Лето нынешнее. Полдень.
В трамвае народу немного.
Остановка. Девушка входит
 Пятнадцати–шестнадцати лет
И голосом тонким заученно,
В меру слезливо, убого
Просит милостыню по расхожей легенде –
Деньги нужны на билет.
 
Народ попривык к такому:
Сердобольный доверчиво деньги вынул,
Поглубже запрятал рачитель.
Я к окну хотел отвернуться –
Не верю я в нищих, и слушать невмочь...
И вдруг у ног попрошайки юной увидел
Грязную девочку,
                   похожую на мою дочь.
 
Девочка маленькая –
                   годика три, не старше.
Кругленькая мордашка.
Платьице с коротким рукавом.
Идёт за сестрой по проходу;
Хнычет почти без фальши,
Трёт сухие глазёнки
                     пухленьким кулачком.
 
Что же это?! О, Господи!
Это же не по правилам!
Что же вы, гады, бьёте
                 прямо под сердце в точь...
Кто же осмелился бросить
                     довеском к ничтожным жалобам
грязную девочку,
                    похожую на мою дочь.
 
Каково же ей
               весь день на жаре,
   на солнце – такой–то маленькой.
Да ей и руку–то как следует не протянуть.
Где же твои хозяева:
                   родимые папа и маменька?
Швырнуть бы в их покойные души
                  моей души стыд и жуть.
 
Что ж я смотрю!
Хоть денег каких–нибудь дать ей –
Раздобрится может
              Пославший на улицу дядя.
    Надо сделать что–нибудь!
Встать
           помочь!..
Ушла, ни на кого не глядя,
К старшей сестре прижавшись,
Грязная девочка,
              похожая на мою дочь.
 
Что мне осталось? – совесть подмазать:
 У нищих (все знают!) заработки
                    поболее чем у нас!
Я, кажется, в жизни не был
             ни сволочью и ни праведником,
Но, Боже, спасибо,
                 что не дал мне встретить
Взгляд этих детских глаз.
 
…тихо склонюсь над дочерью –
            спит, раскинувшись вольно.
Чуть бровки нахмурены – что–то
                            показывает ей ночь...
О, как леденяще,
            как всё же отчаянно больно
Похожа на грязную девочку
                                  Моя дочь...