Послевоенный хлеб

Из Книги жизни земной

 

ПОСЛЕВОЕННЫЙ ХЛЕБ

 

Неясный гул очередей

На затуманенном рассвете.

Как самых близких мне людей,

Я помню очереди эти.

 

Еще зевая и крестясь,

Весь долгий путь ворча не в духе,

К торговой лавке в ранний час

Сходились первыми старухи.

 

Их телогрейки и платки

Пестрели около забора,

И с лёгкой чьей-нибудь руки

Рождались темы разговора.

 

Что дед Семён совсем ослеп,

Что непослушней стали дети,

Про то,

что был бы только хлеб,

И можно жить да жить на свете.

 

И темам не было числа,

И гул, рассветом не уменьшен,

Всё рос.

И очередь росла

Уже за счет детей и женщин.

 

Я получал свой номерок

С трехзначной цифрой карандашной

И запасался, сколько мог,

Недетской выдержкой тогдашней.

 

Стоял, к забору прислонясь,

Но видел у насосной вышки,

Как, в поединке распалясь,

Над чикой сгрудились мальчишки.

 

И мне приспело поиграть!

И мне монеты бить охота!

Но скоро карточки сверять,

Но хлеб купить – моя работа.

 

И эта истина была

Сильнее, чем запрет суровый.

И долго очередь текла

К фанерной лавке продуктовой...