.

Дао Дэ цзин — "Книга о Дао и Дэ", созданная основоположником даосизма Лао-цзы (6 в. до н.э.).

Девятка — см. ян.

Дуй — операция инверсии гексаграммы: каждая черта гексаграммы меняется на противоположную: ян-инь и инь-ян.

Дэ — "Добродетель", "благодать". Также: качество, дарование, моральная сила, закономерность. Одна из фундаментальных категорий китайской философии. Манифестация Дао. Иногда отождествляется с кармой, mana и virtus. Использовалась для передачи буддийского понятия "гуна". В самом общем смысле означает основное качество, обусловливающее наилучший способ существования каждого отдельного существа или вещи, т.е. индивидуальной "благодати".

Женская триграмма — см. иньская триграмма.

Земля — элемент космической триады Небо-Человек-Земля. Символизируется триграммой Кунь.

Инь — темное, слабое, мягкое, четное, женское начало. В "Книге Перемен" соответствует цифре 6 — шестерке, которая, выпадая при гадании по тысячелистнику, означает черту инь.

Инь (династия) — см. Шан-Инь.

Иньская триграмма — триграмма, в которй нечетное число черт инь (четное число черт ян) : 3(0) черты — Кунь, 1(2) черта — Сунь, Ли, Дуй. Называется также женской триграммой, поскольку в семейной символике И цзина Кунь — это Мать (старшая иньская триграмма), а Сунь, Ли, Дуй — дочери (младшие иньские триграмммы).

И цзин — "Книга (Канон) Перемен" — каноническая часть Чжоу И. Состоит из графических изображений гексаграмм, названий гексаграмм и афоризмов к каждой гексаграмме и каждой черте гексаграммы.

И чжуань — "Комментарий к Переменам" — комментирующая часть Чжоу И. См. Ши И.

Кун-цзы гуа сян чжуань — "Комментарий Конфуция к Образам в гексаграммах" — один из трактатов И чжуань.

Кун-цзы туань чжуань — "Комментарий Конфуция к символам" — один из трактатов И чжуань.

Кун-цзы яо сян чжуань — "Комментарий Конфуция к символам черт" — один из трактатов И чжуань.

Лао-цзы (6-5? вв. до н.э.) — "Престарелый мудрец", "Престарелый младенец" — великий философ, основоположник даосизма, автор Да Дэ цзин. Другие его имена — Ли Эр, Лао Дань, Ли Боян, Лао Лай-цзы(?). Жил в царстве Чу, служил хранителем библиотеки царства Чжоу, где встречался с Конфуцием. Разочаровавшись в возможности осуществления своего учения в Китае, предпринял путешествие на запад. На пограничной заставе по просьбе ее начальника Инь Си (Гуань Инь-цзы) Лао-цзы написал книгу в 5 тысяч иероглифов — Дао Дэ цзин, в которой изложил свое учение. Больше о нем никто не слышал.

Ло шу — см. Хэ ту и Ло шу.

Лунь Юй — "Суждения и беседы" — сборник высказываний Конфуция, составленный его учениками.

Мавандуйский текст — текст Чжоу И, обнаруженный в 1973 г. при археологических раскопках в Мавандуе. Датируется 180-170 гг. до н.э. Отличается от стандартного текста названиями 34-х гексаграмм, составом и компоновкой комментариев И чжуань. Последовательность гексаграмм также отличается от стандартной, имеет строгую закономерность и типологически схожа с последовательностью Фуси. Соответствующая часть мавандуйского Чжоу И представляет собой манускрипт на шелковой ткани, разделенный вертикальными линиями на 93 столбца, число иероглифов в которых колеблется от 64 до 81.

Младшая триграмма — все триграммы, кроме Цянь и Кунь. В семейной символике И цзина младшим триграмма соответствуют дети: дочери — Сунь, Ли, Дуй, и сыновья — Чжэнь, Кань, Гэнь.

Муе — город, находившийся на территории современного уезда Цисянь провинции Хэнань. В битве при Муе в первую луну в день цзя цзы У-ван одержал победу над последним императором династии Шан-Инь Чжоу-синем.

Мужская триграмма — см. янская триграмма.

Небо — элемент космической триады Небо-Человек-Земля. Символизируется триграммой Цянь.

Несимметричная гексаграмма — см. симметричная гексаграмма.

Несимметричная триграмма — см. симметричная триграмма.

Нижняя (внутренняя) триграмма — триграмма, образованная 1-ой (нижней), 2-ой и 3-ей чертами гексаграммы; движимая триграмма.

Нижняя ядерная триграмма — триграмма, образованная 2-ой, 3-ей и 4-ой чертами гексаграммы.

Пара гексаграмм — гексаграммы в И-цзине образуют пары: гексаграмма с нечетным номером и следующая за ней гексаграмма с четным номером. Как правило, гексаграммы одной пары получаются одна из другой операцией фань — переворотом, или прочтением черт гексаграммы не как обычно, снизу вверх, а в обратном порядке — сверху вниз. Однако, в том случае, когда операция фань не меняет гексаграмму, применяется другая операция дуй — инверсия всех черт гексаграммы: инь — ян, ян — инь.

Позиция черты (черта) — позиции, которые занимают черты в гексаграмме, нумеруются снизу вверх: 1 (нижняя, начальная), 2, 3, 4, 5, 6 (верхняя, конечная).

Симметричная гексаграмма — гексаграмма симметричная относительно своей середины (линии, разделя.щей третью и четвертую позиции). Не изменяется при фань-перевороте. В симметричной гексаграмме имеется совпадение черт 1=6, 2=5, 3=4. Симметричная гексаграмма, фактически, задается одной своей триграммой (верхней или нижней). Имеется 8 симметричных гексаграмм: #1 Цянь, #2 Кунь, #27 И, #28 Да го, #29 (Си) Кань, #30 Ли, #61 Чжун фу, #62 Сяо го. Остальные 56 гексаграмм — несимметричные.

Симметричная триграмма — триграмма симметричная относительно своей средней черты. Не изменяется при фань-перевороте. В симметричной триграмме нижняя и верхняя черты совпадают. Имеется 4 симметричных триграммы: Цянь, Кунь, Ли, Кань. Остальные 4 триграммы несимметричные: Чжэнь, Гэнь, Дуй, Сунь.

Старшая триграмма — триграммы Цянь и Кунь, которым в семейной символике И цзина соответствуют Отец и Мать.

Сицы чжуань — "Прилагаемые суждения" — один из трактатов И чжуань.

Сыма Цянь, Сыма Цзычжан (145 г. до н.э. — ?) — историк, литератор, мыслитель. Сын Сыма Таня, тайшилина (главного историографа и астролога) при дворе У-ди, императора династии Западная Хань (140-87 гг. до н.э.). В 108 г. до н.э., через три года после смерти отца, унаследовал его пост. В 99 г. до н.э. вступился за военачальника Ли Лина, потерпевшего поражение от сюнну (гуннов) и сдавшегося в плен, навлек на себя гнев императора, заключен в тюрьму и подвергнут оскоплению. Руководил работой по усовершенствованию календаря, результатом которой стал Тай чу ли — "Календарь [в период правления под девизом] Тай чу", обнародованный в 104 г. до н.э. Автор Ши цзи — "Исторических записок", материалы для которых начал собирать еще его отец, и которые были завершены в 92 г. до н.э.

Сюй гуа чжуань — "Комментарий к последовательности гексаграмм" — один из трактатов И чжуань.

