Водоворот
Виделись мельком,
только ему хватило жеста и двух слов.
Где-то сверху наверняка пошутили,
на переправе спрятав одно весло.
Снова по кругу, по кругу.
Снова затягивает водоворот.
Виделись мельком,
только такое теперь не расклеить и не распороть.
Сверху смеются — мол, разбирайтесь сами.
Двадцать четыре на семь мысленно с ней.
Он дрессирует нервы.
Нервы бегут от него ссыкливыми псами
и жмутся к стене.
Вроде бы всё хорошо, статус и даже жена.
Только внутри поселился лошара,
будто изнанка вся выжжена, обнажена.
Будто и не было до него лошар,
схожих по ряду причин.
Только всё больше и больше дуется шар,
хоть бы, зараза, лопнул уже, но от него
тепло, радостно и лучи.
Сушит она единственное своё весло
на другом берегу.
Он подплывает и сразу:
— Чего молчишь?
— Я-то? Еле сама выгребла и слова тебе берегу.
— Вот и второе, — он говорит
и протягивает словно ребро, своё весло.
— Мне подарить взамен тебе нечего, кроме
вымолченных этих слов. Чаю, может? Холодно.
Если покрепче, есть бергамот. Молочный улун — сплошная моча.
— Если зовешь на чай, значит для всех я в нём утону,
значит вчера и завтра сольются в сплошное сейчас.
Пили без сахара, сохли намокшие рукава,
она касалась плечом.
Нервы жались бездомной собакой у ног,
телевизор бубнил ни о чём.
Время размякло илом и спряталось в камыши.
— Вот тебе вёсла, лодка, слова… Держи. —
вдруг сказала она, поправляя наряд.
Проводила.
И долго потом еще смотрела на рябь.
Он вспоминал водоворот, улун, плечо,
невысохшие рукава и её.
Всю жизнь.
«Курсивом», 2023
