Чай с лимоном – 5. Лес
— Однажды...
— А это "однажды" – оно уже было или только будет? – Полушепотом спросила она, оттягивая перекрывающую проход сосновую ветку.
В глубокой тишине, ждущей пения птиц или хотя бы раскачивающегося задумчивого поскрипывания на ветру вековых деревьев, лишь похрустывал под ногами, точно снег, бирюзовый мох.
— Это мы увидим. – Продолжал Лепа.
«Однажды в королевстве цветов случилось большое несчастье – у пожилого короля исчез любимый и единственный сын, наследник престола. Взволнованный двор во главе с самим королем целую неделю искали его во всех десяти тысячах комнат замка, затем еще одну неделю в секретных подземных убежищах лабиринта под городом, затем еще неделю в его окрестностях, но всё безуспешно. Никто не видел принца после утра зловещей пятницы. Тогда, не теряя надежды, король разослал гонцов на самых быстрых рысаках во все стороны света за пределы своих владений, но и те через неделю вернулись с печальными вестями.
С того момента король с каждым днём становился всё мрачнее и мрачнее, всё реже принимал подданных, высказывавших порой самые нелепые догадки о местоположении и судьбе принца, и всё чаще запирал спальню на дубовый засов.
По опустевшим залам, некогда наполненным гостями, умными речами, музыкой, поэзией и бальными танцами, словно ветер, носился ропот, роняя осенние листья на порог.
Но как-то раз в вечернюю пору в парадном зале дворца по пришествии неизвестного гостя поднялась суета. Какая-то новость перелетала из уст в уста, преодолевая анфилады комнат, пока не достигла царских покоев. Дежурный спальник передал государю причину внезапного волнения.
Шел к завершению затянувшийся ужин, когда постучал в ворота юноша похожий на бродягу, которого не прогнали лишь потому, что в руках его сверкал позолоченный клобучок с пышным оперением и гравировкой королевского герба. А позже, когда стали допрашивать, у кого он его украл, выяснилось, что "шапочку" королевского ловчего егерю принес его охотничий пёс, который тут же встал в стойку.
Поглядел юноша в том направлении и видит, как белоснежный кречет в нагруднике, отражающем закатные лучи, кружит над Тихим лесом, будто смеясь грустно, хрипло и протяжно: «Кеек-кеек-кеек».
Удивился егерь, потому что любому охотнику известно, что в том лесу не водится не только дичь, но и всякая живая душа по неизвестным причинам со страхом избегает это место. Те немногие по безрассудству когда-либо попадавшие под его плотно сомкнутый полог и сумевшие вернуться обратно уже ничего не могли рассказать остальным о том, что видели. Одни из них проводили в молчании всю оставшуюся жизнь, сторонясь человеческого общества, другие, если заговаривали, казалось даже мыслью старались более никогда туда не возвращаться.
Точно рукой сняло усталую печаль короля, приказал он немедленно снаряжаться в путь, поскольку клобучок принадлежит любимой птице его сына. С ужасом вельможи встретили эту новость, никому не хотелось отправляться в запретный лес и рисковать своим рассудком или даже жизнью ради того, кто уже наверняка навсегда потерян для этого мира, но не находили они слов способных заглушить проснувшуюся надежу.
К концу второй стражи король и отряд его самых верных подданных под предводительством юноши-егеря и его четвероного друга скрылись под кронами Тихого леса.
Не пройдя и версты, встали кони у тоненького ручья, точно в землю вкопанные, лишь фырчат и косятся на седоков, которые как ни пришпоривали бока скакунов, даже ржания от них не добились. Пришлось спешиться.»
[Король]
Ну же, что ты медлишь?!
Будто заранее не знал,
Где путь наш будет пролегать.
[Егерь]
Я обещание сдержал и указал вам направление,
Но все же переходить ручей я не решусь.
Идти туда – царя прогневать,
А не идти – расстроить короля,
И если участью судьба такой вознаградила,
То суд людской – мне меньшее из зол.
Помилуй, государь.
[Король]
Да, я бы мог тебя казнить...
За суеверия и трусость!