Тай цзи — "Великий Предел" — категория китайской философии, выражающая идею предельного состояния бытия. Антонимичная категория — У цзи — "Отсутствие предела", "Беспредельное" или "Предел отсутствия/небытия". Иероглиф цзи-предел охватывает два смысла: "край" ("оконечность, полюс, конец крыши") и "центр". В Си цы чжуань сказано, что "перемены (И) имеют Тай цзи", из которого путем последовательного удвоения рождаются сначала "два образца" — инь и ян, а затем все сущее. Трактуется как синоним Тай чу — "Великое начало", Тай и — "Великое единое" и Дао — "Путь". Обозначает исходно-целостное, хаотически-недифференцированное состояние мирообразующей ци — "пневмы", и в то же время как конец пракосмического единства, начало космогенеза и его причину.

Тао Юань-мин, Тао Цянь (365-427 гг. н.э.) — второй по времени (после Цюй Юаня) в ряду великих китайских поэтов. Жил во времена династии Восточная Цзинь. Поступил на службу в 393 г.; служба его тяготила и он не раз порывал с нею. В сорок один год расстался с последней своей должностью начальника уезда Пэнцзэ, на которой пробыл немногим более 80 дней, после чего "возвратился к полям и садам" и умер в крестьянской бедности.

Триграмма (гуа) — набор трех черт (нижней, средней или центральной, и верхней), каждая из которых может быть целой (ян) или прерванной (инь). Всего имеется восемь триграмм — ба гуа. Две триграммы (нижняя и верхняя) образуют гексаграмму. Триграммы делятся на симметричные и несимметричные, старшие и младшие, янские (мужские) и иньские (женские) и т.п.

У-ван (1169-1116 гг. до н.э.) — "Царь воинственный" — сын Вэнь-вана, император династии Чжоу. Одержал победу над последним императором династии Шан-Инь Чжоу-синем в битве при Муе в первую луну в день цзя цзы.

У син — "Пять элементов" ("пять стихий", правильнее — "пять действий", "пять фаз" или "пять рядов"). Одна из основополагающих категорий китайской философии, обозначающая универсальную классификационную схему, согласно которой все основные параметры мироздания — пространственно-временные и двигательно-эволюционные — имеют пятичленную структуру. "Пять элементов" — не первосубстанции космоса, а символы, или первые и главные члены пяти рядов-классов, на которые разделяются все предметы и явления мира, как вещественные, так и невещественные. Каждый из этих рядов дает характеристику некоего состояния в процессуальной связи с другими рядами-состояниями, которые связаны с "элементами" не субстанциально, как "первоэлементы" древнегреческой философии, а функционально. В генетическом смысле У син также не первичны, поскольку их появлению предшествуют по крайней мере два этапа — Хунь Дунь — изначального "Хаоса" или Тай Цзи — "Великого Предела" и дуализированности космоса силами инь ян. Возглавляя обширный набор всевозможных пятичленных множеств (пять сторон света, пять времен года, пять чисел, пять благодатей, пять пневм, пять цветов, пять вкусов и т.п.), У син образуют сложную мироописательную систему. На рисунке внизу обозначены важнейшие порядки "пяти элементов" — "взаимопорождение" (синии сплошные стрелки) и "взаимопреодоление" (красные прерывистые стрелки):

 

Фань — операция "переворота" гексаграммы. Соответствие черт фань-гексаграммы и исходной гексаграммы: 1-6, 2-5, 3-4, 4-3, 5-2, 6-1.

Фуси — Паоси, Баоси — родоначальник китайской цивилизации. Возможно, первопредок восточнокитайских племен. Почитался как основоположник искусства охоты, рыболовства, кулинарии, создатель триграмм, первых гуслей, орудий лова, института брака; по некоторым версиям, изобрел иероглифическую письменность взамен узелкового письма. По традиции правил в 2852-2737 гг. до н.э. С именем Фуси традиция связывает один из двух главных вариантов последовательности триграмм и гексаграмм.

Хуан-ди — "Желтый император", "Желтый предок" — один из родоначальников китайской нации. Изобретатель топора, ступы, лука и стрел, одежды и обуви, литейного дела, колесницы и лодки, музыкальных инструментов (его сподвижники изобрели письмо и календарь); основоположник даосизма наряду с Лао-цзы. По традиции правил в 2698-2598 гг. до н.э.

Ху гуа — операция преобразования исходной гексаграммы в ее ядерную гексаграмму.

Хэ ту и Ло шу — "План (чертеж) из реки Хэ", "План (чертеж) [из Желтой] реки" и "Письмена из реки Ло". Графические выражения математических структур: магического креста (Хэ ту) и магического квадрата (Ло шу). Считались базовым источником графических структур Чжоу И — ба гуа — "восьми триграмм". Соотносятся также с У син — "пятью элементами". В Си цы чжуани Хэ ту и Ло шу определяются как "образцы для совершенномудрых (шэн) людей". Существует легенда о том, как Фуси увидел Хэ ту на боках "дракона-лошади", появившегося из реки Хуанхэ, а Ло шу — на панцире чудесной черепахи из реки Лошуй и вдохновился этими знаками на создание восьми триграмм. По другой версии, Фуси создал восемь триграмм на основе Хэ ту, а основатель первой китайской династии Ся великий Юй (23 в. до н.э.) использовал письмена на панцире черепахи из реки Ло, сформулировав цзю чоу — "девять разделов", изложенных в главе Хун фань — "Великий план" ("Великий закон", "Величественный образец") "Книги Истории" (Шу цзин).

Хэ ту Ло шу

древнее изображение современное изображение древнее изображение современное изображение

7

2

8 3 5

10 4 9

1

6

4 9 2

3 5 7

8 1 6

 

 

Цза гуа чжуань — "Комментарий к гексаграммам в спутанном порядке" — один из трактатов И чжуань.

Цзюнь-цзы — "благородный муж", "совершенный муж"; исходное значение — "дитя правителя". Синонимы — да жэнь — "великий человек", жэнь жэнь — "гуманный человек". Норматив конфуцианской личности, впервые представленный в Лунь юе, носитель совокупности конфуцианских добродетелей. Противопоставляется сяо жэнь — "ничтожному человеку", "маленькому человеку". В иерархии человеческих существ цзюнь цзы стоит ниже шэн — "совершенномудрого", но также своим Дэ — "благодатью/добродетелью" — способен воздействовать на "маленьких людей", как ветер — на траву. Его важнейшее качество — бу ци — "неорудийность", т.е., с одной стороны, духовно-нравственная и поведенческая автономия, с другой — приверженность Дао-пути, а не ци — предметным реалиям. Наделенный знанием мин — "предопределения", цзюнь цзы стоически держится своего пути, предполагающего активную деятельность при торжестве Дао в Поднебесной, и "сокрытость", удаление от дел — при отсутствии Дао.

Цзя цзы — полный 60-летний или 60-дневный цикл; первый год или день этого цикла. Цзя — 1-ый циклический знак десятеричного цикла гань "небесных стволов" (янское Дерево). Цзы — 1-ый циклический знак 12-ричного цикла чжи "земных ветвей" (животное — мышь; время от 23 ч. до 1 ч. ночи). В первую луну в день цзя цзы состоялась битва при Муе, во время которой У-ван одержал победу над последним императором династии Шан-Инь Чжоу-синем.

