Город хлебный

В теплушки заносили сухостой

(дошкольников спасла дизентерия).

Работа не давалась. Зенки Рины

напонились горючими слезами.

Сестра переживала: "Слушай, стой!

Смотри - как мастерски народ слезает,

а после - как возносится!" "То ж - дети!"

Их папа навсегда вернулся в строй,

хоть обещал им встретится в Ташкенте.

 

В Ташкент тащились месяц. Раз в два дня

давали кипяток и затируху.

Круглова размышляла, сзади рухнул

её мирок, родительский и Танин.

(Война пройдёт - потерю раздвоят).

Навстречу транспортировали танки,

диковинные пушки и "трёхтонки".

"За дело значит, Дуся, раз распят!" -

у старых баб - газетные трактовки.

 

В Ташкенте приютили земляки,

пристроив и в училище и в школу.

Круглова всё побаивалась шоблу

из мальчиков, шатающихся в парке,

но Таня - главарю их: "Замолчи!

Война пройдёт, пожалуемся папке.

А он тебе ремня, балбесу, всыпет!"

Что всех роднило? Гордость за мужчин

и вера в неминуемую сытость.

 

Кругловым пригождался гороскоп

при сдаче ненавидимых предметов.

Их тётка написала, мол, приедет,

забрать их, через месяц, может меньше.

Татьяне снился мамин голосок,

а Рине снился папин можжевельник.

Война скончалась в третий день недели:

"Прощай навеки, хлебный городок,

где мы его почти что и не ели".