На лавочке

До земли — три ступеньки. До лавочки — шарк и стук.

Жизнь клюётся, как птица, спешит из неловких рук.

Рад звонку и травинке, любой безыскусной малости.

Кружат листья, от запаха кружится голова:

горечь, ладан и мёд...

А когда была зеленей трава,

мы топтали её день-деньской без стыда и жалости,

и запрет на десерт был вершиной небесных кар...

Под протёртыми кедами плавился тротуар,

впереди только солнце и ветер — чего бояться?

Мы везли на закорках Вселенную.

Нам везло.

Мяч летал по площадке затюканным НЛО,

время джемом текло и сияло монеткой в пальцах.

 

После вечности драк, после тонны соседских слив —

мы сдались. Повзрослели. Окуклились.

Обросли

бородами, дипломами, тиком, детьми, каминами,

волоча свои роли — но приходя во сне

к берегам, где давно ни чертей, ни русалок нет...

Вяжет Скульд макраме.

Лихо спит под мостом Калиновым.

За пролётом стена, за ухабом опять ухаб.

Разобрали Иваны румяных царевн и жаб.

Кто послал бы Delete этой сказке — а мы готовы!..

Пыльный занавес думает рухнуть. Оваций нет.

Пуст театр, но в глазах отражается звёздный свет,

обещая за кадром волчок раскрутить по новой.