Атаман. рассказ
Умирал Архип тяжко. Старый колдун, не принесший людям ничего хорошего, дичавший ото всех свой долгий век в небольшой избёнке, вдруг занедужил и слег. Проходившие мимо селяне пугались его криков и торопились убраться подальше, осеняя себя крестом, а после плевались.
-Нечисть!- сказала баба Агафья, когда пришедшие к ней подруги, перебивая одна другую, поведали ей о том, что старик упал с кровати и выполз вон во двор. Он умолял перепуганного Ивана- сына мельника, проходившего в ту пору мимо- разобрать крышу избы.
-Помоги, сынок,- рычал старик, катаясь по земле от невыносимых болей, судорогой скрючивавших его высохшее тело. –Не помру никак. Разбери крышу в хате, чтоб душа моя черная выход имела.
Иван тогда неудачно пошутил, брезгливо обойдя старика стороной, мол, здесь под небом места хватит, помирай, мол, руки марать неохота. На что Архип, задыхаясь, изрек:
-Разбери, а то хуже будет! Не ёрничай, сынок, не время сейчас для шуток.
Пришлось парню покориться. Позвав с собой товарища, он принялся за работу. Вместе парни втащили начавшего синеть колдуна в его хибару и уложили на скрипучую кровать, застланную старыми шубами.
Умереть старику своей смертью все же так и не удалось. В село к вечеру нагрянул отряд казаков во главе с атаманом. Тот, проезжая мимо обескрышенной Архиповой избы, чуть не упал с коня. Всегда послушное животное неведомо от чего вдруг заартачилось, поравнявшись с избою, и встало на дыбы. Конь истошно заржал, тряся головой.
Еле удержавшись в седле и тем самым не осрамившись перед недоуменными товарищами, Игнат слез с животного и в три прыжка очутился у входа в избу. Низко нагнув голову, мужчина шагнул через порог.
-Ты чего это тут разлегся, старый кобель?- хмуро уставился он на седого старика с разметавшимися по подушкам патлами.- Никак замыслил чего недоброго? Конь мой учуял что-то, вон как взъерепенился!
Несмотря на свой жалкий вид, старик смело глядел пришельцу в глаза. На его сухих губах промелькнула усмешка.
-Да и ты вроде не монах, курвий сын,- прохрипел Архип, пытаясь подняться с кровати.- Кровушка –то за тобой на сто верст рекой протянулась, гореть тебе в аду вместе со мной!
Игнат широко зевнул и окинул взглядом прищуренных глаз убогое убранство старикова жилища.
Затем, постучав кнутовищем по голенищу начищенного до блеска сапога, вышел во двор, таща за собой хрипящего Архипа за бороду.
-Вздерните-ка этого облезлого сыча на той старой груше!- крикнул он своим товарищам.- Живее, у нас мало времени!- видя их нерешительность, добавил он.
Пока старик висел вверх ногами, болтаясь под деревом, атаман вкратце объяснял ему свою политику, а после, качнув ногой обмякшее тело колдуна, подпалил его, благо поленьев и соломы казаки насобирали тут же во дворе достаточное количество, которого хватило бы и для того, чтобы испечь двух жирных кабанов.
…Игнат довольно потирал руки, сидя за столом в самой большой избе села. Взирая на толстощекую хозяйку, тащившую вперед себя огромную кастрюлю с варевом, он широко ухмыльнулся.
-А что, мать,- спросил он пыхтящую от натуги женщину, когда та ставила в центре стола пышущую жаром емкость.- А не пригласить ли нам к столу вон ту кралю, которая уже дыры во мне просверлить успела своими глазищами?
Женщина испуганно обернувшись, ахнула, увидев дочь, выглядывавшую из-за занавески. Она хотела было выбежать из комнаты вслед за самовольницей, да не тут-то было: широкие мужские ладони весьма недвусмысленно обхватили взметнувшиеся в сторону двери женские груди и больно сжали.
