Колыбельная для души

I

 

Придут желанные денечки,

Когда весна сыграет вист

И озорной зелёный лист

Прорежется сквозь кокон почки.

Зажжётся солнце бесшабашно,

И деревенский житель пашню

Пройдёт от точки и до точки.

 

А я до мозга урбанист,

Не для меня зелёный лист!

 

Я жду весенний день погожий,

Когда под воробьиный гвалт

На свет появится асфальт,

Чернея грубой рваной кожей

Из-под тяжелой корки льда.

Я жизни радуюсь тогда

И становлюсь чуть-чуть моложе.

 

II

 

Я с детства городской, посмотришь, видно сразу,

Коллизия в уме, а в сердце - чехарда.

Смесь дорогих духов и выхлопного газа

Мне подменила дух зелёного листа.

 

Я с детства городской, скрываю пальцев тремор,

И наглухо душа закрыта на засов.

Вибрацию листа, звон голосистых трелей

Мне заступили скрип и скрежет тормозов.

 

Но чувствую нутром, что недоступно глазу.

То, видно, по весне бывает неспроста:

Сквозь скрежет тормозов и занавесу газа

Я чую аромат зелёного листа.

 

Так будоражит он, что лопнуло терпенье,

Отомкнута душа, и позабыт покой...

Опять спешу туда, туда, где птичье пенье

И аромат листа - я, с детства городской.

 

III

 

"Je suis malade, parfaitement malade... "

Serge Lama

 

 

Прихожу на приём к врачу –

Доктор, худо мне, хоть кричи.

Доктор, от души паралúча

Вылечи меня, вылечи!

 

Доктор, милый, ты не взыщи,

Для телесных бед нет причин –

От душевной моей немощи

Вылечи меня, вылечи!

 

В городах я сердцем ничей,

В городах я душой нищий –

Я асфальтами обезличен.

Вылечи меня, вылечи!

 

Пропиши голоса птичьи,

Ароматы степной ночи.

Умоляю, мне плохо очень,

Вылечи меня, вылечи!

 

Сорок капель дождя назначь,

Пропиши мне – в луга навзничь.

Вирус города, не иначе…

Вылечи меня, вылечи!

 

Хвойный запах назначь чащи,

Не жалей процедур, чаще!

Ты прости, что уж очень клянчу, -

Доктор, душа в паралúче,

Вылечи меня, вылечи!

 

IV

 

Седые пряди облаков

На розовых висках заката,

Течёт вечерняя прохлада

Долиной заливных лугов.

 

Под шелест крыльев мотыльков

Звенит кузнечиков стаккато,

И одинокая цикада

Поёт под сенью лепестков.

 

В тугих объятьях берегов

Река в наряде подвенечном

Тумана. От луны рогов

Зажегся Путь далёкий Млечный...

 

 

 

Средь пышной пряности стогов

Мечтаю, думаю о вечном.

 

V

 

Темнеет неба нежная пастель,

Завиты облака в курчавый локон.

Вечерний воздух – влажный гель –

Скрепляет сноп цветных волокон:

Свет сумеречный скапливая в кокон,

Рождает ночи акварель.

И вот готова тёмная палитра,

А звёзды – будто ноты на пюпитре,

И ветер, неуёмный менестрель,

К губам подносит тонкую свирель,

И возникает дивная рулада

Неведомой доселе красоты,

Струящаяся в неприкрытость окон

Через упругость гулкой пустоты

Ночного обесцвеченного сада,

Чарующей мелодией бельканто

Баюкая усталые листы.

 

Усни, душа, усни теперь и ты!

 

VI

 

В одинокой старой хате

Над заброшенным прудом

Время – нота на фермате,

Даже верится с трудом…

 

Понимаю, это странно:

От рожденья городской

Я меняю на пиано

Монотонный гам людской.

Тормозов скрипучих форте –

На кузнечиков аккорды,

Улиц molto moderato –

На весёлое стаккато

Неприрученной воды…

 

Я бегу от пустоты –

Наслаждаюсь то и дело

Лягушачьим «a'capella»

В том краю, где над прудом

Притаился старый дом.

 

VII

 

Убегу, убегу ночевать в ароматном стогу.

Далеко убегу в разогретое августом поле.

Убегу, не солгу, - я без поля никак не могу,

Я у поля в долгу – я без поля бессилен и болен.

 

Убегу, убегу умываться росой на лугу,

Босиком пробегу по зелёному бархату луга.

Убегу, не солгу, - я без луга никак не могу,

Мне без луга недуг, как без доброго старого друга.

 

Убегу, убегу… А пока - в беспредельном кругу

Городских площадей и задымленных смогом проспектов…

Убегу, не солгу, - без мечты я никак не могу

В неразрывном кругу, за которым не видно просвета!