Цюй Юань, Цюй Пин (340-278 гг. до н.э.) — первый известный нам по имени великий китайский поэт. Родом из царства Чу, Цюй Юань жил в эпоху Чжаньго — "Сражающихся царств". Ему суждено было пережить печальный период падения династии и господства бездарности на престоле Чуского государства. Сыма Цянь (145-? гг. до н.э.,историк, литератор, мыслитель) писал в Ши цзин — "Исторических записках": "Цюй Юань писал стихи, с помощью которых надеялся исправить зло." До нас дошли его произведения "Скорбь изнанника", "Вопросы к Небу", "Призывание души" и др. Поэт пережил одиночество, непонимание и изгнание. Жизнь Цюй Юаня закончилась трагически. Согласно Сыма Цяню, его последнее произведение — ода "С камнем в объятиях". Написав это стихотворение, Цюй Юань обнял камень и бросился в воды реки Сяншуй (Мило).

Черта — черта гексаграммы или триграммы. Есть два вида черт: сплошная черта ян и прерванная посередине черта инь. См. позиция черты.

Чжоу (династия) — китайская династия 1122-246 гг. до н.э.

Чжоу Гун (XI в. до н.э.) — Цзи Дань — сын Вэнь-вана, младший брат У-вана. Государственный деятель, мыслитель. На следующий год после падения династии Шань-Инь и воцарения династии Чжоу стал в результате кончины У-вана регентом при малолетнем племяннике Чэн-ване. Сочинил гимн У-вану. В итоге похода на восток подавил мятеж трех своих братьев — Гуаня, Цая и Хо. Ему приписывается составление Да гао — "Великого воззвания" — обращения к бывшим подданным династии Шан-Инь, вошедшего в текст Шу цзина — "Книги Истории"; введение системы феодальных уделов во главе с наместниками-чжухоу из членов правящей фамилии и основание восточной столицы — Лои (совр. Лоян провинции Хэнань). Традиция также ставит ему в заслугу реформу Иньского ритуала — "установление правил благопристойности и введение [ритуальной] музыки (отсутствовавшие у чдоусцев, уступавших иньцам в культурном развитии), создание основ регулярной администрации и совершенствование законодательства, учреждение единого культа Неба-Тянь, формулирование принципов цзин дэ бао минь — "почитания добродетели и защиты народа", мин дэ шань фа — "уяснения добродетели и осторожного отношения к наказаниям". Причисляется уонфуцианской традицией к шэн — "совершенномудрым" правителям древности. Не случайно, Конфуций настолько высоко ценил Чжоу-гуна, что однажды воскликнул: "О как я ослабел: я уже давно не вижу во сне Чжоу-гуна!" (Лунь юй, 7.5).

Чжоу И — "Книга Перемен", состоящая из канонической части — И цзин, и комментирующей части — И чжуань. Каждый из двух иероглифов, образующих название Чжоу И, может быть двояко. Тем самым возможны четыре перевода названия:

1. "[Канон] перемен [эпохи] Чжоу"

2. "Легкий [канон эпохи] Чжоу"

3. "Всеохватно-круговые перемены"

4. "Всеохватно-круговой легкий [канон]"

Современная наука относит создание "Книги Перемен" к трем временам:

1. конец 2 — начало 1 тысячелетия до н.э. — 64 гексаграммы (гуа);

2. VIII-VII вв. до. н.э.- И цзин (афоризмы при гексаграммах);

3. VI-IV ии. до н.э. — И чжуань, комментирующая часть.

Традиционная "наука об И цзине" — и сюэ — считает, что дошедший до нас текст — Чжоу И — является третьим в ряду аналогичных текстов (или систем гаданий):

1. Лянь шань — "Смыкающиеся горы" — создан мифическим правителем древности Фуси (правил в 2852-2737 гг. до н.э.);

2. Гуй цзан — "Возвращение в сокровищницу" — создан "желтым императором", "основателем" китайской цивилизации Хуан-ди (правил в 2698-2598 гг. до н.э.);

3. Чжоу И — "Чжоуские Перемены" или "Всеохватно-круговые Перемены"- создан основателем династии Чжоу Вэнь-ваном (1231-1135 гг. до н.э.).

Происхождение канонической части Чжоу И, т.е. И цзина, связано с двумя важнейшими видами гадательной практики — на панцирях черепах и костях крупного рогатого скота — бу (образовывание геометрических символов) и на стеблях тысячелистника — ши (различные числовые комбинации). Древнейшие мантические приемы преобразованы в Чжоу И в нумерологическую систему математикоподобных операций с числами и геометрическими фигурами, задача которой — "разделять по родам свойства всей тьмы вещей" (Си цы чжуань).

В приписываемой Конфуцию, но реально сложившейся, видимо, в 5-4 вв. до н.э. комментирующей части Чжоу И, т.е. И чжуани, эта система трактуется как учение о замкнутой, состоящей из 64 основных ситуаций структуре постоянно и циклически изменяющегося мира. Формализованный характер операций с гексаграммами и их компонентами позволил Чжоу И обрести общеметодологический статус, функционально аналогичный тому, который в Европе принадлежал "Органону" Аристотеля.

В эпоху Хань потенциал схем гуа был реализован в максимальном увеличении их онтологических референтов и координации со всеми другими аналогичными схемами — у син — "пятью элементами", циклическими и зодиакальными знаками (см. цзя цзы), магическими числовыми фигурами Хэ ту и Ло шу.

На рубеже нашей эры в сочинениях И линь — "Лес перемен" Цзяо Яньшоу (1 в. до н.э.) или Цуй Чжуаня (1-2 вв.) и Тай сюань цзин — "Канон Великого сокровенного" Ян Сюна (1в. до н.э. — 1 в. н.э.) были предприняты попытки усложнить нумерологию Чжоу И или заменить ее альтернативной системой. Однако они не получили общего признания, и Чжоу И сохранил свое центральное методологическое и мировоззренческое значение как для конфуцианства, так и для даосизма, окончательно утвердившееся в период правления династии Сун (10-13 вв.), когда сформировалось неоконфуцианство.

Чжоу-синь (-1066 гг. до н.э.) — последний император династии Шан-Инь, тиран. Потерпел поражение от У-вана в битве при Муе и был убит в первыую луну в день цзя цзы на террасе Лутай в Иньской столице.

Чжуан-цзы, Чжуан Чжоу (4-3 вв. до н.э.) — великий китайский философ, один из основоположников даосизма, автор книги "Чжуан-цзы". Родом из царства Сун.

Шань хай цзин — "Книга [Каталог, Канон] гор и морей" — анонимный древнекитайский памятник. Современная наука считает, что в законченном виде он был создан в конце III — начале II-го в. до н.э., хотя отдельные разделы, по мнению, в частности, Юань Кэ, были написаны уже в VIII-VII вв. до н.э. По традиции, Шань хай цзин был выгравирован на священных сосудах Бои — помощником "совершенномудрого" полумифического правителя древности Юя (XXIII-XXII в. до н.э.). Состоит из 18 цзюаней — "свитков", объединенных в два раздела: Шань цзин — "Канон гор" или У цзан цзин — "Канон Пяти сокровенных [гор]" (5 цзюаней) и Хай цзин — "Канон морей" (13 цзюаней). Содержит сведения по описательной географии, ландшафтоведению, зоогеографии, ботанической географии, минералогии, этнографической географии, космологии, медицине, а также мифологии и верованиям. Для "Канона морей" характерны многочисленные генеалогии, отражающие тенденцию к созданию общекитайского пантеона богов и предков. Существует мнение, что в Шань хай цзине зашифрована карта звездного неба и система календарного счисления. Высказываются также предположения, что географические описания Шань хай цзина относятся не только к Китаю, но и к другим районам мира (например, Южной Америке).