-Не кипятись, ведьма,- широко улыбаясь, приказал мужчина.- Сначала дочка, опосля ты! Совесть надо иметь! Что ж сравнила себя с этой ягодкой?
Наслышанная о жуткой расправе над колдуном, Матрена побелела. Она бухнулась в ноги атаману и принялась целовать их.
-Не ведьма я, батюшка! Бог с тобой! Вон, чадушек вырастила, двоих, мужа похоронила!- женщина горько заплакала.
-Двоих, говоришь,- улыбка мужчины стала шире. Он оттолкнул от себя помертвевшую от ужаса женщину и вышел в чисто прибранную горницу. Его глаза обежали ладно выструганные широкие скамьи у стен, кованый сундук в углу, накрытый белоснежной скатертью, и остановились на плотно закрытой двери следующей комнаты. Игнат шагнул к ней, с деланным смущением потирая подбородок и улыбаясь, словно нашедший неожиданный клад счастливчик.
Он резко толкнул ногой дверь. Та легко открылась. Увидев распахнутое окно и выпорхнувшие во двор развивающиеся занавески, Игнат, раздув ноздри, зарычал. Он, будто обезумевший зверь, выпрыгнул из окна, краем глаза заметив три длинные косы, мелькнувшие в лазе забора.
-Сучонки две!- отчего-то радостно прокричал он, пробираясь к забору по испачканной раздавленными созревшими тыквами земле. Поскользнувшись, Игнат еле устоял на ногах. Хрипло выдохнув, он нырнул в лаз. Сразу же за забором начинался лес, в котором искать беглянок было бы не так-то легко, если бы они успели уйти далеко. Но так как Игнат почти сразу обнаружил их исчезновение, то времени особо он не потерял, к тому же, перепуганные девки так трещали сучьями, что следовать за ними не составляло никакого труда. Тем более Игнату, который был прирожденным охотником. Он читал звериные следы сходу и никогда не ошибался в своих расчетах.
Выбежав на поляну и увидев за огромной сосной край пестрой юбки, мужчина отвернулся, сделав вид, будто заблудился. Он разглядывал верхушки деревьев, запрокинув голову и насвистывая залихватскую казачью песню. Потом замолчал, сосредоточив все свое внимание на пении птиц.
Слушая торопливый шепот сестер, он удивленно вскинул брови. Одна из девок говорила о том, что у него красивые глаза, другая приказывала ей заткнуться и стыдила ее за бестолковое поведение.
-Знаешь, что он с тобой сделает, дурочка?- шептала она, выговаривая сестре. Притаившись в кустах неподалеку от беглянок, Игнат, словно молнией сраженный, изучал безупречное лицо недовольной красавицы, сидящей на корточках около родственницы. Ее алые губы дрожали, а фиалкового цвета глаза возмущенно смотрели на улыбающуюся светловолосую девку, ту, что недавно ела его глазами из-за занавески в материном доме.
2 часть
«Что?»- чуть было не спросил Игнат, но вовремя опомнился.
Вместо него этот вопрос задала смешливая барышня, идеальное лицо которой портила россыпь веснушек на носу и щеках. Девчонка лет пятнадцати от роду внимательно смотрела на Игната, высунувшего по неосторожности лицо из кустов, в надежде расслышать разговор.
Он сделал устрашающий вид, насупив брови и скривив рот, будто съел что-то невкусное.
Конопатая громко рассмеялась.
-Тише ты, Улька!- громко зашептала ее сестра.- Совсем очумела, что ли? Всегда знала, что с тобой не все ладно, но чтобы настолько! Уймись! –она зажала ей ладонью рот и быстро оглянулась.
Игнат попятился. Глаза фиалкового цвета будто пронзили его в самое нутро. Глядя в них, он забыл о времени и о том, для чего здесь топчется по кустам, как лось, запутавшийся в них ветвистыми рогами.
Девушка слегка приоткрыла рот, молча смотря на преследователя. Игнат, тем не менее, не заметил в ее глазах страха или отчаяния. Они были полны какой-то чистоты и даже сияния, гревшего его, подобно солнечным лучам.
