Не бросай то, что создал

ЛОЖИЛИСЬ ОТБЛЕСКИ…

 

Ложились отблески багрового заката

на тогу дремлющего Понтия Пилата.

Ему мерещились голгофы и кресты,

осин, дрожащие в безветрие, листы.

 

Сон придавил его подобно крышке гроба

и гегемона наболевшая утроба

пыталась сбросить безуспешно этот груз,

но он прирос к ней, узаконив их союз.

 

Закат погас над необъятным горизонтом

и тени двинулись к земле широким фронтом,

окрасив тогу прокуратора в момент

и всё вокруг в непостижимо чёрный цвет.

 

А между тем Звезда Любви уже всходила,

пройдя земные иордани и горнила.

Мир вновь готовился, верша над прошлым суд,

плодить - Христов, Пилатов и Иуд.

 

ИЮНЬСКИЙ СНЕГ

 

Нечаянно заплакала навзрыд,

как девочка, одна из Маргарит,

прожившая без Мастера весь век,

увидев над собой июньский снег.

 

Он падал на зелёную траву

устало – не во сне, а наяву.

От близости небесных повитух

у Маргариты захватило дух.

 

Конец пути! Но не об этом речь –

ей удалось все сны свои сберечь

о Мастере, которому смогла б

отдать задаром свой любовный скарб,

не погрешив пред истиной самой…

 

А жизнь жестокой тешится игрой,

спектаклем, что со сцены в мир глядит

глазами безутешных Маргарит.

 

СНЫ

 

Делайте что хотите –

будет как быть должно́.

Снится мне – Нефертити

и попугай Жано́.

тайны пещер Кайласа,

крабы в морском песке,

ненависть Фортинбраса

к гамлетовской тоске,

бабочка на бутоне,

шорох в саду теней,

солнечный луч на фоне,

канувших в Лету дней.

 

В выборе я свободна,

снов за душой – не счесть.

Снится пусть, что угодно,

лишь бы не то, что есть.

 

НЕ БАТТЕРФЛЯЙ

 

Расслабиться себе не позволяй

ни на́ день, ни на час, ни на минуту.

Порою бабочки садятся на цикуту,

устав летать, но ты не баттерфляй.

 

Без отдыха и выше, и быстрее

летаешь, над земной юдолью рея,

пути находишь в позабытый мир,

где светится звезда любви – Маир.

 

Душа моя, от яда жизни праздной

крыла твои, лишённые небес,

теряют связь с живою протоплазмой,

утяжеляя свой удельный вес.

 

Летай, душа, без страха, без оглядки

и уставать себе не позволяй,

тебе дарован вечно юный май,

где ребусов земных цветут разгадки.

 

ПЕРЕД БУРЕЙ

 

Мир хорош в пору года любую,

когда радостен, зол или хмур.

Я уныньем себя не балую –

ни к чему мне душевный сумбур.

 

Зарядил мелкий дождик под вечер,

позабыв, что весна на дворе,

словно мудрой природе перечил,

бормоча песни о сентябре.

 

С недовольством и тихим ворчаньем,

спать отправился за окоём.

А мы час полуно́чный встречаем

с восходящей луною вдвоём.

 

Мир затих, может быть перед бурей…

Ты открой мне старик-Зодиак –

будет Марс править или Меркурий

ходом наших земных колымаг?

 

ЗАБЫВАТЬ ОБ ЭТОМ…

 

Снова о народе разговор,

позабыто слово – населенье.

В воинский усиленный набор

новое вступает поколенье.

 

Клич набатный в воздухе висит

с запахом могильных незабудок.

Раздаётся он по всей Руси,

в каждый проникая закоулок.

 

Жаркою молитвою согрет –

купол ледяного небосвода.

Держится Россия сотни лет

беззаветной верностью народа.

 

«Забывать об этом тяжкий грех!» –

выбито на русских обелисках,

на границах всех смертельных вех

и в священных поминальных списках.

 

НЕ БРОСАЙ…

 

Не хочу ни о чём говорить,

все слова превратились в пустышки,

перестала их связывать нить

золотая – из солнечной вспышки.

 

На юдоль нашу больно глядеть

всю в огне застарелой болезни,

проходить её воду и твердь,

медных труб над собой слушать песни.

 

– Не бросай то, что со́здал Ты Сам –

Боже – мир свой в крови́ и печали,

дай лекарство земным полюсам,

что вновь ось меж собой раскачали!