Шан-Инь (династия) — китайская династия 1766-1122 гг. до н.э.: первоначально называлась Шан, а в 1401 г. до н.э. переменила свое название на Инь.

Шестерка — см. инь.

Ши И — "Десять крыльев" — комментирующая часть Чжоу И. Состоит из 7 трактатов, три из которых имеют по два раздела. См. И чжуань.

Ши цзи — "Исторические записки", "Записки историографа", "Записки историка". Сочинение историографа Сыма Цяня, первое в китае историко-биографическое произведение. Памятник включает 130 глав и состоит из 526500 иероглифов. Ши цзи охватывает период от полуреальной, полумифической древности — эпохи правления легендарного Хуан-ди (3-е тысячелетие до н.э.) до ханьского У-ди (140-87 гг. до н.э.) и представляет собой описание исторических событий и реалий в области политики, экономики и культуры.

Ши цзин — "Книга песен", "Канон стихов". Самое раннее поэтическое собрание китайской древности. Состоит из 305 произведений, разделенных на три части:

1. Го фэн — "Нравы царств" — 165 народных песен 15 царств эпохи Чжоу;

2. Я — "Оды" — 105 "песен", сложенных при дворе государей Чжоу; подразделяется на:

1. Да я — "Большие Оды" — 31 "песня",

2. Сяо я — "Малые Оды" — 74 "песен" (и еще 6 "мелодий для шэна" — губного музыкального инструмента, т.е. песен без слов, имеющих только название);

3. Сун — "Гимны" — 40 произведений, подразделяется на:

1. Чжоу сун — "Гимны [дома] Чжоу",

2. Лу сун — "Гимны [князей] Лу,

3. Шан сун — "Гимны [дома] Шан".

"Песни" Ши цзин собирались специальными чиновниками двора чжоуского вана — синжэнь — "путники", или цюжэнь — "глашатаи", а также представлялись ко двору сановниками разных рангов. Они служили своего рода информацией с мест "о нравах народа" для принятия политических решений, совершенствования церемониальных установлений и ритуальной музыки. Самые ранние произведения относятся, во-видимому, еще ко времени династии Шан-Инь. В основном корпус Ши цзина сформировался в 10-6 вв. до н.э. По версии Сыма Цяня, Ши цзин составлен Конфуцием. Однако, по некоторым данным, раздел Го фэн почти полностью совпадал с известным ныне уже в 544 г. до н.э. (когда Конфуцию было 8 лет). Конфуций, вероятно, был редактором памятника, перестроившим его структуру, выправившим его музыкальную часть и использовавшим его в качестве учебного пособия для своих учеников.

Шо гуа чжуань — "Комментарий, поясняющий Восемь Триграмм" — один из трактатов И чжуань.

Ядерная гексаграмма — гексаграмма, составленная из нижней и верхней ядерной триграммы исходной гексаграммы. Соответствие черт ядерной — исходной гексаграмм:

1-2, 2-3, 3-4, 4-3, 5-4, 6-5.

Ян — светлое, сильное, твердое, нечетное, мужское начало. В "Книге Перемен" соответствует цифре 9 — девятке, которая, выпадая при гадании по тысячелистнику, означает черту ян.

Янская триграмма — триграмма, в которй нечетное число черт ян (четное число черт инь) : 3(0) черты — Цянь, 1(2) черта — Чжэнь, Кань, Гэнь. Называется также мужской триграммой, поскольку в семейной символике И цзина Цянь — это Отец (старшая янская триграмма), а Чжэнь, Кань, Гэнь — сыновья (младшие янские триграмммы)..

 

271. #1 ЦЯНЬ Творчество | Созидание |

Энергичность

= Небо\Небо

 

 

 

 

 

Вечнокрепкое небо.

Хлопают на древнем ветру

перепончатые крылья.

Взлететь выше Солнца.

Ниже Луны упасть.

 

Быстрой кистью рисую

начало пути. Вариант Виктора Яковлева

 

Небесная вечная твердь —

Стремительный древности ветер

Вздымает широкие крылья,

Натягивая перепонки.

Сначала взлететь выше Солнца,

В конце упасть Месяца ниже.

Я быстрою кистью рисую,

У долгих где странствий начало.

________________________________________

Вечнокрепкое небо — постоянный эпитет японской поэтики. Несколько непривычно для нашего слуха, но в самом деле в этом есть нечто вечно архаичное. У китайцев небо тоже вечное (хотя, может быть, точнее, долгоживущее) и крепкое. Небо — образ триграммы Цянь.

Перепончатые крылья — можно понимать как крылья древнего летающего ящера, птеродактиля. Не он ли прототип дракона? А можно понимать как крылья Икара. Возгордившийся дракон шестой черты гексаграммы, которого ждет поражение и раскаяние. Ведь он попытался взлететь выше неба (в небе он был на пятой черте).

На картине изображен, скорее всего, дракон в поле (вторая черта), а может быть, дракон, собирающийся прыгнуть в бездну (четвертая черта), или дракон в облаках (в небе — пятая черта), или — над облаками (выше неба — шестая черта).

Начало пути рисуется быстрой кистью, потому что дракону свойственна стремительность, а кисть — это янское, твердкое, крепкое начало живописи.

 

272. #2 КУНЬ Исполнение | Государыня |

Уступчивость

= Земля \ Земля

 

 

 

 

 

Молочный запах земли.

Тени на желтой хвое.

Цокот копыт кобылицы.

По кругу, по кругу

смертей и рождений.

 

Бледной тушью рисую

начало пути. Вариант Виктора Яковлева

 

Молочный земли стойкий запах,

И тени на желтой на хвое,

Да цокот копыт кобылицы

По кругу смертей и рождений.

Я бледною тушью рисую

У долгих где странствий начало.

________________________________________Небо для человека — нечто абстрактное, хотя оно и находится постоянно над головой. Земля — всегда конкретна, это то, на чем мы стоим, по чему ходим, что постоянно видим и, собственно говоря, где проводим всю свою жизнь, которая так и называется — земная жизнь. Конкретность Земли — это ее запахи, краски, звуки.

Ян — начало светлое, сухое, твердое, а инь — темное, влажное, мягкое. Поэтому инь — в чаще леса, в темной, влажной чаще.

Инь — начало женское. Оно отвечает за воспроизводство жизни, за рождение. Поэтому кобылица.

Тушь — это инь китайской живописи, также как кисть — ян. Тушь бледная, во-первых, потому, что слабая (иньская дважды — удвоенная триграмма Кунь), а, во-вторых, потому что это только самое начало пути.

 

273. #3 ЧЖУНЬ Начальная трудность | Трудности |

Стяжательство

= Гром\Вода

 

 

 

 

 

Одинокий ребенок

на натянутой паутинке.

В самом начале.

Как плывут облака.

Как летит звук. Вариант Виктора Яковлева

 

Одинокий ребенок на тонкой

На вытянутой паутинке,

Которая в самом начале.

Вверху облака проплывают,

Внизу звук, раздавшись, стихает.

________________________________________

Вышедший в путь одинок. Начало всегда трудно. Идешь будто по натянутой паутинке. Ее можно увидеть в начальной черте гексаграммы, в первой черте нижней триграммы Чжэнь, означающей движение. Ее можно увидеть в пятой черте гексаграммы, как бы зависшей высоко над землей (внутренние триграммы Гэнь-Гора и Кунь-Земля). Эта черта — средняя в верхней триграмме Кань, означающей опасность.