-Я-а-э,- начал мужчина неуверенно.- Его голос дрожал.
Ульяна полезла из укрытия, таща за собой старшую сестру.
-Маша,- сказала она, обращаясь к ней и строя глазки побледневшему атаману.- Я же говорила, что не надо убегать. Он нам ничего плохого сделать не хотел. -Девушка широко улыбнулась Игнату.- Здравствуйте, мил человек!- она низко поклонилась.
Мария опустила глаза, и Игнат опомнился. Он почесал в затылке, затем, прочистив горло, сморозил совершеннейшую чушь:
- За мной! Обе! Я вам покажу!- он было протянул руку, чтобы схватить ту, что постарше, но тут же опустил ее, едва девушка глянула на него.
Он нахмурился.
«Ведьма, не иначе!»- мелькнуло в его отчего-то слабо соображающей на данный момент голове.-«Ведьма»- мысленно произнес он в каком-то благоговении снова, бредя за девушками следом. –«Колдунья.»
В дом возвратился он тем же путем, каким и убегал,- через окно, поскольку двор у парадного входа заполонили его товарищи, в надежде поживиться хоть чем-нибудь. Они громко переговаривались между собой, сосредоточившись на питье. Отталкивая друг друга от ведра с колодезной водой, они отвешивали тумаки более наглым товарищам. Залезая в окно, и слушая их гомон, Игнат скривился.
Он наследил в девичьей комнате сапогами, испачканными в тыквенной жиже, а на пороге в кухню, поскользнувшись, упал.
Зареванная женщина в ужасе обернулась, глядя на возлежащего на половиках атамана.
-Батюшка!- закричала она.- Давай помогу, чай убился?
Игнат рявкнул, тяжело поднимаясь, чтобы она убиралась прочь.
Скинув сапоги и оставшись в одних обмотках, он вышел на крыльцо.
Во дворе разом стихли все разговоры.
Казаки, изумленно изучая разутые ноги атамана, застыли каждый в своей позе. Один из них так и остался на входе в курятник: одна нога здесь, другая там. Он тихонько присвистнул, а затем, увидев, что Игнат, стиснув зубы и по привычке нашаривая шашку на боку, смотрит прямо на него, затрясся.
-Ты чего, атаман?- спросил мужчина, вытаскивая ногу из курятника и становясь навытяжку перед открытой дверью.
-Сто плетей лично выдам тому, кто хоть пальцем притронется здесь к чему-либо!- произнес Игнат.
Во дворе по-прежнему было тихо, только куры, потревоженные внезапным вторжением, изредка вскрикивали.
- За ослушание милости не ждите!- в прищуренных глазах мужчины появилась ярость. –Будет вам кухня, орлы, имейте терпение, а пока ступайте прочь.
Дождавшись, пока последний казак покинет двор, Игнат медленно развернулся и вошел внутрь, неловко ударившись головой о притолоку.
Он чинно уселся за стол и долгое время сидел неподвижно, глядя на свои руки, затем, поманив словно прилипшую к печи разрумянившуюся женщину пальцем, изрек:
-Слушай- ка сюда! Не нравятся мне твои детушки, уж больно вольно себя ведут, особливо та, что помладше, конопатая.
За занавесками обиженно вскрикнули.
Игнат продолжил, как ни в чем не бывало.
-Дочек твоих я не тронул, зеленые еще,- он немного помолчал, силясь отогнать от себя образ Марии, затем как будто невзначай посоветовал.- Запри их обеих и не отпускай никуда. Ульяша твоя так и норовит приобрести себе неприятностей. Присматривать за ней я не стану. Не мое это дело. А коли что случится с ней, пеняй на себя.
На этот раз он не стал удерживать женщину, кинувшуюся к выходу. Он, ухмыляясь, молча ел остывший борщ, слыша визг Ульяны и тяжелые шлепки. В соседней комнате раздался нежный голосок, едва заслышав который, Игнат перестал есть. Он на цыпочках подошел в приоткрытой двери и притаился за занавеской.
