Шесть стихотворений о войне
ПЕХОТА
К фронту тянется из тыла
мужичков российских рать.
Сколько глаз уже остыло,
скольким жребий остывать!
Море крови, море пота,
море вдов, сирот, калек...
Зарывается пехота
мёртвым телом в красный снег.
Смотрит солнце из-за дыма -
не поднимешь - грей не грей,
убиенных всех от Крыма
и до северных морей.
Беззаветная пехота -
пехтура ты пехтура,
на огонь повальный дзота
прёшь с винтовкой и "Ура".
В полный рост и по-пластунски,
по лесам, болотам, вброд,
где с мольбой, где с матом русским
шаг назад и два вперёд.
Сколько нив собой покрыла,
сколько жизней сберегла!
Безымянная могила
по Европе пролегла.
Отделенья, взводы, роты
первой линии огня!
Всех кто родом из пехоты
помни русская земля!
БЫЛО ТИХО ПОКА…
Медсанбат разбомбило, живых на себе
медсестра оттащила в ближайший лесочек.
Чёрный дым плавал над пепелищем в огне,
помогая укрыться живым между кочек.
Отдышавшись, сестра подняла автомат,
что убитый держал, прижимая собою,
и с трудом устремила измученный взгляд
в дымный сумрак ночной, приготовившись к бою.
Где-то рядом совсем шнапс пила немчура
и сюда звук губной доносило гармошки.
Полевой медсанбат здесь работал вчера,
а сегодня воронки кругом от бомбёжки.
Было тихо пока, рассветало уже,
поднималась над рощицей алая зорька
и берёзы, в весеннем своём неглиже,
над бойцами шумели чуть слышно и горько.
А из них – кто стоял, кто сидел чуть живой,
молодые ребята в повязках кровавых,
шесть советских мальчишек с девчонкой-сестрой,
семь советских солдат, ад прошедших, бывалых.
Кто с войны возвратится из этих семи
с поседевшей душой, иссечённой шрапнелью? -
знает Бог лишь один, да ещё соловьи,
что выводят над ними сейчас трель за трелью.
ПОЛУНДРА
Воинам 6-й отдельной бригады морской
пехоты Балтийского флота - ПОСВЯЩАЕТСЯ!
«Полундра!» -
грозный клич в окопах
крепчал и рос.
Морская двинулась пехота,
встав в полный рост,
лавиной чёрной без заминок,
сливаясь в сплав,
тугие ленты бескозырок
в зубах зажав.
Идёт свершеньем приговора
под душ набат,
чтобы узнала вражья свора,
что значит ад.
Всё на пути своём сметая,
за строем строй
идёт отдельная шестая
в священный бой.
«Полундра!» -
клич морской под Лугой
и возле Мги
волною катится упругой
поверх земли
Сквозь все шумы и все помехи:
внутри, извне,
я слышу голос ваш, морпехи,
он жив во мне.
В САДУ СОЛОВЬЁВСКОМ…
В саду Соловьёвском «Прощанье славянки»
военный играет оркестр.
Литавры, как в прошлом вокзальные склянки,
бьют час нападенья на Брест.
Рыдает фонтан многоструйно и пенно,
безбожные войны кляня,
и так же, как он - горячо, откровенно
по взрослому плачу и я.
Птенец, несмыслёныш - победы творенье,
мне снятся весёлые сны,
откуда ж в душе поминальное пенье
недавно прошедшей войны?
Зачем на меня эта жгучая мука
легла, как терновый венец,
откуда с рождения слово «разлука»
я знаю, как «мать» и «отец»?
То горькая кровь моих предков служивых,
в годины вселенского зла
она не знавала движений фальшивых
и в землю родную текла.
Бессонные ночи, тоска и потери
в моей неокрепшей крови;,
и та же в ней тяга к надежде и вере
и та же в ней жажда любви.
Я СЛЫШУ КОМАНДУ…
Я слышу команду по-русски:
«На первый-второй рассчитайсь!»
В ущелье проход вижу узкий,
где чувствуя смертную связь
друг с другом, погибшие наши,
из бойни, прибыв, мировой,
в кровавой запёкшейся каше,
в последний становятся строй
и, молча, во мраке ущелья
к просвету идут наугад…
Создатель любви и прощенья –
прими души русских солдат!
О ВОЙНАХ
Войны слёз не уважают,
мелких счётов не ведут.
Бабы деток нарожают,
войны деток изведут.
Спит твой мальчик крепко, крепко –
не разбудишь - не зови!
Над своим кричит соседка,
воют бабы всей земли.
Разгораются кострища,
превращая жизни в тлен.
И течёт, течёт кровища
из войною вскрытых вен,
удобряя горы, нивы,
раскалённые пески,
чтобы множили активы
мира этого князьки.