Плывут облака — верхняя Вода-Кань.

Летит звук — нижний Гром-Чжэнь.

 

274. #4 МЭН Недоразвитость | Пелена |

Незрелость

= Вода\Гора

 

 

 

 

 

Искупавшись в водах реки,

подниматься в гору,

ветру подставив грудь.

Научи меня, Учитель!

Научи меня этой песне. Вариант Виктора Яковлева

 

Вот блаженство, в реке искупавшись,

Не спеша подниматься на гору,

Грудь подставив прохладному ветру.

Научи и меня, о Учитель!

Этой песни мотиву и метру.

________________________________________

В тексте афоризмов И-цзина к этой гексаграмме речь идет о несмышленышах и юнцах, то есть, учениках.

Учитель — это, конечно, Конфуций.

В 25-м параграфе 11-ой главы Лунь Юй — "Беседы и суждения" — рассказывается об удивительной беседе Конфуция со своими учениками.

"Цзы Лу, Цзэн Си, Жань Ю и Гунси Хуа сидели подле Учителя.

Он им сказал: — Не смотрите, что я старше вас. Вот вы все сетуете: "Никто нас не знает", — а если бы вас узнали, с чего бы вы начали свои деяния?

Первым бросился отвечать Цзы Лу: — [Я бы хотел] получить царство, [способное выставить] тысячу боевых колесниц, зажатое со всех сторон большими государствами, которое постоянно подвергается нападениям вражеских армий извне, а внутри, [в самом царстве, люди] страдают от голода. Я за три года добился бы, чтобы [народ] проникся мужеством и осознал, что такое мораль и справедливость.

Учитель в ответ лишь усмехнулся.

— Цю! А ты с чего бы начал?

— [Я бы хотел] получить землю в 60-70 ли, а то и в 50-60 ли. Я бы за три года привел народ к достатку. Что же до ритуала и музыки, то стал бы ждать, когда появится благородный муж.

— Ну а ты, Чи, с чего бы начал? — спросил Учитель.

— Нельзя сказать, чтобы я отличался большим умением. Поэтому хочу еще поучиться, дабы во время церемоний в храме предков и при приемах чужих правителей, облачившись в ритуальные одежды, быть младшим помощником.

— Ну а ты, Дянь, с чего начнешь? — спросил Учитель.

Когда замолкли звуки лютни, на которой он играл, Цзэн Си поднялся и ответил: — Моя мечта отлична от всех высказанных.

— А что в этом плохого, ведь каждый высказывает свою мечту, — ответил Учитель.

— В конце весны, в третьем месяце, когда все уже носят легкие одежды, в компании пяти-шести юношей и шести-семи отроков [я бы хотел] искупаться в водах реки И, испытать силу ветра у алтаря дождя и, распевая песни, возвратиться.

Учитель глубоко вздохнул и произнес: — Я хочу быть вместе с Дянем!

Трое учеников удалились".

 

275. #5 СЮЙ Необходимость ждать| Стесненность |

Выжидание

= Небо\Вода

 

 

 

 

 

Закрыто небо облаками.

Кружит ветер кругами.

Дорога свилась в кольцо.

Дождь. Мокрые лица.

Мы ждем перемен. Вариант Виктора Яковлева

 

Покрыто небо облаками,

Вода красна меж берегами.

Пройдем и топи и пески,

И будет брод Большой реки.

________________________________________

Закрыто небо облаками — над триграммой Цянь-Небо триграмма Кань-Облака.

Картина относится, по-видимому, к верхней черте гексаграммы. Афоризм к этой черте Щуцкий переводит так:

Войдешь в пещеру, и будет приход трех неторопливых гостей.

— Отнесись к ним с уважением, и, в конце концов, будет счастье.

Яковлев дает такой перевод:

Попадешь в яму. Будут незваные гости, придут трое. Если быть осторожным, в конце — счастье.

И добавляет в комментариях:

"Будут нежданые гости". — Здесь можно увидеть намек на посещение Вэнь-вана верными ему людьми, когда он по приказу последнего иньского правителя Чжоу-синя находился в тюрьме Юли.

 

276. #6 СУН Тяжба (Суд) | Спор |

Спор

= Вода\Небо

 

 

 

 

 

Река течет на Запад.

Небо плывет на Восток.

Небо плывет по воде.

Один уходит на Север.

Другой уходит на Юг. Вариант Виктора Яковлева

 

На Западе реки исток —

Той, что стремится на Восток.

Но небо над рекой везде

И отражается в воде.

Вот к Северу идет один,

Другой — на Юг, простившись с ним.

________________________________________

Река течет на Запад. Небо плывет на Восток. — В Кун-цзы гуа сян чжуань — "Комментариях Конфуция к образам в гексаграммах" — сказано (в переводе Яковлева):

Небо и водное течение во встречном движении.

В образах одного и другого можно при желании увидеть Вэнь-вана и Чжоу-синя, у которых возник спор из-за земель. Вэнь-вану пришлось уступить, поскольку могли пострадать люди его столичного города. Так что они на время "разошлись в разные стороны". Впоследствии У-вану — сыну Вэнь-вана — удалось вернуть земли, Иньская династия была свергнута, Чжоу-синь убит и началась эпоха Чжоу.

 

277. #7 ШИ Войско | Войско |

Войско

= Вода\Земля

 

 

 

 

 

По ветру стелются знамена.

Кричит разбуженный металл.

Десять тысяч шагов.

Умершие камни

пьют неродившуюся воду. Вариант Виктора Яковлева

 

На марше тянется колонна,

Звенит разбуженный металл;

По ветру зыблются знамена.

В походе каждый отшагал

Не сосчитать уж сколько ли.

Тут только умершие камни

Пьют воду из сырой земли.

________________________________________

Умершие камни пьют неродившуюся воду. — В Кун-цзы гуа сян чжуань — "Комментариях Конфуция к образам в гексаграммах" — сказано (в переводе Яковлева):

В Земле течет Вода.

Под триграммой Кунь-Земля находится триграмма Кань-Вода.

Образ умерших камней и неродившейся воды довольно мрачен. Для гексаграммы "Войско" это естественно. У Лао-цзы сказано ("Дао Дэ цзин", §30 и §31):

"Кто служит главе народа посредством дао, не покоряет другие страны при помощи войск, ибо это может обернуться против него. Где побывали войска, там растут терновник и колючки. После больших войн наступают голодные годы.

Искусный полководец побеждает и на этом останавливается, и он не осмеливается осуществлять насилие. Он побеждает и себя не прославляет. Он побеждает и не нападает. Он побеждает и не гордится. Он побеждает потому, что к этому его вынуждают. Он побеждает, но он не воинствен."

"Хорошее войско — средство, [порождающее] несчастье, его ненавидят все существа...

Победу следует отмечать похоронной процессией."

Нечто похожее, но не столь радикальное, есть и в И-цзине (перевод Щуцкого):

"В начале шестерка.

Выводи войско, руководствуясь законом.

— не так, хорошим — будет несчастье."

"Шестерка третья.

В войске, быть может, воз трупов.

— Несчастье."

 

278. #8 БИ Приближение | Сближение |

Близость

= Земля\Вода

 

 

 

 

 

Разлилась вода по земле.

Птицы с юга летят, крича.

Приближается ветер.

Городские ворота открыты.

