Житное

Звон колокольный в стылый воздух льется, и первый снег не тает на земле.

Внутри меня осеннее сиротство летящих на чужбину журавлей,

сиротство матери, которая не в силах детей ни оградить, ни уберечь.

Так всё, о чем я Господа просила б, – мне встречу подарить среди невстреч.

 

И ждать, и верить здесь невыносимо, но вспомню, глядя в солнце на реке,

как бабушка из храма приносила просфору в белоснежном лоскутке,

Господне тело, хлеб церковный, пресный, вино – не кровь, а жаркий цвет рябин.

Надеяться – это почти воскреснуть, воскреснуть – значит помнить и любить.

Я помню свет в просторной чистой хате, а мне лет пять – смешная егоза,

лампадка озаряет Богоматерь, и бабушка глядит в мои глаза:

«Потише, детка. Внученька, спокойней. Нужна опаре мудрость, не слова.

Мы выпечем собор и колокольню. На славу выйдет сдобный каравай,

узорами и песнями расшитый, в себя впитает радость; не спеши.

Подходит тесто. Вера – это жито, а будет жито – значит, будет жизнь».

 

Под первый снег звон с колокольни льется: нет бед, еще не прожитых людьми.

Пройдет зима, и клин домой вернется.

Клин обязательно домой с весной вернется!

 

И будет хлеб.

И, верю, будет мир.