-Будет тебе, матушка, нас лупцевать,- услышал он.- Ты разве не видишь, что это за человек? Да он гнался за нами, как голодный волк, даже рычал. Хотела я, было, одной тропкой его провести, да шибко устала, всю ночь не спалось мне, а так не досчитались бы казаки своего главаря.
Вскинув брови, Игнат стал прикидывать, чем же нужно было заниматься деве, похожей на ангела, всю ночь, вместо того, чтобы спать, но услышав приглушенную возню, собрался вмешаться.
-Я сказала, перестань!- в нежном девичьем голоске появились стальные нотки.
Матрена ахнула.
-Господь с тобой, дочка!- прошептала женщина.- Чего это ты так уставилась на меня?
Игнат громко кашлянул. За дверью притихли.
-Хозяйка, выйди на минутку, разговор есть!- гаркнул он, широко раскрывая дверь и впиваясь взглядом в нежный румянец на щеках Марии. Вспомнив о какой-то там тропке, после прогулки по которой его товарищи не досчитались бы его самого, он внимательно посмотрел на девушку, чувствуя, как в груди, вместо прежней сладкой грусти закипает нечто прямо-противоположное. Его злые глаза с интересом принялись ощупывать хрупкое девичье тело, облаченное в одну лишь ночную рубашку.
Остановившись на ее всклокоченных волосах(очевидно Матрена успела-таки оттаскать ослушницу за косы), он ухмыльнулся.
- Выйди, Матрена, похлопочи в кухне, да конопатую прихвати с собой,- произнес он скрипучим голосом, обернувшись и окидывая взором скорчившуюся в углу заплаканную Ульяну.
Женщина по-быстрому убралась из комнаты, толкая впереди себя младшую дочку. На пороге, чуть помедлив, она бросила скорбный взгляд на свою старшую и горько покачала головой, постучав себя пальцем по губам.
Игнат осторожно прикрыл дверь.
Приблизившись к строптивице вплотную, он постоял некоторое время, изучая покрасневший от взбучки пробор на ее голове.
«Мало тебе!»- мстительно подумал он.- «Надо бы добавить.»
Девушка не шевелилась. Понуро опустив плечи, она изучала пол под своими ногами. Увидев размотавшуюся обмотку на правой ноге Игната, она робко подняла голову. Глядя на волосатую грудь мужчины, успевшего где-то вместе с сапогами снять себя и рубашку, она покраснела еще больше.
-Чем занималась ночью?- Игнат решил сразу перейти к делу.
Внешне он был совершенно спокоен, несмотря на гнев и не пойми откуда взявшуюся ревность, бушующие внутри него. – Советую говорить правду,- тихо добавил он,- иначе выпорю.
3 часть.
Ничего тогда из их разговора не вышло. Игнат не любил вспоминать о том, что стоило ему лишь только увидеть, как по щекам девушки побежали слезы, он закашлялся от чувства раскаяния, овладевшего им. Сжав трясущиеся пальцы в кулаки, он торопливо вышел за дверь, едва не забыв открыть ее при этом. К тому же, обладая высоким ростом, мужчина частенько бился головой о низкие притолоки в незнакомых крестьянских жилищах. Исключением не стал и этот раз.
Ругнувшись, он вышел во двор, потирая ушибленное место и обдумывая план дальнейших действий.
Подчиненных решено было разместить в пяти пустующих избах. Одного из них, самого недовольного, в назидательных целях Игнат направил в избу колдуна, чьи останки тела он распорядился закопать подальше от селения, а грушу, на которой висел обгорелый труп,- выкорчевать и тоже сжечь.
