ТЕНЬ
Аудиозапись
Встревожено осели тополя,
И над землей туманной
Ветер хнычет.
Дремучий лес,
Деревьями скрипя,
В окно мое ветвями
Хлестко тычет.
Я слушаю
Березовую трель,
Звенящую, как листьев
Нежный ропот.
А на душе
Проплакала метель,
Пропав и затаив
Сердечный шепот.
И желтый месяц,
Синью теребя,
Корявит обомлевшую
Улыбку.
Глядит сквозь стекла
Прямо на меня,
Играя тенью,
Точно ливнем зыбким.
А за спиной
Скребется чей-то звук,
И тихий шепот
Настигает уши.
Он говорит:
«Послушай, милый друг!
Не умыкай
Перед вечерней душу!
Не ты ли сам,
Осеннею порой,
Покинул отчий край
В порывах ветра?
И вот сейчас,
Склонившись головой,
Несешь в себе
Безвинного поэта…».
Я слышу этот голос
Изнутри.
И никуда мне
От него не деться.
«Ты знай себе:
«Карябай» да живи,
Внимая зову
Ласкового сердца…».
В мой маленький,
Чуть видимый острог,
Синеет даль
Из ельного закута.
И ворон, «ездя»
По струне дорог,
Играет мне…
Али еще кому-то…
«Коль родился в метели –
Так кружись!
То, вряд ли, назовешь
Искусной шуткой.
Ты сам… Ты сам связал
Свою же жизнь
С улыбчивой и лживой
Проституткой!
Но, ты ли – часто
Не грустишь о ней?
Влюбленные мальчишки...
Ах, бедняги!
Чего же так, мой мальчик,
Средь людей –
Тебе дороже
Лунные бродяги?
Ах, дай подумать…
Ловкая игра!
Куда я ни взгляну –
Везде интрига.
Мне помнится, мой друг,
Еще вчера,
В твоих руках
Язвила наша книга.
«Мгновенья
Нежных чувств
И острота
Крылатого,
Таинственного слова, –
Гласила книга, – та же маета,
Для той души,
Что плакать не готова!
Уж ты прости,
Но я безумно рад,
Хоть разбивай
Созвездия набатом!
В поэзии,
Как знатный конокрад,
Ты сам прослыл –
Постылым «эксгуматом»».
«Прочь! Прочь!
Довольно! Покажись на свет!
Или исчезни
В полуночном мраке!
Тебе ль есть дело –
То, что я поэт?!
Иль, что гублю себя
В людской клоаке?».
Еще сильней
На темя давит «он»!
И воздух тут
Становится промерзшей.
Как будто вижу я
Больничный сон,
Где я лежу унылый
И продрогший.
.......................................
Встревожено осели тополя,
И над землей туманной
Ветер хнычет.
Дремучий лес,
Деревьями скрипя,
В окно мое ветвями
Хлестко тычет.
Луна, как будто
Тонет от тоски,
Но не спешит
Бесследно погружаться.
Вот также зверю
В глубине руки,
Не выхватив глаза –
Не удержаться.
Один, один…
И нет здесь никого.
Лишь изредка
Поскрипывают двери.
Чуть слышно,
Колокольчик под окном
Еще живет, еще во что-то верит.
И вдалеке,
В озлобленной тиши,
У старого пруда
Лягушек свора.
Они поют…
Им некуда спешить.
Они поют,
Покуда – стынь и морок.
Ах, мне ли им,
Такому, не подпеть?
Я подпевал,
Когда скудели чащи.
Когда в полях,
На за́ревную медь,
Ушедших было больше,
Чем смотрящих.
И вновь, и вновь,
Сквозь эту тишину,
Мне слышится,
Как будто наизнанку:
«Ах, я тебя
Нисколько не виню!
И жизнь твою, поверь,
Судить не стану».
Я отвернулся, молча, от окна,
И взгляд упал,
До серости коряво:
Передо мною
Голая стена,
И тень на ней…
Она смеется –
«Браво!
В похожести –
Не ведает измен
Какой-нибудь
Разряженный мерзавец.
Но этих мыслей
Ядовитый плен,
Пускай тебя
Ни капли не терзает!
Не ты ли сам,
Осеннею порой,
Покинул отчий край
В порывах ветра?
И вот сейчас,
Склонившись головой,
Несешь в себе
Безвинного поэта.
Коль родился в метели –
Так кружись!
То, вряд ли, назовешь
Искусной шуткой.
Ты сам… Ты сам связал
Свою же жизнь
С улыбчивой и лживой
Проституткой!
Уж я вздымаю
Над собою стул,
Но обессилев
Разбиваюсь оземь.
Уж лучше бы
Я замертво уснул…
В окошке свет,
А за окошком озимь.
И ночь,
Забыв о скорой власти дня,
Под шелест трав
Выплясывает лихо.
Я в комнате лежу.
Со мной бутыль вина.
Глаза закрыл, –
И тихо… тихо… тихо.
2015 (март - август)
