Рассказ.

«От «шедевра» – к шедевру».

 

«О сколько нам открытий чудных…»

А.С.Пушкин

 

Бывает так, что сходу накропаешь чего-нибудь – сам от себя обалдеваешь:

– Старик!

– Ну, что?

– ЭТО – ге-ни-аль-но!

– Ну так!

За другими же заботами прибережёшь сей «шедевр» в нижнем ящике письменного стола, да и забудешь невзначай и без сожалений. А через пару дней или пару недель, а бывает и через несколько лет, ненароком вспомнив про то «сокровище», достанешь его, прочитаешь – ага! – вроде бы, какая-то мыслишка дельная да знатная, что-то свеженькое да бесподобненькое, подтверждённое когда-то вывалившим «ге-ни-аль-но!», – просвечивается. Но, отстранившись от авторских боёв с редакторами за стиль, грамматику, «устарелости» и «неологизмы» и от адвокатских прений за первородство, взглянешь беспристрастно, так сказать, со стороны, то, вообще-то, честно говоря, – чушь несусветная и невыносимая.

Но поразмышляешь, покрутишь, переставишь, перепишешь, помучаешься в поиске более точных слов, более ёмких определений и … И приходишь к единственной дилемме: либо взять всё это сокровище да и сжечь, либо вновь спрятать, только теперь уж куда-нибудь подальше – в какую-нибудь архивную коробку, чтоб, задвинув её в дальний угол чуланной антресоли, на самые её запятки, проститься – теперь уж на век. Или всё же…

 

* В руки взяв себя,

как в свинцовом

адском Бискае зимой,

то ли держит сам, то ли держась

за штурвал рулевой,

От напряженья Начала,

(так каждый раз),

судьбоносного мне пути,

От беспрестранной мозговой маеты

и височной кровяной долботни –

Мгновенья часов не сводя –

Просижу, прохожу, прокурю,

Про- не знаю чего ещё; –

Расставляя-перенося,

Перечёркивая-обводя,

Вызубившись на нелепейший срез,

на свои глухие мозги,

на неуклюжесть и каменность чувств,

на хитрости-каверзы заумных Небес,

Вдрызг себя измотав,

Не жандобясь и не молясь –

В поисках сути и решительных фраз.

Забыв про заваренный

и не выпитый чай много раз…

 

Но это состояние конечно: чуть раньше или много позднее, но неизбежно, приходит момент, когда через кривости и тупики чернильных дорог и обрывов, через валежники бумажных потуг, исцарапанных бездушной пустотой, через завалы ложных впечатлений, исчёрканных и перечёрканных собственной цензурой, взвихрившиеся наконец-то запечатления того, что когда-то видел, что уже испытал, что приносило радость и боль, тоску и надежду, – выдают на поверхность то, чтό уже вполне способно, пусть эхом, приоткрыть другим испытанную мною импрессию. Вот тогда, пережитые давным-давно максималистские чувства и мысли, беззаветные желания и свершения, бездумные жесты и гримасы, милые голоса и портреты – начинают проявляться, как фотография на бумаге при печати: слова перестают заикаться, обретённые смыслы – перечить друг другу, а открывшийся светлый путь – уже без промоин, колдобин и рытвин – освобождается от хлама и негодной наволочи.

В тот момент, нега удовлетворения, облегчения и даже очищения, обволакивает и снимает цепенящее мышечное напряжение, а душе дарует благость, – словно скромный глоток воды в кромешный зной, погасив наждачную сухость во рту, позволяет всему телу распрямиться и возвращает в него жизнь. И, с еле уловимой даже самим собой, с незримой и неведомой другим, улыбкой на своём лице, с какой-то приятной опустошённостью от того, что тяжесть груза от чего-то недоделанного, недосказанного, недопонятого, недопрочувстванного сошла-таки с плеч и разневолила сердце, – становишься прямо-таки младенцем.

 

* И лишь обогнав нескончаемость миль маяты,

Оставив трескучее за кормой,

Лукавство и кривь подперев,

Создав не одну нейронную сеть,

С Благословеньем Небес, –

Кровь отштормит,

перестанет рвать мне виски.

Раскрепощусь.

 

И подсознание моё войдёт:

В бесконечность

нерасшифрованных ранее смыслов

моих неосознанных впечатлений;

В бездну чистых страниц-листов

незаписанных откровений;

В пробуждение

растворившихся ранее снов.

 

Хотя наступившее «младенчество» быстротечно: как у пляжных красот – недолгая, растерянная безмятежность после первого же вероломного порыва ветра, – разбивающего лагунную гладь, – нежданного, но неминуемого, вот-вот взорвущегося тропического шторма, прекращающего обручальную идиллию неба и моря; как минутное столбенящее замешательство в ужасе – у беспечного созерцателя, вдруг оказавшегося на междупутье на скоростном пролёте меду двух встречных поездов.

Как и отступающая с пляжа волна, – отдавшая все свои силы, в попытке захватить берег, – освобождает место для вот уже идущих на него очередных атак своих сестёр, – так и жадная непреодолимая потребность творчества, позволив закончить одно начинание, а зачастую – в параллель с ним, вновь накрывает меня перманентным трепетом и сладостными муками проторивания неизведанного пути – новорождённого путешествия в мир безрассудных чувств.

Как новая жизнь!

Всё начинается сначала!

 

* – отрывки из моего стихотворения «К Вячеславу Куприянову. Откровение».

Юрий А-Г©

21.09. – 12.11.2022г., 12 – 15.02.2024г.

#Камушкиракушки

#Юрий_А_Г©