Михаил, так звали казака, по воле атамана сделавшегося постояльцем в избе колдуна, вынужден был в одиночку мастерить новую крышу, поскольку на улице установилась ненастная погода, и в избе порядком набралось воды. Пожалев не одну сотню раз о своей несговорчивости, казак чуть не надорвался, таская бревна наверх. Он ругался, ворочаясь ночами с боку на бок, когда во сне ему мерещились всякие страхи и ужасы. Кровать при этом так противно скрипела, что несчастный, не выдержав, днем украл у одной старухи склянку с маслом, чтобы смазать пружины, за что рассвирепевшая женщина пожаловалась на него атаману.
Ко всем прочим бедам, одна за другой валившимся на бедного казака, как из рога изобилия, пятьдесят ударов плетью за воровство,- сделались для него роковыми. Он перестал говорить. Приятели подтрунивали над ним, обзывая молчуном и намекая на нечистую силу, которая теперь станет водить с ним дружбу, но угрюмый мужчина, не поддаваясь всеобщему веселью, только лишь крепче сжимал губы и продолжал отмалчиваться.
Атаман тоже отличился, удивив всех неслыханной ересью, согласно которой красть или брать чужое здесь казакам строго-настрого запрещалось. Вспоминая вольные деньки и самого Игната, обирающего мирных граждан до нитки, порою ничего не оставляя во дворах и на огородах, казаки недоумевали, за что на них обрушилась такая несправедливость. Пару раз они пытались даже противостать атаману. Но его хладнокровие и крепкие кулаки облагоразумили воюющих. Казаки с невольным восхищением наблюдали за тем, как он несколькими точными движеньями уложил самых борзых из них на землю.
-Пока будем оставаться здесь,- рявкнул атаман после, собрав всех вояк у костра ночью. – Здесь плодородная земля и лес. Есть все для жизни. Неужели станете красть у себя?- он обвел строгим взором собравшихся. Казаки зароптали, высказывая каждый свою думу.
Игнат поднял руку, успокаивая товарищей.
-Мне видней,- сказал он просто и совсем не зло. – И поскорее уразуметь это вам же на пользу. Не согласные могут уйти. Держать не стану.
…Однажды ночью, когда в небе светила полная луна, и все работники мирно спали, умаявшись за день на стройке(по приказу атамана казаки и самые крепкие парни из местного населения должны были возводить для него избу с высокими стенами и просторными комнатами), Игнату не спалось. Его мучили беспокойство и уныние.
Увидев как-то, как сын мельника, Иван, посматривает на Марию, а та отвечает ему более, чем откровенными взглядами(по мнению самого Игната), он приказал рослому парубку явиться к нему на беседу.
В двух предложениях Игнат высказал свои размышления молодчику о том, что-де на стройке не хватает рабочей силы и стал использовать его в качестве тягловой лошади, благо и сам мельник вызвался помочь атаману в столь бравом деле. Иван же, хоть и работал добросовестно, никак не мог понять, за что атаман невзлюбил его. Стоило ему только отвлечься (а отвлекался он несколько раз на дню, когда мимо проходила Мария с корзиной или ведрами), тут же следовал резкий оклик Игната, и работы прибавлялось еще больше.
-Терпи, сынок,- увещевал отец сына, который вечерами был не в состоянии пошевелить ни рукой ни ногой. –Ничего не поделаешь, да и на пользу тебе работа пойдет, вот увидишь.
…Игнату почудился шорох. Он привстал с кровати и выглянул в окно. В чисто убранном дворе не было ни души. Он уже было решил, что ослышался, как вдруг у забора мелькнула чья-то фигура. Мужчина часто задышал, исподлобья наблюдая за тем, как она крадется к лазу в заборе. Нашарив на спинке кровати рубашку, он бесшумно спрыгнул на пол. Снова выглянув в окно, Игнат увидел еще одну фигуру, пробирающуюся к лазу. По его губам скользнула кривая ухмылка.
