II. Голый король. Ответ короля
«Отплачу я искусному мастеру за наряд
И за труд, что был столь кропотлив и усердно долог.
Уведите ребёнка! За ним хватит повторять!»
Ради этого дня я готов был предстать и голым.
«Казначей, не жалейте камней, золотых монет,
Одарить его щедро за преданность и отвагу!
И оставьте нас все в этом зале наедине!
И пожалуйте титул ему с гербовой бумагой!
Уходи с глаз долой, подхалим и кривляка шут,
Без ухмылок твоих я и сам всё прекрасно знаю,
Как мне с ним поступить? – я всё понял и сам решу».
Изумлённо глядит с благодарностью и слезами.
Мне известно давно, чем живёт лицемерный двор:
Все погрязли в обмане и подобострастной лести,
Каждый первый – герой, но на деле – трус, лжец и вор,
Лишь один среди всех мне открыт и предельно честен.
Твои слёзы в глазах обжигают сильней огня…
Всех манило богатство, регалии и корона,
Без которых никто никогда не любил меня.
Их влечёт жажда власти, богатство и близость к трону.
Да, я знаю, что ты не портной и не ткач – поэт,
Я тебе подыграл, что бывает довольно редко:
Мой напыщенный двор – в них с рождения сердца нет,
Моя жизнь во дворце, как в плену, в золочёной клетке
Я ценю твой порыв до бездонных глубин души,
Ты готов ко всему: к инквизиции, пытке, казни,
Ни один из придворных так искренне не грешил,
Так безумен в любви, так неистов и так прекрасен.
Твой товарищ-разбойник из города прочь бежал,
Только я презираю предательство, ложь и трусость!
Схвачен, брошен в тюрьму! Почему тебе его жаль?
Он ведь бросил тебя и обман называл искусством.
Говоришь, тебе Дьявол помог это всё свершить? –
Да, желанья порочные он исполняет точно,
Только душу продать ты отчаянно поспешил!
Я и сам наслаждался, смотря, как ты всех морочил,
Замечал знатных дам изумлённый и жаркий взгляд,
Как ревнивы мужья, как завистливы кавалеры,
Раболепно, сконфуженно чествуя короля!
Даже шут будто вышел, но спрятался за портьерой.
Что до всяких девиц и красавиц – я так устал:
Реверансы, приёмы, наряды и комплименты,
Они строят мне глазки с улыбкою на устах,
Но коварно следят, чтобы не упустить момента.
Им желанен не я, но корона, казна, престол,
Даже юной принцессе, что прочили мне в невесты!
Я мечтал бы исчезнуть, вернуться лет через сто,
Я и сам здесь у власти, увы, занял чьё-то место.
Ты целуешь мне руку… обжёг. Нет твоей вины
Среди тех, кто словами меня возводил в кумиры.
Ты коснулся сейчас словно сердца до глубины!
Я на троне чужой в этом странном и смертном мире.
Предыдущий король мне приёмный, а не родной:
Чтоб от гибели в битве спастись, обещал он сына.
Я – эльфийский подменыш. Родня откупилась мной,
И цвет глаз у меня нелюдской, васильково-синий.
Ты заметил один эти нити иной судьбы:
Сын лесного царя и владычицы вод ундины,
Я не помню их здесь, имена навсегда забыл…
Моя мать, говорили, сестрой была Мелюзине.
Ты один уловил, что рождён я в других краях,
Лишь во сне ухожу от толпы, голосов, поклонов…
Там леса, водопады и пение соловья,
И цветение яблонь. Мой дом был на Аваллоне.
Мы с тобою сейчас – две натянутые струны –
До обрыва, до стона и крика, огня и пепла…
Видишь? – друг перед другом мы оба обнажены:
Ты – душою и сердцем, и я – не одним лишь телом.
Ты меня покорил запредельностью силы чувств,
Слышу, сердце твоё вновь заходится в диком ритме,
Ты мне верен до мысли, до вздоха – не отпущу!
Оставайся со мною на зависть всем фаворитам.
Слышишь? – крики всё громче доносятся за окном –
Это те, кто меня собирался с престола свергнуть,
Но их заговор слаб, мне о них донесли давно.
Я отправлю под суд главарей и оставлю верных.
За стеной уже бунт, столкновенье, убийство, крах,
И пусть громче глупцы повторяют за тем мальчишкой,
Ты меня полюбил и один оказался прав,
Что в любви и безудержной страсти ничто не слишком.