Беспокойное племя идет. Вариант Виктора Яковлева

 

По равнине ручьи разлились,

И вот-вот журавли прилетят;

Чьи когда-то пути разошлись,

Вскоре встречи им вновь предстоят.

В городе не предупреждены —

Беспокойное племя идет,

Раз в сближенье не будет вины,

Стражи спят у открытых ворот.

________________________________________

Разлилась вода по земле. — В Кун-цзы гуа сян чжуань — "Комментариях Конфуция к образам в гексаграммах" — сказано (в переводе Яковлева):

По Земле течет Вода. "Сближение".

Прежде ваны постоянно стремились

Породнить все княжества [в Поднебесной].

Над триграммой Кунь-Земля находится триграмма Кань-Вода.

Беспокойное племя идет. — В переводе Яковлева афоризм к гексаграмме содержит такой текст:

Идет беспокойное племя фан.

Переводчик комментирует: "Предпоследний шанский правитель Ди И воевал против племени жэнь фан, вероятно, в союзе с Чжоу."

Картина относится к пятой черте гексаграммы. Щуцкий переводит так:

"Девятка пятая.

Явленное приближение.

Царю надо ставить загонщиков с трех и отпускать дичь, которая уходит вперед.

— не ставить ограничений горожанам, счастье."

 

279. #9 СЯО ЧУ Воспитание малым | Мелкий скот |

Малое воспитание

= Небо\Ветер

 

 

 

 

 

Эти тучи из прошлого

не приносят дождя.

Западный ветер сух.

Придется вернуться с пути.

Ждать прихода большой Луны. Вариант Виктора Яковлева

 

Тучи с запада и нет дождя,

За туманами ветер сухой.

Возвратишься вначале с пути,

Залюбуешься полной Луной.

________________________________________

Эти тучи из прошлого не приносят дождя. Западный ветер сух. — Щуцкий переводит афоризм к гексаграмме так:

"Плотные тучи — и нет дождя; — с нашей западной окраины."

И комментирует: "...в Китае дождевые облака чаще движутся с востока — с моря. Создатели же текста "Книги Перемен" — племя Чжоу, как гласит предание, — пришли с запада. Поэтому для авторов запад служил метафорой прошлого. Облака, идущие с запада (из прошлого), не дают плодотворного дождя."

Придется вернуться с пути. — начальная черта гексаграммы:

"Возврат исходит из Пути. Какая может быть в этом хула? Счастье." (пер. Щуцкого)

"Вернешься с пути. В чем твоя вина? Счастье." (пер. Яковлева)

Ждать прихода большой Луны. — верхняя черта гексаграммы:

"Луна почти в полнолунии." (пер. Щуцкого)

"Лик Луны едва виден." (пер. Яковлева)

 

280. #10 ЛИ Наступление (Поступь) | Наступание |

Поступок

= Озеро\Небо

 

 

 

 

 

Сторожевое парящее Небо.

Притаившееся в зарослях озеро.

Наступи на тень свою.

Ровно-ровно иди.

Не сворачивай, и не бойся. Вариант Виктора Яковлева

 

Небо в мареве алом — на страже,

Затаилась озерная гладь.

Пусть наступишь на хвост тигра даже,

Путь твой ровен — не бойся ступать.

________________________________________

Сторожевое парящее Небо. Притаившееся в зарослях озеро. — триграмма Цянь-Небо вверху и триграмма Дуй-Озеро внизу.

Общий смысл гексаграммы — в необходимости идти по своему пути не взирая на опасности (тигр, который может укусить). Поэтому Небо — сторожевое, Озеро — притаившееся.

Нужно избавиться от страха — наступить на свою тень — и идти ровно ("Наступай по пути — ровно-ровно" — афоризм ко второй черте в пер. Щуцкого), не сворачивать и не бояться.

 

281. #11 ТАЙ Расцвет | Согласие |

Процветание

= Небо\Земля

 

 

 

 

 

Выйти за стены города,

реку вброд перейти,

встретить на дальних пустошах

небо поднимающееся

из-за края земли. Вариант Виктора Яковлева

 

Где у стены городской поворот,

Там Большую Реку переходим мы вброд;

Как на крыльях: внизу глубоко небосвод,

И вот-вот, вдруг земля на него упадёт!

________________________________________

Небо поднимающееся из-за края земли. — триграмма Цянь-Небо под триграммой Кунь-Земля. Подобное сочетание считается крайне благоприятным.

Остальные образы стихотворения взяты из афоризмов к отдельным чертам гексаграммы (пер. Яковлева):

"Охвати пустоши. Перейдешь вброд реку." (вторая черта)

"Городская стена сворачивает к реке." (шестая черта)

 

282. #12 ПИ Упадок | Неприятие |

Упадок

= Земля\Небо

 

 

 

Потеряли деревья корни.

Потеряла река исток.

Потеряла птица крылья.

Это уходит небо.

Это уходит земля. Вариант Виктора Яковлева

 

Высохли корни деревьев,

Иссякли истоки реки;

Птице подрезали крылья,

Которые были легки.

Круг неба над головою

Теперь запредельно высок;

Поросшая лебедою,

Уходит земля из-под ног.

________________________________________

В Кун-цзы туань чжуань — "Комментарии Конфуция к символам" — сказано (пер. Яковлева):

"Если Небо и Земля разъединяются,

Все сущее не может совершать свой путь;

Верх и низ не [взаимо]связаны,

И Поднебесная не управляется."

В Кун-цзы гуа сян чжуань — "Комментарии Конфуция к образам в гексаграммах" — сказано (пер. Яковлева):

"Небо и Земля не взаимодействуют. "Неприятие".

Цзюнь цзы сохраняет [свое] достоинство.

Взыскания и неприятности.

Нельзя добиться почестей на службе."

В Лунь Юй сказано (гл.7 §10, в другой разбивке — §11):

Учитель, обращаясь к Янь Юаню, сказал:

"Koгда [нас] используют, мы действуем; когда нас отвергают, мы удаляемся от дел. Только я и вы можем так поступать". 

283. #13 ТУН ЖЭНЬ Родня (Единомышленники) | Свои |

Содружество

= Огонь\Небо

 

 

 

 

 

Это движется свет.

Плывет аромат орхидей.

Откликается небо.

Это люди идут.

Каждый со своим сердцем. Вариант Виктора Яковлева

 

В вечном движении свет,

Запах плывет орхидей,

И отзовется в ответ

Небо на просьбы людей.

Если сердца бьтся в лад,

Сладок цветов аромат.

________________________________________

Это движется свет. — нижняя "движущая" триграмма Ли-Огонь (Свет).

Откликается небо. — В Кун-цзы туань чжуань — "Комментариях Конфуция к символам" — сказано:

Откликается Цянь.

Плывет аромат орхидей. — В Сицы чжуани — "Прилагаемые Суждения" — сказано (пер. Яковлева):

"Если сердца бьются в лад,

Слова благоуханны, словно орхидеи."

 

284. #14 ДА Ю Владение многими (Обладание Великим) | Богатство |

Великое владение

= Небо\Огонь

 

 

 

 

 

Дорожная обувь и платье.

Твердое сердце в груди.

Свет неба над головой.

И повозка доверху полная

деревянных книг. Вариант Виктора Яковлева

 

В дорожной обуви, одежде,

И сердце твердое в груди;

Над головой сияет небо.

Книг на бамбуковых дощечках

Повозка доверху полна.

________________________________________

Конфуций в Кун-цзы туань чжуань — "Комментариях к символам" — говорит, что эта гексаграмма обладает такими достоинствами:

Твердость намерений и просветленность ума;

Готовность следовать небесному промышлению

В должный час.