Всю дорогу, пока он бесшумно следовал за беглянками и про себя удивлялся недальновидности Матрены, его душило чувство неразбавленной злости, такой едкой и колючей, словно семейство ежей, свернувшихся в клубок и внезапно разом проснувшихся. Но и злость эта была ничем по сравнению с муками ревности, нахлынувшими сразу же за тем, как Игнат увидел двух голубков, стоящих неподалеку от него и о чем-то жарко беседующих. Притаившись в кустах и хмуро посматривая на еще одного свидетеля, прячущегося за дубом, мужчина решал, как ему лучше поступить.
Он почти равнодушно выслушал горькие слова Марии о том, что она не любит Ивана и что не хочет, чтобы он продолжал досаждать ей своим вниманием, на что молодой человек уныло промолчал.
-Иди, Ванюша,- строго произнесла Мария.- Домой мне пора. Завтра матушка будет гонять, как сидорову козу, заставляя делать всю работу по хозяйству одновременно. С тех самых пор, как в нашем доме поселился этот..-девушка немного помолчала, перебирая в уме варианты имен.
-Атаман,- подсказал ей Иван и грустно вздохнул.
-С тех самых пор мне мать житья не дает. Я с ног сбиваюсь, чтобы угодить ей, а она хоть бы раз отпустила меня вечерком погулять,- расплакалась вдруг девушка. Она принялась нервно переплетать косу, громко всхлипывая и не замечая, что молодой человек в порыве нежности подошел к ней поближе.
Игнат краем глаза увидел, что девичья фигурка, прятавшаяся за дубом, почти полностью высунулась из-за дерева.
Иван протянул было руки, чтобы обнять Марию, но девушка резко воспротивилась.
-Уходи, Ваня!- сказала она твердо.- Я тоже скоро пойду.
Опустив голову, сын мельника поплелся из леса. Маленькая фигурка двинулась следом за ним, пугливо прижимаясь к деревьям и постоянно оглядываясь.
Слушая звук удаляющихся шагов и треск сучьев, мужчина не сводил глаз с опустившейся на траву девушки. Та уселась поудобнее, грустно уставившись вдаль и иногда глубоко вздыхая.
-Значит, вот чем ты по ночам занимаешься, милая,- услышала девушка за спиной наглый голос, который успел уже порядком ей надоесть. Она не стала оборачиваться, только подобралась, будто для прыжка.
-Говоришь, гоняют тебя, словно козу,- Игнат сверлил макушку несчастной взглядом, ходя вокруг нее, словно кот у плошки со сметаной. –Продыху не дают,- он тихо рассмеялся, а затем рявкнул, сам не ожидая от себя такой мощи в голосе:
-А-ну, марш домой, гулена срамная! Завтра же днем выдам тебе порцию плетей за ослушание!
Девушка не заставила себя долго упрашивать, она, легко подскочив, метнулась в сторону, и бросилась со всех ног наутек вглубь леса.
Игнат снова закричал, на этот раз улюлюкая, как бывало на охоте на дикого зверя, и ринулся следом. Мария петляла, подобно зайцу, ныряя под одно дерево, и показываясь у другого, этим только подзадоривая не на шутку расходившегося охотника, проснувшегося в душе у преследователя. Он легко бежал, удачно минуя вылезшие из земли корни деревьев.
Мария споткнулась. Вскрикнув, она с трудом поднялась, а потом снова упала.
Игнат не на шутку испугался. Он подлетел к беглянке и, чуть помедлив, присев, принялся ощупывать ее ногу, неловко отставленную в сторону.
-Где болит?- спрашивал он, осторожно прикасаясь к девичьей лодыжке горячими пальцами и радуясь тому, что ночью не видно цвета глаз, да и выражения их тоже.
Девушка попыталась отодвинуться.
-Что ты за человек,- гневно произнесла она, отпихивая от себя руки мужчины.- Сначала гонишься, потом беспокоишься о том, где болит.
Игнат без слов поднял строптивицу на руки и, как будто взвешивая ее, постоял так некоторое время.
Затем, крепко прижав к себе испуганную, оттого и расплакавшуюся ношу, он осторожно шагнул к тропинке.
конец.