А мог бы наградить щедрее.
Но страх не лучший спутник.
(Обращается к слугам)
Отпустите и дайте ему мешок золота!
При благоприятном случае исхода,
Ты будешь нам желанным гостем на пиру.
(Подданные: купец Будигост и кузнец Казимир)
[Будигост]
Ушёл?
[Казимир]
Ушёл. Забрал собаку,
А мешок оставил.
«По ту сторону ручья сильная беспричинная тревога охватила маленький отряд, но больше никто не покинул строя. Готовые ко всему они продолжили путь, прокладывая тропки, освещая факелами и внимательно осматривая каждый тихий сажень.»
[Будигост]
Что ты сказал?
[Казимир]
Я ничего не говорил.
[Будигост]
Так нет же, слышал я,
Ты что-то причитал,
И взвешивал там что-то.
[Казимир]
Да говорю же, я
Не проронил ни слова!
[Будигост]
Как ты меня назвал?
[Казимир]
Что?!
[Будигост]
Ну, это уже слишком!
Я не стерплю такое оскорбление!
«Странные изменения стали происходить в ряду путников. Внезапно они почувствовали нечто, никогда прежде с ними не случавшееся, по крайней мере они не могли припомнить что-нибудь подобное. Точно поток мыслей или порыв ветра, от которого замирало дыхание, сопровождающийся безболезненно обжигающим давлением, с бешеной скоростью проносился сквозь их головы, непреклонно захватывая внимание. Его невозможно было прекратить или удержать, но все же, постепенно привыкая, в нем можно было определить, как бы обособить себя.
Королю казалось, будто всё вокруг стало прозрачным: люди, деревья, земля и даже воздух, но в первую очередь он сам. Он даже не успел испугаться или удивиться, сохраняя ясность сознания, он наблюдал, как то, что еще мгновение назад волновало его, теряло свой прежний масштаб, как-то съёжилось за отсутствием интереса и унеслось, как и прочие эмоции, которые едва зарождаясь, тут же подхватывались течением. Вскоре он вовсе перестал обращать на них внимание. Он раньше и не знал, что всё его существо имело в постоянстве иное качество, отличное от его привычного представления о себе. Здесь оно присутствовало как бы наизнанку, во всей своей приобретённой в течении жизни естественной совокупности, со всем имеющимся потенциалом, лишённое оправданий, украшений, блокировок или иных чисто внешних косметических приспособлений, по какой-либо причине не пустивших корни.
Если бы каждый листочек, каждая травинка или каждая иголочка в лесу могла смотреть, и если бы он по неосторожности издал какой-нибудь шорох, миллиарды когда-либо существующих или существовавших глаз, свидетельствуя, пронзали его прозрачность, скользя дальше, при условии, что не нашли для себя ничего притягательного.
Король видел, как расформировался его отряд, как он постепенно разбредается и скрывается меж высоких стволов, подобно маленьким светлячкам, но в его воле не было того, что должно было их удержать. И лишь когда растворился последний отблеск факела, исчез и сам поток.
Он прекрасно запечатлелся в его памяти, вот только в этом воспоминании не было той подлинности, как нет ее и при попытке почувствовать запах лимона, рисуя его в своем воображении, который, однако, невозможно спутать с чем-то другим при повторном столкновении.
А дальше можно было видеть, как на том месте, над которым ещё не так давно кружил королевский ловчий, человек, оставшись в одиночестве, упал на колени.»
— Не нравится мне твоя сказка. – сказала она, бросая в него ягоды голубики, одна из которых оставила на его рубашке маленькое фиолетовое пятнышко.
— А это ещё не конец. – Ответил ей Лепа, ловя очередную запущенную в него ягоду и кладя ее на язык. – Ведь король все-таки нашёл своего сына.
«Три дня брел он по лесу, то внезапно сворачивая, то возвращаясь и снова меняя направление, пока усталый не вышел на небольшую поляну, напомнившую ему спасительный остров посреди океана. Он даже не сразу понял, кто этот человек, стоящий к нему спиной посреди прогалины, но когда услышал знакомый голос, то чуть сам не потерял дар речи от радости. А принц, еще не замечая появления отца, казалось, разговаривал с сидящим на шесте кречетом.»