Поэтому человек в пути. Поэтому на нем дорожная обувь и платье. Небо способствует ему:

Вверху девятка: От Неба помощь — счастье. (пер. Яковлева)

"Учитель сказал:

" "Помогает" — значит способствует.

Когда Небо способствует,

Надо слушаться."

(Сицы чжуань — "Прилагаемые Суждения" — пер. Яковлева)

В Кун-цзы гуа сян чжуань — "Комментариях к образам в гексаграммах" — Конфуций говорит:

Огонь на небесах. "Богатство".

Цзюнь цзы предотвращает зло

И поощряет добро,

Следуя счастливому велению судьбы.

Огонь на небесах — это свет неба над головой. Триграмма Ли-Огонь над триграммой Цянь-Небо.

Но человек идет по своему пути не с пустыми руками (иначе — какое богатство?). За ним едет:

Девятка вторая: Большая повозка слишком нагружена. (пер. Яковлева)

Девятка вторая. Большая колесница — для грузов. (пер. Щуцкого)

Но ведь цзюнь цзы — это не какой-нибудь купец, который везет товар на продажу. Чем же нагружена его повозка? Может быть, книгами? В те времена совсем небольшое число книг действительно доверху нагружали повозку. Ведь они делались из бамбуковых дощечек, связанных вместе подобно циновке.И хотя бамбук — трава, его ствол одеревеневший, и книги из бамбуковых дощечек вполне можно назвать деревянными книгами.

 

285. #15 ЦЯНЬ Смирение | Трудолюбие |

Кротость

= Гора\Земля

 

 

 

 

 

Посреди равнины есть гора.

Схождение путей земли и неба.

Согласье злых и добрых духов.

Что с того, что забыт людьми?

Он счастлив каждое утро. Вариант Виктора Яковлева

 

Среди равнины есть гора,

Где сходятся пути Земли и Неба.

В согласье духи — злы ль они, добры ли.

Забыт людьми? Приходит утро — счастлив!

________________________________________

Посреди равнины есть гора — цитата из Кун-цзы гуа сян чжуань — "Комментариев Конфуция к образам к гексаграммах". Триграмма Гэнь-Гора под триграммой Кунь-Земля. Земля наверху — она "восходящая".

Кун-цзы туань чжуань — "Комментарий Конфуций к символам" (пер. Яковлева):

Путь Неба — в нижнем пределе и блеске;

Путь Земли скромен, но [это] восходящий [путь].

Путь Неба отнимает у праздного

И прибавляет трудолюбивому;

Путь Земли мешает праздному

И помогает трудолюбивому.

Добрые и злые духи вредят прздному

И приносят счастье трудолюбивому...

Сицы чжуань — "Прилагаемые Суждения" (пер. Яковлева):

Учитель сказал:

"Трудиться и не выставлять свои заслуги,

Заслужить трудом и не пользоваться славой -

Ведь это предел честности".

Кто все время говорит о том,

Как он старается, — недостойные люди.

Совершенствовать качества, соблюдать ритуал -

Вот это скромность.

Добиться уважения и не быть расточительным -

Это и будет наше звание.

Сравните первый параграф первой главы Лунь Юй:

Человек остается в неизвестности и не испытывает обиды, разве это не благородный муж?

 

286. #16 ЮЙ Вольность | Праздность |

Беспечность

= Земля\Гром

 

 

 

 

 

Послушно плывя по течению,

беспечно играет на флейте.

Но если сердце как камень,

ему не страшны пороги

и бездна летящих вод. Вариант Виктора Яковлева

 

Послушно следуешь теченью;

Беспечное звучанье флейты.

Ведь если тверже камня сердце,

То не страшны тогда пороги

И бездна падающих вод.

________________________________________

Оба перевода названия гексаграммы — Вольность и Праздность — я попытался соединить в картине и стихотворении. Поэтому вольные просторы и человек в лодке, "праздно" (беспечно) играющий на флейте (по-видимому, вместо того, чтобы заниматься делом — например, ловить рыбу).

Кун-цзы гуа сян чжуань — "Комментарий Конфуция к образам в гексаграммах" (пер. Яковлева):

Исходящий из Земли Гром раскатывается.

"Праздность". Прежде ваны, создавая музыку,

Совершенствовали свои достоинства.

Триграмма Чжэнь-Гром над триграммой Кунь-Земля. Гром — звук, поэтому — музыка. Поэтому человек играет на флейте.

Лодка послушно движется по течению. Движение — это триграмма Чжэнь, Послушность — это триграмма Кунь. Кун-цзы туань чжуань — "Комментарий Конфуция к символам" (пер. Яковлева):

"Праздное послушно в движении,

Поэтому оно подобно Небу и Земле"

"Мудрые послушны движению"

Но, будучи праздным, цзюнь цзы должен сохранять внутреннее сосредоточение. Он должен "быть крепче камня" (афоризм ко второй черте в пер. Щуцкого), иметь "каменное сердце".

Сицы чжуань — "Прилагаемые Суждения" — объяснение второй шестерки (пер. Яковлева):

В "Книге Перемен" говорится:

"[Лед] крепкий, как камень. День не закончен.

Постоянство — счастье".

Цзюнь цзы знает, как провести грань.

Ему известно скрытое, известно явное,

Известно четное (мягкое),

Известно нечетное (твердое),

Благодаря которым все сущее

Появляется и исчезает."

Ядерные триграммы Гэнь-Гора (Камень) и Кань-Вода (Бездна). Об этом говорится в Сицы чжуани и об этом же — в стихотворении. Каменные пороги и бездна вод — опасности, подстерегающие "праздного", если он не будет внутренне готов к ним. Вместе эти триграммы образуют гексаграмму #4 — Мэн — Недоразвитость, Пелена. Это — тоже опасность. Не потому ли в Сицы чжуани все время говорится о знании, которым должен обладать цзюнь цзы?

 

287. #17 СУЙ Последование | Следование |

Следование

= Гром\Озеро

 

 

 

 

 

Как пройти между прошлым и будущим,

не порвав сокровенную связь?

В зеркале ясном и чистом

басовая дрожь струны.

Подобно эху в горах. Вариант Виктора Яковлева

 

Как пройти меж минувшим и будущим,

Не порвав сокровенную связь?

Словно в бронзовом зеркале, отсветы

И дрожанье басовой струны,

Словно эха раскаты в горах.

________________________________________

В тексте И-цзина говорится:

Шестерка вторая. Сблизишься с малыми детьми — потеряешь возмужалых людей (у Яковлева: опытных старцев и мужей).

Шестерка третья. Сблизишься с возмужалыми людьми (у Яковлева: опытными старцами и мужами) — потеряешь малых детей.

Опытные старцы и мужи — это прошлое; малые дети — будущее. Речь идет о трудности соединения в настоящем прошлого и будущего. О том, что трудно найти меру, нужную "пропорцию" между ними. О том, как трудно сохранить связь, по Конфуцию (в Кун-цзы яо сян чжуань — "Комментарии к символам черт"), взаимодействие между прошлым и будущим. Будущее, видимо, должно следовать за прошлым. Но все же будущее не может полностью повторять, копировать прошлое. В этом следовании в сложных противоречивых отношениях находятся старое и новое, преемственность и движение вперед. Видимо, такова сложная сущность самого времени. В Кун-цзы туань чжуань — "Комментарии Конфуция к символам" — сказано:

И Поднебесная следует велению времени.

