Виверна. Глава третья.
Венеция — жемчужина веков,
Таинственная, томная, живая,
Коварных дожей временный альков,
Когда я здесь — про мир весь забываю,
Под маской смерти прячется любовь.
”Проклятые тропики, и ещё этот обморок!” — с отвращением проговорил Клеменц.
”Но теперь то Вы снова в Любляне, шеф” — с сочувствием отозвался Лука Юркович.
”Да, Лука, но мы снова упустили эту ведьму и один Бог знает, где её искать”.
Матей смотрел сквозь стекло на освещённые солнцем черепичные крыши Любляны, пытаясь составить события последних месяцев в логическую цепочку и понимая, что все его попытки обречены на провал. Слишком многие вопросы не находили ответов.
Августовский день сменил вечер. Клеменц покинул полицейский участок, неспешно прошёлся по набережной Адамич-Лундрово, выкурил сигарету и свернув на Франкопанску улицу, вошёл в небольшое кафе, где заказал себе двойную порцию ликёра ”Теранов”.
Придя домой, инспектор обнаружил в почтовом ящике письмо. Отправитель был не указан, адресатом стояло имя и фамилия Клеменца. С нетерпением вскрыв конверт, Матей прочёл следующее: ”Семнадцатое августа. Венеция. Дворец дожей. Три часа пополуночи.” Вместо подписи была нарисована виверна.
О, сколько лиц в тебе — мне всех не перечесть,
Жрецов своих, как жребий выбираешь,
Тяжёлый лабрис приближает месть,
Иду на зов — сама того желаешь,
Язык твой яд — с него стекает лесть.
Маслиновая ночь стояла над Венецией. Редкие гондольеры развозили по каналам счастливые парочки влюблённых, набежавшие тучи скрывали звёзды на небе, на площади святого Марка, рядом с одноимённым собором застыл в своём изящном величии Дворец дожей.
Матей Клеменц, Лука Юркович и Мириан Кочар подходили к площади. Они решили не ставить в известность местную полицию, опасаясь, что это только усложнит задачу. Действовать надо было осторожно.
”Я пойду один” — решительно сказал Матей.
”Но шеф...” — попытался было возразить Юркович.
”Никаких но! Вы будете прикрывать меня, если птичка всё же вылетит — хватайте её.” — отрезал Клеменц.
Матей вошёл во Дворец через Бумажные ворота, поднялся по лестнице Гигантов и далее по Золотой лестнице в зал Сената. Охрана и смотрители почему-то отсутствовали, что ещё более настораживало. Из зала доносилась струнная музыка. Клеменц заглянул в зал и опешил. На стенах, при свете больших восковых ароматических свечей, виднелись картины Тинторетто. Несколько десятков обнажённых мужчин и женщин в венецианских масках ”баута” непринуждённо совокуплялись на полу, в центре стояло нечто, похожее на алтарь.
Тут же инспектор почувствовал удар по ногам сзади. Клеменц упал, над ним склонились двое в чёрном одеянии и странными колпаками на головах, в руках они держали лабрисы — двойные секиры.
Взойди на ложе или же умри,
Конец пути и нового начало,
От страсти плоть живым огнём горит,
Перед тобой склониться не престало,
Мой дух со мной, а тело — забери.
Инспектора поволокли через зал и положили на алтарь. Двое мужчин в чёрном крепко держали его руки, третий подал знак рукой и музыка смолкла.
”Я фециал, жрец Ма-Энио- Беллоны, призываю тебя, приди Ненасытная, приди Кровавая, приди Воинственная”- гортанным голосом произнёс грузный чернокожий старик. Из двери напротив вышла ”Виверна”, полностью нагая, с бичом в одной руке и небольшим зажжённым факелом в другой. Отдав факел жрецу, она резво вскочила на алтарь, обмотала шею Матея бичом и стала медленно душить.
”Я обрету тебя снова, как было уже много раз до этого и будет после” — шептала она на ухо инспектору.
”Мой потерянный муж, мой Осирис — я твоя Исида, мой возлюбленный Аттис — я твоя Кибелла, мой превращённый Актеон — я твоя Диана” — слова сливались в голове Матея в водопад, журчание реки, взмахи крыльев серебристых бабочек, вой гиен в пустыне, караваны бежевых верблюдов, яйцеклетки и сперматозоиды, барханы и лавины, разрушение Константинополя и рождение младенцев.
”Ты знаешь меня?” — прошептала ”Виверна”.
Огромным усилием воли, собрав остаток сил и последний кислород в лёгких, Клеменц прохрипел: ”Знаю...”
Кровь хлынула из его горла, глаз, ушей, тело судорожно дёрнулось и безвольно обмякло.
”Теперь мы снова вместе, моя любовь, я забрала у тебя жизнь, но подарила Вечность”- сказав эти слова, Николетта обернулась в виверну и вылетела в окно Дворца дожей.
Над спящей Венецией скользила крылатая тень, высматривая себе новую жертву, из-за туч показалась бордовая полная Луна.
Спи сладким сном, любимый, засыпай,
Сестра дракона — хищная виверна,
В свой заберёт волшебный древний рай,
К тебе уже не прикоснётся скверна,
В мирах ковчег плывёт из серебра.