[Принц]
Через видимое касаясь незримого,
Мыслями и действиями направляя сущность.
Прежде рассеянный свет фокусировался в новом постоянстве,
Лишь в открывшейся свободе
Являя миру сущее от Сущего,
Но им же могла быть попрана Любая
Причинно-следственная связь.
(Снимает с птицы нагрудник, опутинки и остальное снаряжение, сажает на руку, поглаживая мягкое оперение, затем делает мах и отпускает. Та в радостном приливе сил описывает два круга над поляной и взмывает к облакам, оба провожают ее взглядом. Лишь издали доносится: «Кьяк-кьяк-кьяк».)
Самополагание должно быть запредельным,
Чтобы иметь возможность возрастать
В себе самом, хотя бы... –
Какие страшные слова!
Но брезжил свет
Лишь в красоте отвергнувших себя.
Не до конца...
Не до конца!
[Король]
Жив... Жив!
(Бросается к принцу, но замирает от услышанного)
[Принц]
Кому не тесно — тот на месте,
Покой — покойнику. Пускай...
[Король]
(Постепенно улавливая ход мыслей)
Как... Без права на иначе?
Без шанса вопреки?!
(Без ответа)
Так, просто падать-падать-падать,
Сил не прилагая?
(Тишина. Сердится)
Какая мания "полёта"!
Пусть в эпитафии напишут:
«Он сделал все, что смог»
И не «Ушёл в себя»,
А точно «Провалился»!
[Принц]
Вне места этого я так же
Прочел бы мысль твою,
Ведь явно сам считаешь,
Что не проще.
Зачем иначе от лучшей участи стараться уберечь?
Любовь? Да, конечно,
Но не только это,
Ведь в осуждении всегда присутствует позиция
Уязвленного самолюбия, отец.
Нет причины к беспокойству,
Не будет трон твой долго пустовать.
И уверяю, что уже сейчас,
Себе корону примеряет тот,
Кто, взвесив трезво положенье дел,
Счел разумнее не ехать на удачу,
Не пускаться в авантюры,
Вслед за безумием короля.
Зачем искать меня решил?
(Ходит взад-вперед, сложив руки за спиной)
[Король]
Никогда бы не поверил, что подобные слова
Способны вырваться из уст собственного сына!
[Принц]
(Не замечая возмущения)
Но что ж, ты пересёк ручей,
Причину знаешь по которой
Его животные боятся?
Не человек, ведь он грубей,
Хотя его упрямство
Порой его же выручает.
Когда-то жил здесь праведный послушник,
Что скит себе построил в самой чаще,
Он день и ночь просил у Бога тишины.
Он не терзался плотью,
Порой неделями не ел,
И в мыслях был кристальнее алмаза,
Но всё-таки он чувствовал нутром,
Что чем сильней и ревностей старался,
Тем сильнее возрастало что-то,
Что был не в силах навсегда отсечь.
Что стало с ним — не знаю,
Нашел я скит, в котором сам же поселился,
Нашел и записи его,
Сожжённые как будто второпях,
Что уцелело — я тебе поведал.
[Король]
Нет, я всё еще в своем рассудке,
Своим глазам, тому, что слышу — верю. И если так,
То сын мой, чудом найденный, потерян снова:
Он все равно что мёртв,
И лес, проклятый, ему пожизненно — могила.
(Замолкает, что-то обдумывает)
В таком же случае и мне
Нет смыла возвращаться.
(Принц оборачивается, впервые выглядит растерянным)
[Король]
Что ты, отшельник, смотришь,
Будто испугался,
Не примешь старика?
[Принц]
Отчего же... А тех в лесу оставишь?
[Король]
Оставлю. Сил мне на это хватит.
[Принц]
Они ведь никогда не попадут обратно.
Ответственность за это делить я не согласен.
[Король]
Хотя бы признаёшь ее существование –
Уже немалая победа!
[Принц]
Ты можешь поселиться здесь.
(Показывает жилище)
Чуть северней – я буду.