Поэтому в стихотворении — Как пройти между прошлым и будущим, не порвав сокровенную связь?

В зеркале ясном и чистом басовая дрожь струны. — "В глубине Озера Гром" (Кун-цзы гуа сян чжуань — "Комментарий Конфуция к образам в гексаграммах"). Триграмма Дуй-Озеро — наверху, триграмма Чжэнь-Гром — внизу.

Подобно эху в горах. — ядерные триграммы Сунь-Ветер вверху и Гэнь-Гора внизу образуют гексаграмму Цзянь-Течение(Приплытие), по поводу которой Конфуций в Кун-цзы гуа сян чжуань — "Комментариям к образам в гексаграммах" — говорит:

Цзюнь цзы, набираясь мудрости и духовной силы, улучшает нравы.

Таков, видимо, результат правильного следования.

 

288. #18 ГУ [Исправление] Порчи | Вред |

Порча

= Ветер\Гора

 

 

 

 

 

Строя мост между прошлым и будущим,

выправляет теченье реки.

Содрогаются древние горы

под напором ветра перемен.

Молния бьет в зеркало вод. Вариант Виктора Яковлева

 

Ставя мост меж минувшим и будущим,

Выправляют течение рек.

Даже древние горы колеблются

От напора ветров перемен;

Хлещут молнии в водное зеркало.

________________________________________

В тексте И-цзина четыре раза (к четырем чертам гексаграммы) повторяется фраза

Вред тому, что сделано отцом.

Яковлев комментирует:

Спор из-за земель, решившийся не в пользу Вэнь-вана, сохранял остроту и для его сына У-вана. Его намерение исправить дело было твердо: "Есть сын — покойному вины не будет." "Сделанное отцом" — собранные Вэнь-ваном Западные земли, на которые посягнул иньский повелитель.

Таким образом, У-ван, продолжая и завершая дело отца, как бы строит мост между прошлым и будущим. Исправляя вред, причиненный делу отца Чжоу-синем, У-ван как бы выправляет теченье реки — реки Времени, реки Истории. Той реки, о которой в афоризме к гексаграмме в целом сказано:

Благоприятно перейти большую реку.

В афоризме к гексаграмме в целом говорится о некоем дне цзя:

Три дня до дня цзя и три дня после дня цзя.

Яковлев комментирует:

День цзя цзы — звездный во всей судьбе дома Чжоу. Так что именно в этот день произошла битва при Муе. Вероятно, в течение трех дней У-ван соблюдал пост и совершал обряд очищения. В течение трех дней после этого важного события он жаловал лошадей и колесницы хоу.

Битва при Муе — содрогаются древние горы (династия Инь-Шан) под напором ветра перемен (новой династии Чжоу). Триграмма Сунь-Ветер под триграммой Гэнь-гора.

Молния бьет в зеркало вод. — ядерные триграммы Чжэнь-Молния вверху и Дуй-Озеро внизу. Они образуют ядерную гексаграмму Гуй мэй — Невеста (Невестка). По поводу этой гексаграммы Конфуций в Кун-цзы гуа сян чжуань — "Комметарии к образам в гексаграммах" — говорит:

Цзюнь цзы в конце века наблюдает усталость.

Яковлев комментирует:

Похоже, что так комментатор говорит о себе, приходит к такому решению в конце правления дома Чжоу. Не исключено, что он сам принадлежит к потомкам Конфуция.

Таким образом, гексаграмма #18 Гу описывает один из решающих моментов восхождения, а ее ядерная гексаграмма #54 Гуй мэй — закат династии Чжоу. Считается, что ядерная гексаграмма описывает более глубокую ситуацию, чем исходная гексаграмма.

Кстати, предыдущая гексаграмма #17 Суй — Последование (Следование) — состоит из тех же триграмм Чжэнь и Дуй, что и ядерная гексаграмма #54 Гуй мэй — Невеста (Невестка). Гексаграммы #17, 18 — Суй, Гу — являются одновременно взаимно-перевернутыми (Фань) и взаимно-инвертированными (Дуй). Их ядерные гексаграммы — это также пара взаимно-перевернутых и взаимно-инвертированных гексаграмм #53, 54 — Цзянь, Гуй мэй. Обе пары гексаграмм состоят из тех же четырех триграмм Чжэнь-Гром(Молния), Гэнь-Гора, Дуй-Озеро, Сунь-Ветер.

переворот-Фань

инверсия-Дуй

 

 

17 18

Суй Гу

 

 

 

 

 

 

выделение

ядерной

гексаграммы

 

53 54

Цзянь Гуй мэй

 

 

 

 

 

 

 

переворот-Фань

инверсия-Дуй

 

 

 

289. #19 ЛИНЬ Посещение | Посещение |

Вторжение

= Озеро\Земля

 

 

 

 

 

Кто посетит тебя в луну восьмую?

К кому ты сам придешь в луну восьмую?

Не нарушай сердечный уговор -

что предначертано исполнится судьбой.

И ты не бойся той луны восьмой. Вариант Виктора Яковлева

 

Кто посетит тебя в луну восьмую?

К кому ты сам придешь в эту луну?

Не нарушай же сердцем данной клятвы —

Свершится, что начертано судьбой.

И ты не бойся той луны восьмой.

________________________________________

Луна восьмая — В афоризме к гексаграмме в целом сказано:

В восьмую луну будет несчастье.

Конфуций добавляет в Кун-цзы туань чжуань — "Комментарии к символам":

Недолго, и потеряет силу.

О каком посещении идет речь?

Всеобщее посещение? Посещение миром? Взаимное посещение? (вначале девятка и девятка вторая)

Услаждающее посещение? Приятное посещение? (шестерка третья)

Достигающее посещение? Или это ситуация перед посещением? (шестерка четвртая)

Познанное посещение? Несущее мир посещение? (шестерка пятая)

Искреннее посещение? Дружеское посещение? Сердечное посещение? (вверху шестерка)

Сердечное посещение?

Не нарушай сердечный уговор — нижняя триграмма Дуй-Озеро может читаться как Уговор, а верхняя триграмма Кунь-Земля — как Послушность.

 

290. #20 ГУАНЬ Созерцание | Созерцание |

Рассматривание

= Земля\Ветер

 

 

 

Видишь — путь идет к зениту.

Видишь — клонится к закату.

Переменчивый и вечный.

Ветер дует над равниной.

Встанут горы над равниной.

________________________________________

Афоризм к третьей черте гексаграммы:

Созерцание нашей жизни, когда она идет к зениту и когда клонится к закату.

Конфуций в Кун-цзы яо сян чжуань — "Комментарии к символам черт" — добавляет:

Не потеряешь дорогу.

В Кун-цзы туань чжуань — "Комментарии Конфуция к символам" — сказано:

Внизу созерцают и учатся.

Созерцай Путь Небесных Духов,

И четыре времени [суток и года]

Будут неизменно следовать друг за другом.

Ветер дует над равниной. — цитата из Кун-цзы гуа сян чжуань — "Комментария Конфуция к образам в гексаграммах". Триграмма Сунь-Ветер над триграммой Кунь-Земля (Равнина).

Встанут горы над равниной. — ядерная гексаграмма #20 Бо — Разорение (Разрушение) — Небрежение: триграмма Гэнь-Гора над триграммой Кунь-Земля (Равнина).

 

291. #21 ШИ ХО Стиснутые зубы | Разгрызание |

Раскусывание

= Гром\Огонь