О кошке, снеге и экспрессионизме

Моя кошка не любит кошек, но любит людей.

И в жару не прохлада нужна ей, а просто кондей.

Чтобы снег поскорее таял в окне отчизны,

грела шуба в цвет месива экспрессионизма.

Пусть не девять жизней – одна (не успеет, поди, надоесть).

Чтобы солнце являлось просто - как истина или смерть.

Кошка смотрит с прищуром, глаза её светятся, словно

наблюдает за мной забытая на чердаке икона.

 

И мурчит, подражая звукам вращенья Земли,

говорит с человеком, не ведающим молитв.

У которого сердце в груди спотыкается часто —

сумрак лестницы, лампа не хочет включаться,

дом пустой, но надежды пугливая мышь

притаилась в углу. Не поймаешь её, не пригласишь,

мол, давай, посидим у окна и заценим вискас,

поглазеем на снег, остужающий пламя осенних листьев.

 

Но зачем человеку мышка, когда есть кот

или кошка, которая в экспрессионизме сечёт.

Разговаривать с кошкой — равно разговаривать с Богом,

ты не знаешь её язык, да и кошка молчит о многом.

Всё же лучше угадывать кошкин, чем так —

что ни фраза, то коммунальной платёжки бланк,

что ни день, то где-то внутри схоронен.

 

И всё думаешь – справился, не случится такое снова.

И тогда в мурчание погружаешься, будто в реку

отпускаешь слова. И уже так легко человеку.