То ли от большой любви, то ли от щедрого сердца мне на двадцатилетие, ближайшей родственницей, были подарены персональные духи; французские, коньячного цвета, в маленьком граненом флакончике. Это было то чудесное время, когда туалетная бумага в наш город не завозилась и в разряд дефицита попадили то сахар, то водка; и только-только, местами, стал появляться импортный товар. Какая удача, умудриться отхватить такую милую вещицу!

Я не знаю какие волшебники работали над созданием аромата; в парфюмерной или военной лаборатории его сотворили, дали ли мэтру премию за этот шедевр и к кому в конце концов должно было попасть такое сокровище... Из тридцати пяти тысяч горожан судьба улыбнулась мне. Возможно, импортный пузырек был не единственным и в нашей провинции нашлись еще счастливчики.

Было лето, когда я впервые позволила себе слегка улучшить свой природный запах. Когда я вышла из дома пахло чем-то цветочно-фруктовым, потом рядом со мной проявился настойчивый шлейф люголя, что меня очень сильно удивило. Видимо, во Франции, этот запах считается благородным. Окруженная обаком аптечного духа, я вошла в автобус. Сначала народ вел себя как всегда. Чуть позже на меня стали пристально смотреть разные люди, причем, женщины таращились осуждающе и тут меня осенило, что кто-то рядом, прямо в автобусе, не удержал свое "добро". Покрутив головой, увидела, что в радиусе 2,5 метров от меня никого нет. На всякий случай присмотрелась, нет ли на полу следов чужого преступления и только после этого поняла, что свежий запах отхожего места идет от меня. Не дух хлорки или стирального порошка, а тот самый, деревенский, из малого архитектурного сооружения под названием "сортир". Я забыла куда я ехала такая расфуфыренная и накрашенная. На ближайшей остановке, пулей, вылетев из салона и не оглядываясь, на каблуках выше семи сантиметров, я ринулась домой. Тем же летом, ради эксперимента, еще раз, уже не выходя в люди, я повторила опыт. Чуда не произошло. Самая стойкая нота заключительного аккорда заставляла залетевших из окна мух кружиться надо мной в каком-то нереальном танце.

Я не против французких духов, я даже не против самой Франции, но то, что сделали их парфюмеры заставило меня передаривать, не распечатывая, все коллекционные ароматы, мade in France, еще добрый десяток лет.

PS: до сих пор не знаю, кем надо быть, чтобы в одном малюсеньком флакончике заключить такого злобного джина с веером запахов, похожих на игральные карты из колоды профессионального шулера.