Водоворот

Виделись мельком,

только ему хватило жеста и двух слов.

Где-то сверху наверняка пошутили,

на переправе спрятав одно весло.

Снова по кругу, по кругу.

Снова затягивает водоворот.

Виделись мельком,

только такое теперь не расклеить и не распороть.

Сверху смеются — мол, разбирайтесь сами.

Двадцать четыре на семь мысленно с ней.

Он дрессирует нервы.

Нервы бегут от него ссыкливыми псами

и жмутся к стене.

Вроде бы всё хорошо, статус и даже жена.

Только внутри поселился лошара,

будто изнанка вся выжжена, обнажена.

Будто и не было до него лошар,

схожих по ряду причин.

Только всё больше и больше дуется шар,

хоть бы, зараза, лопнул уже, но от него

тепло, радостно и лучи.

 

 

Сушит она единственное своё весло

на другом берегу.

Он подплывает и сразу:

— Чего молчишь?

— Я-то? Еле сама выгребла и слова тебе берегу.

— Вот и второе, — он говорит

и протягивает словно ребро, своё весло.

— Мне подарить взамен тебе нечего, кроме

вымолченных этих слов. Чаю, может? Холодно.

Если покрепче, есть бергамот. Молочный улун — сплошная моча.

— Если зовешь на чай, значит для всех я в нём утону,

значит вчера и завтра сольются в сплошное сейчас.

 

 

Пили без сахара, сохли намокшие рукава,

она касалась плечом.

Нервы жались бездомной собакой у ног,

телевизор бубнил ни о чём.

Время размякло илом и спряталось в камыши.

 

— Вот тебе вёсла, лодка, слова… Держи. —

вдруг сказала она, поправляя наряд.

Проводила.

И долго потом еще смотрела на рябь.

Он вспоминал водоворот, улун, плечо,

невысохшие рукава и её.

Всю жизнь.

 

 

«Курсивом», 2023